Василий Звягинцев - Скорпион в янтаре. Том 1. Инвариант

– Так получается, вы тоже?..

– Что – тоже? – осведомился игумен.

Ростокин и не знал, как правильно сформулировать мелькнувшую в голове мысль. Хотел спросить, тоже ли монах участвует в непонятном спектакле, живет одновременно в тринадцатом и двадцать первом веке в одном и том же качестве, при этом все понимая и воспринимая как должное? Но подумал, что прозвучит это как минимум глупо.

На помощь пришел Шульгин.

– Все мы здесь в той или иной мере «тоже». Есть мнение, что келья отца Флора, как и Григория в том твоем случае, обладает определенной экстерриториальностью. Мы с ним, когда здесь заперлись, начали насущные проблемы обороны и высокой политики обсуждать, неожиданно почувствовали, что понимаем друг друга куда лучше, чем на открытом пространстве…

– И настоечка помогла, – хохотнул монах, – не ЛСД, а горизонты сознания расширяет…

Теперь это был абсолютно современный мужчина, с приличным не только духовным, но и светским образованием. С манерой разговора, свидетельствующей, что конец двадцатого, начало двадцать первого века ему куда ближе, чем тринадцатый.

– Ты же, помнится, говорил, что, спасаясь от тогда неведомого тебе врага, в келье отца Григория почувствовал полное спокойствие, свою неподвластность «демонам», и мысли тебе в голову очень здравые начали приходить, – продолжил Александр Иванович, демонстрируя очень хорошую память даже на мельком сказанные давным-давно слова. – Вот и здесь тот же феномен проявляется. За дверью – сам знаешь что, а внутри… – Он вопросительно посмотрел на Флора.

– С утра был канун Рождества Христова, две тысячи пятьдесят седьмого уже, – без желания произвести театральный эффект сообщил игумен.

Оставалось Игорю только обалдеть. При этом сознание его мгновенно прояснилось, будто сухой тряпкой протерли запотевшее зеркало, в котором он только что тщетно пытался рассмотреть свое отражение. И собственное княжество, и Елена удалились, как в перевернутом бинокле. Из тысяча девятьсот двадцать четвертого года ушел в астрал, в собственное время вернулся. Хорошо, с одной стороны… А как же с предыдущим вариантом?

– Видишь ли, брат, отец Флор работает в системе Георгия Михайловича Суздалева.

Новиков с Ириной в свое время сумели проникнуть в тайны криптократической власти России, вошли в тесный контакт и даже, если можно так выразиться, подружились с генералом Суздалевым, главой совершенно специфической, не имеющей аналогов в мировой истории спецслужбы. Этот бывший десантный полковник сосредоточил в своих руках власть не только над всеми спецслужбами страны, но и над всеми существующими в ней конфессиями. Не в каноническом смысле, а только в организационном. Используя их идеологические и технические возможности на благо Отечества, разумеется, только на уровне высших иерархов, которые взамен получили права и привилегии как минимум первых вице-премьеров.

Ростокин, хоть и жил в своем мире с самого рождения и, будучи первоклассным журналистом, отслеживал и анализировал многие вопросы внутренней и внешней политики, близко не подошел к величайшей тайне.

Изнутри сообразить, как устроен мир, в котором ты живешь, достаточно сложно. Особенно если нет эталона для сравнения. Советским диссидентам и просто мыслящим людям всегда можно было оглянуться на царскую Россию или на страны «свободного мира», чтобы увидеть все как достоинства, так и деформации действующего режима. А когда живешь в одной из самых успешных и демократических стран цивилизованного сообщества, как заметишь?

Новиков с Ириной, оказавшись в мире Ростокина (еще не зная, что присутствует там такой приятный персонаж), очень быстро разобрались в его сути, сообразив, что очень такая реальность близка к «химере». И, самое интересное, подставился и раскрылся им тот человек, который был обязан до последнего хранить идею «криптократии». Тот самый случай, о котором в фильме «Вариант «Омега» говорил Олег Даль в роли русского разведчика своему сопернику, талантливому и благородному немцу: «Вы хотели передать нам стратегическую дезинформацию? Не получилось. Значит, вы разгласили стратегическую информацию…» И так далее, с примитивным выбором – застрелиться или начать работать на победителя.

С Суздалевым у них наладились вполне деловые отношения, он и вывел их на Ростокина, который в то время загнанным зайцем метался по Сан-Франциско. Выручили его и даже приняли в «Братство», только о Георгии Михайловиче ничего не сказали. Да Игорю тогда это было не слишком нужно.

Сам же генерал-митрополит перешел «на связь» к Шульгину, не подозревая об этом, конечно. Агентом он себя вообразить не мог, воспринимал ситуацию с точностью до наоборот, однако непонятным, «мистическим» чувством догадывался, что живет в химерической реальности, которая может «схлопнуться» в любой момент.

Шульгину с эстетствующим криптократом тесного служебного взаимодействия наладить не довелось, хотя и были такие планы. Другие дела отвлекли. Новиков несколько раз с сожалением говорил об этом, в смысле, что нудит и гложет его недоработанный проект, как неуплаченный карточный долг. Расстались с Суздалевым, пожав руки, договорившись сотрудничать, и – по нулям. Сам исчез и Ростокина с собой забрал.

Выходит же, что ничего страшного. Все те же шуточки со временем. Где-то проходят годы, где-то – дни. Бывает – минуты.

Шульгин очень долго пытался понять смысл происходящего именно с ним. Зачем оставаться в Москве тридцать восьмого в качестве Шестакова? Зачем воевать в Испании? Зачем снова Валгалла?

А тут вдруг некоторая осмысленная схема начинает выстраиваться. Если только удастся разложить события последних лет по каким-то полочкам.

Им с Андреем несколько раз, начиная с «первой Валгаллы», приходило в голову отвлечься от вала накатывающих и накрывающих с головой событий. Случались подходящие вроде бы моменты, но тут же вторгались посторонние силы. В Замке за уединенным ужином, в Крыму, в Москве и так далее. Словно бы и замотивированно все было весьма убедительно, а получалось так и так не по делу. Как «им» было надо, а не нам.

Сейчас он до последнего края не понимал, что вокруг творится. А тут – понял.

– Отец Флор на самом деле настоятель Ниловой пустыни. Твой современник и соотечественник. Я уж не знаю, ты ли его своим воображением загнал сюда, или сила места проявилась, или Георгий Михайлович после разговоров с Андреем новые качества обрел, но картиночка получилась впечатляющая. Правда, отче?

– На самом деле, брат Александр, ничего так уж слишком впечатляющего! Искушения Христа в пустыне, я думаю, ничуть не более реалистичными были. И не менее. Вообще не бери в голову. Все действительное разумно…