626
Интервью 73.
Alexander Baikov, The Development of the Soviet Economic System (New York: Cambrige University Press, 1946), p. 253; Arthur C. Arnold, Banks, Credit, and Money in Soviet Russia (New York: Columbia University Press, 1937), p. 477.
Краківські вісті. 1942. 4 февраля. С. 3.
Там же. 24 февраля. С. 2.
Там же. 5 февраля. С. 2.
Там же. 10 февраля. С. 4. Ср. Baikov. Development of the Soviet Economic System, p. 86, и Arnold, Banks… in Soviet Russia, p. 477, о предыстории этого банка.
Краківські вісті. 1942. 4 февраля. С. 3. См. также Otto Bräutigam, Überblick über die besetzten Ostgebiete während des 2. Weltkrieges (Tübingen: Studien des Instituts für Besatzungsfragen, No. 3, январь 1954, на мимеографе).
Deutsche Ukraine Zeitung. 1942. 11 июля. С. 3.
ОУН у війні, информационная секция ОУН (УНР). 1946. Апрель. С. 75.
Там же; Енціклопедія українознавства. Володымыр Кубийович и Зенон Кузеля. Мюнхен: Наукове товариство ім. Шевченка, 1949. С. 585.
Розенберг Гитлеру, 1942, 11 августа. PS 42 (далее PS 42); PS 1198.
Например, в Бердичеве (Наступ. 1941. 20 сентября. С. 3, цитируется «Нова Доба» (Бердичев) за 1 сентября), Житомире (Єфременко. Краківські вісті. 1941. 1 ноября) и Белой Церкви (Natsionalist, 1941. 20 декабря. Р. 2).
Осc Е-4 (1); Українська дійсність. 1942. 10 октября. С. 1.
См. главу 5.
В одном Киеве было пятьдесят начальных школ, которые посещали 17 000 учеников (Краківські вісті. 1942. 11 апреля. С. 2).
Таркович. Краківські вісті. 1942. 12 июля. С. 4; М. Приходько. Краківські вісті. 1942. 12 июля. С. 3—4; Краківські вісті. 1943. 27 января. С. 4, цитируется Д. Ніценко, «Нова Україна» (Харьков).
Приходько. Краківські вісті. 1942. 5 июня. С. 3—4.
Дружинник. Краківські вісті. 1941. 10 октября. С. 2.
Зиновій Матла. Південна похідна група. Munich: Tsitsero, 1952. С. 28.
Краківські вісті. 1942. 29 сентября. С. 2; 1941. 15 ноября. С. 2, и 1941. 18 ноября. С. 3 (ссылка на статью в газете «Дзвін», Кривой Рог, сентябрь 1941 г.).
Ср. Наступ. 1943. 26 сентября. С. 3 (перепечатка из газеты «Вінницькі вісті», 29 августа 1943 г.) об уничтожении «Просвиты» и его персонала в Харькове в течение временного занятия Харькова в феврале – марте 1943 года.
MS E; PS 3943, 22 мая 1942 г.
Допрос Штепы, CXLVa 78.
Українська дійсність. 1941. 15 сентября. С. 1 (из газеты «Українське слово» (Житомир). 1941. 3 августа).
Краківські вісті. 1941. 3 августа. С. 4 (на основе интервью с Федором Пипой, черниговским редактором).
Ср.: Таркович. Краківські вісті. 1942. 15 июля. С. 3.
Его пьеса «Триумф прокуратора Дальшия» представляла собой драму, посвященную украинскому националистическому движению при советской власти (ОУН у війні. С. 74).
Ср. Середнополецкий, Краківські вісті. 1942. 24 февраля. С. 2, об организациях, работавших в Доме национальной (выше у автора – народной. – Примеч. пер) культуры. Эрих Кох в своем письме Розенбергу от 16 марта 1943 г. (PS 192) жаловался, что вермахт разрешил харьковской «Просвите» стать своего рода национальным правительством, а ее роль в политике и культуре подтверждается интервью 73.
Наступ. 1943. 26 сентября. С. 3, на основе интервью с ведущим членом харьковской «Просвиты» профессором П. Петренко; Вінницькі вісті. 1943. 29 августа.
Краківські вісті. 1943. 10 февраля. С. 2.
См., например, Євген Стахів (Є. Павлюк) «Боротьба українського народу на східноукраїнських землях, 1941—1944: Спомини очевидця і учасника» («Календар Провидіння на 1947 рік. Стоваришення українськіх католиків в Америці» – Philadelphia: Amerika), с. 40. В работе указывается, что членам ОУН-Б было необходимо отойти от «Просвиты», любительских групп и т. д., так как они (после образования рейхскомиссариата) были лишь орудием немцев и националистическое участие в них давало бы козыри в руки коммунистической пропаганды, которая представляла ОУН как германскую агентуру. Однако подпольный «Бюллетень» (№ 4, цитировавшийся выше) призывал ОУН-Б к более деятельному участию во всех областях украинской жизни и критиковал тех, кто осуждает деятельность, не имевшую строго террористического, революционного характера: «Просвитанство». Ср. Лев Шанковський. «Похідні групи ОУН» (Мюнхен: Видавництво «Український самостійник», 1958), с. 135. Автор заявляет, что члены ОУН-Б избегали «Просвиты» только потому, что считали, будто работа в ней не позволяет находиться в подполье.
