– Э-э-э…, – замялся сбитый с толка офицер. – Не соблаговолите ли назвать ваше благородное имя? Какой вы национальности? Цель вашего прихода в порт Охотска?
– Адмирал Людвиг Лаудруп! – важно представился датчанин и пояснил, указывая пальцем на потрёпанный флаг, на котором красовалась чёрная златоглазая кошка – на фоне утренней зари: – Независимый адмирал! Плаваю под собственным флагом и податей никому не плачу! Нет, к пиратам мы не имеем ни малейшего отношения. Скорее, даже, наоборот… О целях нашего прихода. Их всего две, и начну, как и полагается, с второстепенной. Мы бы хотели пополнить запасы продовольствия и питьевой воды, а также приобрести на русском берегу разные товары, могущие пригодится нам в дальнем плавании к северным берегам. Но, повторюсь, данная цель – второстепенна… Главное, чего бы мне хотелось, так это незамедлительно повстречаться с вице-адмиралом Алексеем Ивановичем Бровкиным. Маркиз де Бровки – мой личный и добрый друг! Познакомились мы с ним много лет назад, когда русское Великое Посольство – во главе с царём Петром – посещало Европу… Как, кстати, драгоценное здоровье Петра Алексеевича? Что нового происходит в великолепном Питербурхе?
– Здоровье русского царя, слава Богу, хорошее! – дипломатично ответил Рыжов. – А, что касаемо свежих новостей… До нас они доходят с очень большим опозданием. Последнюю, как раз, вице-адмирал Бровкин с год назад и привёз – в Питербурхе, через два месяца после взятия Нарвской крепости, состоялось пышное бракосочетание Великого герцога курляндского Василия Волкова с государевой сестрой, царевной Натальей Алексеевной. Эта знатная новость самого Алексея Ивановича догнала уже в дороге, когда он январскую стужу пережидал в сибирском казачьем городке…
«Молодец, Васька, сукин кот!», – от души порадовался за Волкова впечатлительный внутренний голос. – «Взял-таки на шпагу – городок Митаву…».
Поручик, тем временем, продолжил:
– Ещё с месяц назад обоз пришёл в Охотск – с новыми ружьями и порохом. Обозный поручик сказывал, что слухи упорные ходят по России, мол, шведский король Карлус пошёл зимой – позапрошлой, надо думать – на медведя с русской рогатиной, косолапый его и порвал. Не до самой смерти, но очень прилично. Но это только слухи, не ручаюсь за их достоверность…
«Похоже, что задумка Петра Алексеевича удалась», – неодобрительно хмыкнул внутренний голос. – «Высокая политика, мать её! А Карла, всё-таки, жалко. Хороший, в принципе, парнишка…».
– А, вот, повидаться вам, господин Лаудруп, с Алексеем Ивановичем не удастся, – непонятно вздохнул Рыжов. – Не вернулся он в Охотск из своего последнего плавания. Но имею чёткие инструкции от адмирала, мол: – «В случае появления в Охотске кавалера Людвига Лаудрупа – пересказать означенному кавалеру все новости, ничего не утаивая…». Поэтому сержант Потапов сейчас вам всё и поведает – о том плавании. Давай, Потапов, излагай…
Слово взял костистый пожилой мужик, внешне похожий на среднестатистического корабельного боцмана.
– Вышли мы из Охотска в первых числах сентября прошлого года, – начал степенно излагать сержант. – Погода стояла…
– Подожди, любезный! – коротко взглянув на Егора, прервал служивого Лаудруп. – А был ли с Алексеем Ивановичем мальчик? Маленький такой, лет пяти от роду?
– Был с ним пострелёнок! Шуркой его звали. Шустрый такой, смышленый. То ли дальний родственник господина вице-адмирала, то ли из его воронежских крепостных крестьян будет. Алексей Иванович, он, ведь, неразговорчивый… Так что, рассказывать дальше о плавании? Итак, погода стояла тёплая, с лёгким ветром. Вышли мы на двух посудинах. Первым следовал двухмачтовый шлюп «Ермак». Крепкое такое было корыто, шестнадцать пушек. А мы за ним шли на «Государе Петре». Это фрегат был такой трёхмачтовый, достроенный уже при Алексее Ивановиче. То плавание, как раз, и было первым для «Государя». А я боцманом служил на этом фрегате. Пошли мы на восток, потому как господин вице-адмирал очень хотели доплыть до берегов какой-то там Америки… Но внезапно налетели северные шторма, нас погнало на юг. Ночью «Ермак» пропал из вида. Больше его и не видели. В смысле, до сих пор… А «Государя Петра» через полторы недели ураганом прибило к японским островам. Около маленькой прибрежной деревушки – по прозванью Иокогама – мы и сели на мель… Тут же со всех сторон налетели японские гребные лодки, всю команду взяли в плен. Местный японский князь нас всех осмотрел и отправил возделывать рисовые поля. Работа была очень тяжёлая, доложу я вам. По двенадцать часов, по колено в воде, тамошние комары и москиты одолевали… Мальчик Шура? Его к кухне приставили – воды принести из ручья, хворост собрать, посуду помыть… А потом мне удалось бежать. Отправили меня и ещё троих из команды «Государя» – под надёжной охраной – в Иокогаму. Мотыги новые надо было забрать в кузне. Смотрю, а в бухте стоит голландский корвет. Надо вам доложить, господа хорошие, что японцы общаются только с голландцами[29], а других европейцев и на дух не переносят… Заночевали мы в Иокогаме, ночью я по башке охраннику дал, да и бросился в море. А остальные мои товарищи побоялись, остались на берегу. Потому, что штормило очень сильно… Доплыл я с трудом до голландского корвета, по ржавой якорной цепи забрался на палубу. Отдышался чуток и спрятался в корабельной шлюпке, что была накрыта куском старой парусины… Утром корвет вышел в море. Я ещё сутки прятался в шлюпке. Потом, когда жажда одолела, выбрался на палубу, повинился. Голландцы оказались ребятами приветливыми, обогрели меня, накормили, дали путной одёжки. Корвет ихний плыл в Корею. Там меня и высадили, даже подкинули деньжат на дорожку… Ещё через четыре месяца я добрался до Охотска. Как добирался? Да, по всякому – и на лошадках, и пешком, и по воде… Здесь определился в таможенную службу. Потому как другие корабли ещё не построены. Значит, и боцманы пока не требуются… Да, голландцы мне сказывали, что наших пленных матросов можно выкупить. Только про это надо с японцами толковать отдельно, уже на месте…
Ещё через час на борту «Александра» состоялся расширенный военный совет. О том, что Карл Двенадцатый был серьёзно ранен на медвежьей охоте, Егор и Лаудруп договорились пока не рассказывать шведским соратникам. Зачем, спрашивается, расстраивать хороших людей?
– Вот, такие дела, дамы и господа! – подытожил Егор свой рассказ. – Какие будут мнения, предложения?
– Какие ещё могут быть предложения? Разворачиваемся на юг и следуем в Японию! – заявила решительная Гертруда. – Соберём все деньги и драгоценности, какие есть в наличии, и выкупим наших товарищей! Чего тут рассуждать?
