— Тихо! — негромко, но внушительно рыкнул Акела на вскочивших, было, с банок гребцов. Хан, соображавший очень быстро, уже вытаскивал связку ключей из одежды надсмотрщика, хрипло шепча, — освобождаемся по одному! По сигналу все вместе выскакиваем наружу. А пока гребите не останавливаясь, вашу мать, а то они сейчас все здесь будут. Кто раньше времени дёрнется…, - он красноречиво крутанул в пальцах кинжал Кривобокого. Через минуту заклятый друг уже контролировал верхнюю палубу с насторожённым луком.
Какое-то время слышался только лязг открываемых кандалов и негромкий говор — разноплеменные рабы переводили друг другу его слова. Вторым луком воспользовался тот самый негр, с помощью которого Акела протестировал надсмотрщика. Остальные продолжали грести. Так, вроде всё.
— Подай им команду «стой», — негромко сказал он напарнику.
— Тохта[64]! — крикнул Хан.
Выученные кнутом надсмотрщика галерники с размаху воткнули лопасти в воду. Сила инерции толкнула всех вперёд. С верхней палубы послышался какой-то грохот и возмущённые вопли.
— Вперёд, волки! — зарычал Акела, — вперёд, чёртовы дети! Рви их в клочья! Нас никто жалеть не будет!
Рабы это знали и без него, ответом было сдавленное рычание многих глоток и топот ног по лестнице за спиной. На него наскочил рослый матрос с абордажным топором в руке. Занесённый топор замер, и верзила стал заваливаться назад со стрелой в горле.
Хан оскалил белые зубы, не видя, как сзади над его головой взлетел ятаган капитана. Кинжал Кривобокого, бешено вращаясь, пробил шею мавританца насквозь. Оставшись безоружным, Акела наклонился за топором, выпавшим из руки матроса, и вдруг почувствовал рядом чьё-то опасное движение. Не дожидаясь удара, кувырком через плечо ушёл вперёд. Краем глаза он успел заметить, как один из мавританцев воткнул пику в лежащего матроса. Впрочем, тому это уже ничуть не повредило. а Акела, прыгнув из положения «импоссибл» и, поймал его в локтевой сгиб, с хрустом свернул потную шею.
Подняв-таки топор, он врубился с ним в схватку в прямом смысле слова. Но всё уже близилось к завершению. Команда галеры была примерно вдвое многочисленнее восставших рабов. Однако, дерзость и внезапность нападения бросили чёрный шар в их чашу. Да и нечего терять было этим сорвиголовам, почти все рабы были такими же пиратами, взятыми в плен с бою. Он огляделся. Так, из рабов уцелело человек тридцать, команду вырезали подчистую. Тоже верно, дохлый пёс и не залает и не укусит. Вот только…
Он поискал глазами Хана. Но тот и сам провалами в памяти не страдал. Он шёл к борту, ведя перед собой уже очухавшегося надсмотрщика. В качестве неотразимого аргумента Джура держал у самой его глотки кинжал. Глаза мерзавца выдавали усиленную работу мысли. Но придумать он так ничего и не успел. Вопль оборвался очень быстро, — чёртовы рыбки дело знали туго. Поделом вору и мука. Теперь вернёмся к делам насущным.
— Эрик! — окликнул он Рыжего.
Тот повернулся и, не говоря ни слова, облапил его, пачкая кровью и обдавая запахом тяжёлого пота. Впрочем, он и сам не лучше. Держа его одной рукой за плечи, Эрик повернулся к остальным и что-то проревел на своём языке. Толпа радостно заорала в ответ. Появившийся рядом вездесущий Хан, блеснув зубами, пояснил: «По-моему, враг мой, тебя только что избрали конунгом».
— Да пошёл ты в задницу, — огрызнулся Витязь, — спроси у этого рыжего урода, — он в морском деле что-нибудь понимает? Мы же в открытом море!
— Он и сам тебе ответит, — Эрик со смехом ударил его по плечу, — ты тоже мне кажешься страшным, как тролль, главное, чтобы бабы думали иначе. А в мореходном деле понимает любой викинг. Нас уцелело… раз, два, три… о, целых семеро! Нет, конунг, мы не пропадём. Куда направим эту гробницу?
— Подальше отсюда. И давайте предадим эту падаль морю, вони меньше будет.
Ограбленные трупы мавританцев полетели за борт без напутственных речей и церемоний. Вода закипела от лоснящихся на солнце чёрных спин прожорливых акул. Тела погибших галерников были отправлены туда же уже более прилично, с грузом на ногах и напутственным словом бывших товарищей по веслу. И, хотя их телам тоже суждено было пропасть в желудках хищниц, но это уже происходило в глубине, в дали от людских глаз.
— Ты точно можешь управлять этим судном? — спросил он Эрика.
— Лучше всех это умеет он, — ответил тот, выталкивая перед собой Лиса, — Мудрый Лис, самый лучший мореход из всех, кого я знаю. Он брат моего покойного отца.
— Заткнись, Хомячок, — буркнул тот, — я ещё сам за себя могу говорить. Куда ты хочешь попасть, конунг?
— В Руссию, — спокойно ответил Акела, — это возможно?
— Возможно, конечно, — пожал плечами Лис и что- то хрипло крикнул уцелевшим викингам, — только путь не ближний.
— Сюда мы довольно быстро добрались, почему обратно долго?
— В это время ветры дуют в одну сторону, — менторским тоном стал пояснять мореход, — но, если двигаться тем же путём, нам придётся бороться со встречным ветром. К тому же, нас будут подстерегать на этом пути и мавританцы, этой галеры они нам не простят.
— Здесь, что, пиратские владения?
— Можно и так сказать, — хитро прищурился Лис, — и нам остаётся либо повернуть на север, потому что убегать навстречу ветру глупо, либо принимать бой за боем, а мы к этому не готовы.
— Ясно. И что предлагаешь ты?
— Как что? Идти другим путём, более длинным, но зато под ветер. Там ещё и попутное течение есть.
— Добро, — пожал плечами Акела, — ты мореход, тебе и карты в руки. Пункт назначения знаешь.
— Что? — слегка растерялся новоявленный штурман.
— Я говорю — знаешь, куда вести это корыто.
— А-а, ну, к берегам Беловодского удела, я понимаю так.
— Правильно понимаешь, вот так и действуй. Эрик, — повернулся он к Хомячку, как назвал его дядька Лис, — проследи, чтобы наши бывшие товарищи не выпили вина сверх меры. Если кто нажрётся, купай до полного протрезвления. Твои люди надёжны?
— Наши-то люди меня слушают беспрекословно. А этих…, - он задумчиво поглядел на небо с лукавой улыбкой, — разберёмся, никуда не денутся.
— Действуй, дружище. И не церемонься слишком, если эта толпа пережрёт. Не дай Бог галеру попортят или лишняя кровь прольётся, ни к чему это.
Викинг кивнул головой, соглашаясь, и пошёл на корму, где шумела орда спасённых от рабства.
— Если ты закончил дела, можно выпить, — послышался голос Хана. Стоя в дверях капитанской каюты, он держал в руке длинногорлую бутылку тёмного стекла. Но не судьба им была попробовать трофейного вина. С кормы послышался шум, очень похожий на звуки драки. Акела бросился туда.
