Мальчишка, ловко перебирая руками и ногами, быстро полез наверх, а Егор неуверенно спросил у датчанки:
– Герда, а за что…, то есть – как… Как мы тебя будем обвязывать?
– Зачем это – меня обвязывать?
– Ну, чтобы затащить на скалу…
– Не смешите, сэр командор! – всерьёз обиделась Гертруда. – Я уже достаточно давно плаваю по морям и океанам, и на такую несерьёзную высоту заберусь, конечно же, без всякой посторонней помощи… Ага, Томас уже долез, теперь моя очередь… Э-э, господа хорошие! – Егор с искренней радостью услышал голос прежней Герды, своевольной и насмешливой. – Отойдите-ка в сторонку и повернитесь ко мне спинами! Будто бы я не знаю, что под женские юбки очень удобно заглядывать – снизу вверх…
На вершине чёрной скалы что-то загадочно зашипело, и уже через пару-тройку секунд в новозеландское ночное небо взвились – с громким треском – цветные потешные огни.
«Наверняка, маори решат, что это их кровожадные боги – со священной скалы-табу – подают сигналы», – предположил внутренний голос. – «Только, вот, как туземцы эти сигналы растолкуют?
Они с Ванькой послушно отошли метров на десять-двенадцать в сторону и повернулись, как и было велено, к Гертруде спинами.
– Ты же, Александр Данилович, здесь останешься, с ранеными шведами? – спросил Ухов-Безухов. – Ну, оно, наверное, и правильно… А мне что делать прикажешь? Двигаться обратно к океану прежней дорогой, садиться в шлюпку и грести к «Буйволу»?
– Ни в коем случае! Я видел, как многие маори уходили за пределы деревни через тайные калитки в высоком заборе. Так что, по пути к океану можно запросто напороться на этих рассерженных деятелей – со всеми вытекающими последствиями… Поэтому, родные, сидите себе на вершине скалы-табу и спокойно дожидайтесь прихода нашего десанта. Да, гранаты-то свои мне оставь, жадина…
Ухов следом за Гердой полез по верёвке на чёрную скалу, а Егор, предварительно освободив в каменной нише широкую площадку от полуистлевших человеческих костей (решил – на всякий случай – перебазировать раненых матросов в это естественное укрытие), снова направился к задней стенке хижины.
Он, используя поставленный на попа второй бочонок с порохом в качестве приставки, не без труда забрался на крышу, через отверстие в соломенной кровле спустился внутрь, успокоил – как мог – раненых матросов, пришедших в себя, напоил их водой, чуть приоткрыл дверь хижины и, вооружившись подзорной трубой, осторожно выглянул наружу.
Увиденное оптимизма не прибавило. На самом краю «городской площади» (недалеко от отдельно-стоящего, не охваченного пламенем барака), вокруг высоченного маори, облачённого в длинный тёмно-зелёный плащ, сгрудилось порядка пятидесяти-шестидесяти туземцев, вооружённых короткими копьями и широкими ножами. Тёмно-зелёный тип что-то упорно втолковывал воинам, возбуждённо махая руками в направлении чёрной скалы.
«Опять всё – как всегда!», – искренне закручинился философски настроенный внутренний голос. – «Главный злодей, то бишь, людоедский вождь, мать его растак, всё же, остался жив. Наверняка, сейчас, гнида заморская, втуляет подчинённым коварный план по захвату нашего беззащитного домика. Скорее всего, в этой шаманской избушке-табу хранятся некие священные раритеты маори, которые – ни в коем случае – не должны достаться проклятым чужеземцам. Вот, они, фанатики дерьмовые, и готовы – до самого конца – рвать свои смуглые задницы… Не, такие дела надо пресекать на корню! Если возможность, конечно, имеется…».
Егор опустился на корточки, извернувшись ужом, выскользнул наружу и, плотно прикрыв за собой дверь, по-пластунски пополз к углу хижины. Оказавшись за задней стенкой, он взял в руки оставшуюся бочку с порохом, отнёс её на удобную позицию и сориентировал в нужном направлении. После чего одним резким движением поджёг шнур и с силой катнул бочонок вниз…
Какое-то время шум пожара заглушал звуки, производимые бочкой, стремительно катившейся по каменистому склону, так что, маори начали разбегаться в разные стороны далеко не сразу…
Бочонок – со всего маха – врезался в плетёную стенку барака, отскочил от неё словно резиновый мячик, а через секунду-другую прогремел взрыв…
В отдельно-стоящем складе, очевидно, хранились запасы какого-то масла (пальмового, например), поэтому полыхнуло сразу и качественно, а всё пространство между деревней людоедов и хижиной-табу (ветер-то дул с океана), тут же заволокло густым чёрным дымом…
Пользуясь этой дымовой завесой, Егор по очереди перетащил – через дверь, естественно – обоих раненых шведов в каменную треугольную нишу. Подумав с полминуты, решился и на третий рейс – за водой и нехитрыми продовольственными припасами, обнаруженными в хижине. Тут-то он и сделал одну странную и знаковую находку – в ворохе европейской одежды, небрежно сложенной в углу, обнаружилась стандартная офицерская шпага с гравировкой на клинке: – «Антон Девиер».
«Вот, оказывается, кто шёл на голландском корабле!», – с непонятными нотками воскликнул внутренний голос. – «Вот, остов чьего судна находится в камнях рифа, рядом с несчастной «Луизой»! Да, видимо, Пётр Алексеевич всерьёз заинтересовался «золотой» Аляской…
Порвав рубаху на относительно ровные полосы, Егор оперативно сменил шведским матросам повязки на ранах, наскоро напоил и накормил товарищей, после чего осторожно выглянул из-за скалы.
Оказалось, что как-то незаметно – во всей этой ночной суете, охваченной яркими пожарами – наступил долгожданный рассвет. И в первых лучах восходящего солнца неожиданно загорелась соломенная крыша хижины, которую они покинули минут сорок назад. О-па! Ещё одна густо оперённая стрела – с крохотным огоньком на конце – упала на скат крыши…
«Может, всё дело в идолах, что расположились по углам лачуги?», – глубокомысленно высказал очередную версию внутренний голос, обожающий докапываться до первопричин того, или иного события. – «Мол, нельзя, чтобы эти святые тотемы находились во власти бледнолицых незваных гостей… А, если, когда хижина уже догорит, маори сунутся сюда? Ну, чтобы проверить, а не прячется ли кто посторонний в каменной нише? Ничего, не всё ещё потеряно. Три ручных гранаты – это совсем и не мало! Впрочем, совсем и не много…
Минут через десять, когда недалеко от их убежища десяток лужёных глоток завопили что-то явно воинственное и радостное, Егор, предварительно проведя кончиком короткого зажигательного шнура по рукаву камзола и выждав положенные секунды, сильно метнул гранату за каменную грань, взял в руки вторую, предпоследнюю…
«Эх, братец, как не повезло!», – печально вздохнул внутренний голос. – «Какие-то странные дикари тебе достались, очень, уж, упорные и настойчивые. Да, близко подобралась смерть к нам с тобой, практически вплотную…».
