этого крестьянина молятся даже на ночь и перед едой. Они никогда не говорили, как любят Господа, но всегда старались жить по заповедям Священного Писания, и меня поражало, как они крепки в своей вере. И в один прекрасный день я сказал: «Я хочу больше узнать о Боге». Крестьянин ответил: тогда иди в церковь. Я ходил каждое воскресенье — пешком за 15 километров. Дальнейшее произошло само собой. Я увидел фото в газетах — из концлагеря Берген-Бельзен. Штабеля трупов, в том числе и детей, газовые печи... Я пришёл в ужас, я пытался убедить себя, что Гитлер и отец были не в курсе таких вещей. Но потом я узнал, что всё это творилось по их приказам и с их ведома. И укрепился в желании стать священником, чтобы молиться за грехи моего отца и за тех, кто погиб из-за него. Всего за год жизни в этой деревне мой разум переменился полностью..."
Да уж, когда смотришь на фотографии военных лет, то мозг отказывается принимать это. Кажется, что это страшные декорации фильма ужасов. Что не может человек совершить такое. Но нет... может...
и делает...
"Я хотел, чтобы Господь послал мне испытания. Во время гражданской войны в Конго меня и других миссионеров повстанцы взяли в заложники и гнали босиком по щебню 14 километров, в кровь избивая хлыстами. Я понял, что пришёл конец, — вот оно, наказание за грехи моего отца. И я молился Богу, чтобы он принял мою душу... Три дня мы просидели в болотной жиже под прицелами автоматов, теряя сознание от боли. Но пришли тысячи крестьян, сказавших, что мы „хорошие люди“, и нас не расстреляли. Потом ещё два раза нас похищали и требовали выкуп. Жизнь священника — не отпуск"
Похоже, что сын испытал то, что его отец делал с другими. Оказался в жерле войны. Понял, насколько это жестоко и всегда несправедливо.
"С нами были сотрудники партийной канцелярии в Мюнхене — они зарядили парабеллум и передавали его по кругу: один из офицеров спокойно брал пистолет, приставлял к виску и стрелялся, после чего оружие поднимал его сосед — так покончили жизнь самоубийством восемь человек. Мой школьный друг упал ко мне в объятия, мы рыдали и решили убить друг друга, чтобы не попасть в руки русских, но офицер СС не дал нам оружие..."
Побег от возмездия. Нежелание сдаться в руки тех, кого хотели поработить и растоптать. И всё это было преподнесено с таким пафосом...
"Я всегда хотел извиниться перед советским народом за всё, что сотворили нацисты с мирными жителями СССР"
В моем мире говорили, что сын за отца не ответчик. Даже Сталин на встрече с "передовыми комбайнерами и комбайнерками сказал, что "Сын за отца не отвечает!", когда один из комбайнеров выступил с речью о том, что он сам сын кулака, но работает не жалея души и сердца на благо трудового народа.
— Так может быть он и в самом деле так считает? — спросил я, откладывая папку в сторону.
— Может быть и считает. Однако, нужно всё-таки установить за ним слежку. Наш человек уже начал разработку. Если возникнут какие-нибудь подозрительные контакты, тогда мы узнаем об этом одни из первых. Посмотрим, как он среагирует на то, что найдут труп его отца... — спокойно ответил Вягилев, поглощая овсяную кашу.
Сергей Борисович Вягилев и Артем Григорьевич Зинчуков пробыли у Пантелеймона Борисовича Корнева целых три дня. После этого они укатили по делам в большой мир.
Я же с хозяином дома остался зимовать. Меня предполагалось забрать через месяц. До этого времени я должен был получить достаточную подготовку к дальнейшим действиям.
Всю прошедшую неделю мы занимались документами, сводками, донесениями в разведку. Кто-то кропотливо всё это скопировал с настоящих документов, а потом любезно предоставил Вягилеву. Он не стал распространяться о своих планах относительно продолжения поисков главного монстра двадцатого века, но сказал, чтобы я всё изучил досконально.
И я изучал. Ещё как изучал. С утра разминка, обливание и завтрак, а потом до обеда штудирование документов. Так как большинство из них были написаны на немецком языке, то мне приходилось ещё постоянно сверяться со словарем. Перерыв на обед и снова склонялся над бумагами. И так до ужина. После ужина снова документы…
Достаточно утомительное задание, скажу я вам, уважаемые читатели портала Автор Тудей. Тело затекало, глаза слезились, плечи с хрустом разминались. И всё это в то время, когда молодость брала своё. Когда хотелось приключений, радости и смеха.
Нет, всё-таки в курсантах было веселее. Там хоть такие же погодки, каким был Семён Епифанов, а сейчас… Сейчас я остался один на один с суровым человеком, который с утра до вечера заставляет копаться в документах тридцатилетней давности.
Поэтому для меня вырваться на свободу — сходить в магазин было лучшей наградой. Прогуляться в окружении гор, поздороваться с редкими встречными, поболтать с миловидной продавщицей… Ммм, сказка! Тем более, что и продавщица Алиса была не прочь поговорить с городским мальчишкой. Пусть и не красавцем писанным, зато обходительным и вежливым.
Смуглая, словно загорелая кожа, волосы чернее угля, узкий разрез глаз, пухлые губы, а фигура… Закачаешься. В свои тридцать лет она считалась местной красавицей. Вот только доля выпала незавидная, вдовья — муж на охоте сорвался со скалы. Осталась одна с дочкой. Всю себя посвятила воспитанию ребенка. Другие мужчины получали на ухаживания мягкий отказ. Алиса говорила, что им и с дочкой хорошо…
Я не лез напролом, просто приятно было пообщаться хоть ещё с кем-то, кроме Корнева и Лорда. Тем более перекинуться шуткой-прибауткой.
В один из вечеров Пантелеймон Борисович неожиданно хватился спичек. Вроде бы такой запасливый человек, а вот спички кончились. Копеечное дело, но… Выходить на улицу ему не хотелось, а печку топить было нужно. Да и хлеб как раз подошел к концу. Тут я и предложил ему свои услуги — до чертиков надоело корпеть над документами. Разбирать зверства фашистов и распутывать ниточки злодеяний — это та ещё задача. Любое отвлечение считается как даром небес.
Корнев согласился. Ещё составил список покупок, которые тоже надо взять. Заодно. Ну, мне не сложно, а прогуляться по морозцу, подышать свежим воздухом и развеять голову… Да что может быть лучше для молодого организма, который весь день провел за столом?
Да, морозец крепчал. Погода не прогулочная, но всё равно хорошо! Снег успел лечь на землю,