Интервью 61.
Интервью 57, 73.
Доступной информации, касающейся работы газет, больше по сравнению с другими политически существенными аспектам деятельности на востоке Украине. О военном времени писали в основном журналисты, естественно, что они уделяли значительное внимание этой сфере деятельности. Кроме того, западноукраинские газеты, изданные в течение того же периода и являющиеся основным источником материалов по Восточной Украине, также весьма интересовались журналистской деятельностью. Вряд ли реальное значение этих газет было столь же велико, сколь и уделяемое им внимание. Однако через газеты распространялись идеи национализма и отражались национальные настроения.
PS 053.
USSR Exhibit 278; Начальник СП и СД. В сообщениях от Einsatzgruppen и Kommandos, 4 февраля 1942 г., с. 8, подчеркивается, что промельниковские элементы преобладают в провинциальных газетах, даже используют типографское оборудование для печати нелегальных брошюр.
Краківські вісті. 1941. 15 ноября. С. 3; интервью 7.
Аркадій Любченко. Щоденник. Т. 1. М. Дмитренко. Торонто: Нові Дні, 1951. С. 7—9.
PS 702.
Данные набраны из многочисленных источников. Вероятно, газеты, о которых нет сведений, выходили редко.
Краківські вісті. 1942. 21 августа. С. 3.
PS 1693.
За исключением нескольких выпусков киевских «Українське слово» и «Нове украинське слово», экземпляры этих восточноукраинских газет исчезли, так что их полный анализ провести невозможно. Их исчезновение объясняется поспешной эвакуацией с Украины германских войск, опасениями людей, бежавших на Запад, что немецкая газета может навлечь на них беды, попадись они с ней представителям советской власти, и прежде всего отчаянной нуждой в бумаге любого рода для обычных домашних нужд. Обширная, но никак не полная подборка была собрана Институтом изучения украинского освободительного движения в Праге, а также некоторыми эмигрантскими газетами. Первое собрание, однако, осталось после окончания войны в чехословацкой столице и в конечном итоге попало к советским властям после коммунистического переворота (интервью 30). Материал этой главы почти полностью основан на послевоенной информации, полученной из многочисленных описаний восточноукраинских газет и перепечаток статей из них западноукраинской эмигрантской прессой.
Интервью 3.
Интервью 47.
Это было признано одним восточноукраинцем в газете «Український вісник» в статье, где он остро критикует сотрудников редакций, которые продолжают в журналистике советскую традицию раболепного подчинения власти настолько, что в некоторых случаях сами немцы вынуждены убеждать их проявлять большую инициативу (22 марта 1945 г., с. 1).
Одной из причин увольнения Пронченко с поста редактора газеты «Дзвін» было обвинение в том, что он написал антигитлеровскую статью, напечатанную в советской газете (Юрій Семенко. Пам'яті Михаіла Пронченка // Нові дні. 1953. Апрель. С. 10—13). Любченко опасался, что подобное обвинение может быть выдвинуто против него, и написал, что Штепа запретил ему принимать лиц, работавших в советской печати, в газету «Нове українське слово», хотя это, возможно, было выдумано, чтобы не брать на работу националистических авторов (Любченко. Щоденник. С. 26, 64).
Это были Воскобийнык, Грыненко (Житомир) и множество авторов в Харькове, так же как упомянутые ранее основатели газет, хотя их карьеры, как правило, длились несколько недель.
В дополнение к многочисленным уже приведенным ремаркам такого рода относительно специфических ситуаций см.: Краківські вісті. 1942. 14 мая. С. 3; 1942. 27 ноября. С. 4; 1943. 2 марта. С. 2; Т. Лякович. Краківські вісті. 1942. 17 мая. С. 3; Ю. Таркович. Краківські вісті. 1942. 12 июля. С. 3. Может показаться удивительным, что так много убежденных приверженцев националистического движения должны были признать и даже подчеркнуть неукраинский характер культуры городов, в то время как обычно националистические движения пытаются представить как можно большую часть жителей обсуждаемого региона членами их национальной группы по происхождению и самоидентификации. Следует помнить, однако, что ОУН и некоторые другие украинские националистические группировки не были демократическими по своей идеологии; настроения большей части населения в определенный период времени не имели для них большого значения. Нежелание людей идентифицировать себя иначе, притом что жили они в регионе, который националисты считали своим по «праву» истории и крови, служило дополнительным доказательством зол, принесенных советской властью и русскими вообще, и стимулом для более напряженных усилий по «исправлению» ситуации.
