class="p1">Я шагнул было к третьему, когда тот со всех ног дернул вдоль по улице. Недалеко убежал — прилетевшее полено по-родственному приложилось по башке. Он рухнул, распластавшись на снегу в форме морской звезды.
Ну что же, поле битвы осталось за мной. Из всех троих только Гудрон был в сознании. Он что-то пытался произнести, шевелил разбитыми губами.
Я неторопливо прошелся до убегавшего, проверил его пульс. Живой. Сиплый тоже дышал, украшая улицу кровавыми пятнами.
— Я тебя найду… Я тебя найду, сука, — проговорил Гудрон, приподнимаясь на локте. — Я тебя завалю!
— Я сам могу тебя сейчас завалить. И больше чем уверен, что люди поселка вздохнут свободно. Но я этого делать не буду. Просто запомни — сейчас я тебя отпускаю, но потом если вдруг узнаю, что ты кого-то обидел… Если что-то плохое случится с магазином Алисы, или с ней самой... Я приду за тобой. И в следующий раз я не буду таким добрым. А это тебе, чтобы не забывал, — я взял Гудрона за средний палец и резко рванул его в сторону.
Раздался еле слышный треск. Гудрон взвыл от боли, засучил ногами. В чувство его привела оплеуха.
— Слушай сюда! Забирай своих дружков, и чтобы я вас тут больше не видел! Всё понял?
— Я тебя всё равно…
— Ещё один палец сломать?
Гудрон тут же заткнулся, зло зыркнул на меня и начал привставать. Покачиваясь, он двинулся к лежащему Сипарю. Я же неторопливо двинулся в сторону магазина.
Эти сволочи любят, когда их боятся. Однако, они сами страшатся вида своей крови. Не любят они, когда им делают бо-бо. Поэтому и следовало пустить как можно больше юшки, но не убивать…
Не хватало мне ещё статьи за убийство. Замучаешься потом отмазываться.
— Что там, Борь? — спросила Алиса, когда я появился на пороге, отряхиваясь от налипшего на штаны снега.
— Да так… поговорили о том, о сём. Выучили несколько полезных уроков… С тобой всё в порядке?
— Со мной да. Они днем приходили. Праздновали освобождение Кольки Гудронова. Купили водки, закуски. А после пришли за добавкой… Хотели взять без денег…
— Ну, в следующий раз такое уже не повторится. Алис, не переживай, они всё поняли. Теперь будут ниже воды, тише травы, — подмигнул я ей. — Спички и хлеб у тебя найдутся?
— Найдутся? — кивнула она.
— Тогда ещё сгущенки и тушенки. Меня Пантелеймон Борисович напряг всё это купить, — улыбнулся я как можно более успокаивающе. — Да не дрожи ты так, всё уже прошло.
— Всё прошло, а коленки до сих пор подрагивают. Борь, ты… ты проводишь меня? — спросила Алиса негромко.
Всё-таки чтобы вы не говорили, уважаемые читатели портала Автор Тудей, но молодое тело, природные инстинкты и половое влечение дают о себе знать. Как бы я не занимался, сколько бы не разгребал документы, но порой мысли о женском теле посещали голову. Да и утреннее пробуждение заставляло стыдливо прикрывать пах до похода в туалет.
Пантелеймон Борисович только посмеивался, глядя на моё смущение. Я же разводил руками, мол, ни хрена с инстинктами не поделаешь. Тело хотело женского тепла и ласки. Хотело и точка.
Поэтому я без колебаний согласился проводить Алису до дома. Будет там что-то или не будет, но даже одна надежда уже заставляла бурлить кровь.
— Я тогда сейчас покупки до Пантелеймона Борисовича донесу, — ответил я Алисе. — Скажусь ему, что немного погуляю, чтобы не переживал старик.
Старик и так бы не переживал, но всё-таки из приличия следовало его предупредить о моей небольшой прогулке.
— Хорошо, я как раз через полчаса закрываюсь, — сказала Алиса.
Её щеки покраснели, как будто кровь бросилась в лицо. Может, переживала из-за тех чертей?
— Не бойся, они сегодня уже не вернутся.
— Да? Ну я и не боюсь, — ответила она. — Мне почему-то теперь уже не страшно.
— Тогда не прощаюсь. Скоро вернусь, — ответил я, кивнул и вышел.
На улице уже не было никого из троицы. Только пятна на грязном снегу намекали на недавнее побоище.
Я поторопился к дому Корнева. Долетел за пять минут. Он удивленно уставился на меня, взопревшего и взлохмаченного:
— Ого, кто-то сегодня настроился на бурную ночь?
Я едва не икнул. Поставил авоську с продуктами на стол и спросил:
— Это с чего вы взяли?
— Да по глазам вижу. Что же… Тебе требуется разрядка, Борис. Как раз после неё мы и начнем заниматься серьезным делом. Чтобы тебя не отвлекали посторонние мысли. Только об одном прошу... Не езди по ушам Алиске, она хорошая баба. Не обманывай, что замуж возьмёшь и всё будет в шоколаде. Всей правды не говори, но и обманывать не смей. Просто приехал на стажировку к старому Корневу и вскоре уедешь. Срастется, так срастется, а нет — не стоит жить с чувством вины. Оно нам помешать может.
— Чему помешать может? — нахмурился я.
Я не сразу понял, что именно он имел в виду, говоря о моих глазах. Понял уже на следующий день, как и обещал Корнев.
— А вот завтра и увидишь. Сейчас давай, хоть подушись немного. И чепуху под носом сбрей, а то сопли замерзнут…
Я только хмыкнул и быстро приступил к прихорашиванию. На всё про всё ушло десять минут. Ещё десять на обратный путь, поэтому я как раз успел к закрытию.
Когда я вошел, то Алиса приветливо улыбнулась:
— Во как ты быстро обернулся. Спасибо, что согласился проводить.
— Да ладно, отчего не помочь девушке, — улыбнулся я в ответ. — Да и проветриться лишний раз не мешает. А то всё стажируюсь и стажируюсь у Корнева. Уже весь прокиснуть успел.
— Да? Тогда подожди немного. Я сейчас закрою магазин и выйду с черного хода, — ответила Алиса.
— А ты одна закрываешь? А как же грузчики или какие другие помощники?
— Да Сережка пораньше отпросился. Он вроде всё расставил, вот на гулянку и убежал. А мне что? Мне не впервой самой магазин закрывать.
Эх, какое же доверчивое время… И двери домов не закрывались на засовы, и магазины закрывала одна-единственная женщина. Люди добрее были, что ли… И как это время потом изменили девяностые, когда люди озлобились и снова вспомнили про засовы и охрану.
Мы с Алисой неторопливо пошли
