Действия двух других экипажей были менее удачным. Штурман поручика Бондарева не совсем точно произвел бомбометание по «Фридриху» и только часть бомб попала на крышу одной из носовых орудийных башен, вызвав небольшой пожар внутри неё. К счастью для корабля, как раз в этой башне не было боезапаса, и пожар не нанёс большого вреда кораблю. Развернувшись, Бондарев вновь бросил свою машину в атаку и сбросил бомбы на носовую часть линкора, но снова без особого результата. Пламя широким столбом вырывалась из-под носовой брони корабля, что-то горело в районе орудийной палубы, но нужного результата лётчик не достиг. Кроме того, зенитный снаряд с линкора повредил один из моторов «Ильи Муромца», и Бондарев был вынужден срочно уводить машину в сторону моря, подальше от зениток линкора.
Сосредоточившись на атаке машины Бондарева, немцы совершенно упустили из виду аэроплан Сафронова, который, отметив удачный результат своей работы, кружил над акваторией порта в поисках новой добычи. На борту его «Ильи Муромца» ещё оставался неизрасходованный запас бомб и, после короткого раздумья, пилот решил атаковать неуязвимый для русских бомб «Фридрих». Самолет снова вернулся на боевой курс и с минимальной высоты произвел бомбометание. На этот раз Сафронов решил атаковать не снарядные погреба, а топливные танки корабля. Выходя из под атаки Бондарева, линкор уже развёл пары и тихо двигался в открытое море, намериваясь покинуть порт.
Сброшенные Сафроновым бомбы вновь удачно легли на цель, десятки маленьких языков пламени буквально пробуравили тело корабля, вгрызаясь в его внутренности. Пары нефти в полу- пустых танках мгновенно воспламенились,- и от мощного взрыва тяжелый линкор так сильно бросило на бок, что он потерял остойчивость, и, опрокинувшись на левый борт, перевернулся вверх килем. Всё это произошло столь стремительно, что из всей команды линкора на поверхность моря выплыли всего пять человек. Остальные 942 моряка полностью разделили участь своего корабля.
Линкору «Байер» повезло гораздо больше: экипаж поручика Самойлова дважды заходил на цель, сбрасывая бомбы с минимальной высоты, но судьба хранила этот корабль. Всё, чего смог добиться Самойлов,- это сильнейший пожар в двух машинных отделениях корабля. Флагман Третьей эскадры имперских линкоров лишился хода и ярко пылал в течение трех с половиной часов, пока пожар не был с большим трудом потушен совместными усилиями экипажа линкора и подошедших к нему на помощь пожарными командами других кораблей. За время пожара, внутри «Байера» выгорело почти всё, что могло гореть, но боезапас и топливные танки остались в неприкосновенности, благодаря героическим усилиям экипажа, ценой собственных жизней остановивших распространение огня. Когда поздно вечером многострадальный линкор был доставлен в Данциг, чёрная, закопчённая посудина мало чем напоминала величественный германский флагман «Байер»- гордость кайзера Вильгельма.
Все русские самолеты благополучно вернулись на аэродром, и радостная весть об уничтожении двух крупных кораблей врага немедленно полетела в Могилёв. За проявленное мужество Сафронов был награжден Георгием 4 степени и досрочно повышен в звании капитан-лейтенанта. Бондарев и Самойлов были удостоены ордена Владимира 3 степени с мечами. Контр-адмиралу Беренсу Корнилов выразил личную благодарность за настойчивость в грамотном решении боевых задач флота.
Кайзер Вильгельм воспринял уничтожение двух своих кораблей, как личное оскорбление, и приказал считать капитан-лейтенанта Сафронова своим личным врагом, и, отныне при сдаче в плен, ему грозил немедленный расстрел. Ужасное настроение монарха даже не развеял спуск на воду нового линейного крейсера империи, получившего имя «Макензен». Кайзер прекрасно понимал, что это только хорошая мина при плохой игре. Его любимый флот попал в чёрную полосу.
В Галиции Антон Иванович Деникин также добился ощутимого успеха к концу лета.
31 августа был взят Перемышль, главная опора австрийцев в Галиции. С взятием этой крепости в историю русского оружия была вписана не совсем почётная страница, однако, стратегическая обстановка требовала этого.
Планируя остановить врага на подступах к Карпатам, Штрауссенбург решил повторить сидение австрийских войск в крепости, как это было в 1914 году. Тогда Перемышль надолго сковал наступательную инициативу противника, притянув к себе 11 русскую армию, не дав ей возможность перейти карпатские перевалы до выпадения снега в горах. Поэтому Штрауссенбург выделил для обороны крепости венгерские части, считавшиеся самыми лучшими из всего того, что осталось в распоряжении австрийцев.
В Перемышль вошли 110 тысяч человек, основу которых составляли чисто венгерские и хорватские части, выделенные австрийским полевым штабом, как наиболее боеспособные, среди всех остальных войск империи. Деникин прекрасно понимал, что осада такой крепости, как Перемышль может затянуться не на один месяц, что обязательно скажется на темпах продвижения сил фронта к карпатским перевалам. Сила натиска русских дивизий по вполне понятным причинам с каждым днём ослабевала, и Деникин не хотел, чтобы стены Перемышля стали тем порогом, на котором войска его фронта могли споткнуться, не взяв перевалы до наступления зимы. Потому после непродолжительных размышлений и совещания с генералом Дроздовским, он был вынужден обратиться к Корнилову с не совсем обычной просьбой, о применении против фортов Перемышля химического оружия, запасы которого ещё оставались в армейских арсеналах.
Замысел командующего Юго-Западным фронтом был полностью поддержан Духониным, который согласился разделить всю ответственность за содеянное перед лицом истории и потомками. Едва только разрешение главковерха было получено, как в тот же день из арсеналов Киева и Одессы началась отправка спецэшелонов с химическими снарядами.
Конечно, мера была очень жестокая и непопулярная, но как это бывает на войне целесообразная и необходимая. Поэтому рано утром 29 августа все русские осадные и полевые орудия обрушили свой смертоносный удар по восточным фортам осажденной крепости. На Западном фронте русская армия никогда не применяла химическое оружие, и появление его на поле боя, стало страшным сюрпризом для противника.
Два часа шёл непрерывный обстрел австрийских позиций, за время которого пострадало около двух тысяч осаждённых. Вначале были обстреляны только передовые линии обороны фортов, прикрывающие подходы к ним. Тяжёлый газ быстро заполнял все окопы, траншеи и блиндажи, отравляя всех людей находившихся там. Наглотавшись ядовитого газа, венгры с ужасом выбегали наружу в поисках спасения и разбегались куда попало, совершенно не отдавая отчёта в своих действиях. Множество солдат, с посиневшими от удушья лицами, катались по земле в страшных муках, но ничто не могло облегчить их страдания.
После того, как предполье было очищено от живой силы противника, артиллеристы перенесли огонь на два передовых форта Седлисского участка обороны Перемышля. Видя трагическую судьбу своих товарищей, многие из солдат, сидящих в укреплениях пытались соорудить маски для защиты своих дыхательных путей из подручных средств, но всё было напрасно. Ядовитый газ, густым облаком проникавший в потерны и казематы фортов, если и задерживался наскоро смоченными водой и мочой повязками, но свободно проникал внутрь человеческого организма через глаза и поры кожи открытых участков тела. С каждым разрывом снаряда ядовитый газ всё дальше и дальше проникал во все закоулки фортов, буквально выдавливая наружу его защитников.
Когда штурмовые отряды Псковского полка, одетые в противогазы, неожиданно атаковали форты, они не встретили никого сопротивления со стороны его защитников. Позабыв обо всем, венгры в страхе покинули свои укрепления, отойдя на другие форты Перемышля, спасая свои жизни от страшного оружия врага.
На другой день обстрел русскими Седлисских позиций был возобновлен и длился уже около трёх с половиной часов. Русские канониры усиленно бомбардировали химическими снарядами оставшиеся непокоренными три форта восточной обороны Перемышля. Едва артобстрел прекратился, как незамедлительно последовала новая атака русской пехоты. Успевшие раздобыть на складах противогазы и вовремя одеть их, австрийские солдаты, просто не услышали звуков приближающегося врага и были захвачены врасплох. Приблизившиеся к траншеям и амбразурам капониров фортовых укреплений, русские штурмовые отряды, сначала забросав гранатами сидевших в укрытиях венгров и хорватов, атаковали в штыки вместе с подоспевшими пехотными цепями. После короткого и очень яростного сражения форты пали, и участь крепости была решена, несмотря на то, что в руках австрийцев ещё оставались западные форты Перемышля. Потери среди его гарнизона, в тот день составили более тысячи погибших и более трёх с половиной тысяч отравившихся ядовитыми газами.
