Стража сработала профессионально, а при таком раскладе…. Все эти пресловутые финты и контрприёмы, конечно, хороши. Только, вопреки распространённому заблуждению, работают лишь при наличии хотя бы малюсенькой ошибки противника. А на нет и суда нет, а есть особый трибунал. Эти ребята сработали как надо… Что, впрочем, не гарантировало их от ошибок в ближайшие секунду-две.
— Quicker[70]!
Вряд ли они знакомы со всеми штуками XXI века, хотя и в этой реальности в лесной страже лопухи долго не живут.
— Yes, yes, — Акела примирительно поднял руки, — keep cool[71].
Снимая через голову перевязь меча, он незаметно подмигнул Эрику, пользуясь тем, что поднятая рука закрывает его лицо от стражников. Опуская меч на землю, Витязь, не разгибаясь, метнулся под ноги одному из стражей, махом ноги подсекая второго. Он услышал звонкий щелчок тетивы арбалета, но отметил это краем сознания, с разворота втыкая локоть между лопаток ближайшему стражнику.
Секунду спустя он уже прыгнул коленями на спину второго, вышибая из лёгких воздух и, поймав пальцами за ноздри, задрал его голову вверх. Прижав к горлу лезвие засапожного ножа, он только сейчас позволил себе быстро окинуть взглядом поле боя.
Осмотр, надо сказать, вполне его удовлетворил. В живых, собственно говоря, остался только тот, кого он держал в руках. Держал в прямом и в переносном смысле. Остальные двое уже вытирали ноги перед вратами, причём, вряд ли, райскими.
— Ну, — нетерпеливо сказал Эрик, — и чего ты ждёшь? Быстро режь ему глотку и пошли.
— Подожди, — Акела задумался, — Хан, ты его язык хорошо знаешь?
— Его? — хмыкнул тот, — да, пожалуй, получше родного.
— Даже так? Интересный ты азиат… Тогда допроси его — где, что, кого? И так далее. Ну, что я тебе объяснять должен, что ли?
Разговор их Витязь понял почти без купюр. Но, конечно, в жизни не смог бы так легко объясниться.
— Ну, что, дурак, и зачем тебе надо было на мирных путников нападать? Что тебе спокойно не сиделось? Гулял бы по лесу, цветочки нюхал…
— Нашлись мирные путники, — прохрипел пленный, — псы и пираты.
— Жить хочешь?
— В деревню не поведу.
— Нам не нужна твоя деревня. Вернее, мы не собираемся её грабить. Нам нужно купить еды. Купить, понял? За золото.
— Я не верю пиратам. Придумайте что-нибудь поумнее. Можете меня зарезать, но в деревню я вас не поведу.
— Бесполезно, — вздохнул Акела, — ты сам бы на его месте поверил?
— Я-то уж точно не поверил бы.
— То-то и оно, — хмыкнул Витязь и с силой ударил стражника по голове за левым ухом. Тот хрюкнул и ткнулся лицом в траву.
— Нормально, — сказал он, вставая, — поскучает пока, а нам пора. Здесь, чует моё старое изношенное сердце, удачи нам не будет.
— Надёжнее бы всё-таки прирезать, — вздохнул Старый Лис, потирая растянутое запястье.
— Если вырезать лучших, то род людской скоро из одних говнюков состоять будет. Вот если бы он своей деревней шкуру выкупать начал, я бы ему точно глотку перехватил. Успеем отплыть, пока он в себя придёт, да потом до деревни своей добежит, да пока толпу соберёт…
— Твоей бы мордой медок наворачивать, — хмыкнул дед. И, к сожалению, оказался прав. Когда они уже подходили к месту стоянки галеры, Хан вдруг замер и, подав знак, скользнул в кусты. Слух у него был как у рыси. Спутники, услышав, в свою очередь, шум шагов и тихий разговор, по возможности бесшумно, рассосались по зарослям. Отряд лесной стражи числом примерно в десять человек гуськом прошёл по тропинке навстречу им.
Замыкали колонну два неторопливо бредущих монаха в очень знакомых синих рясах.
— Повелитель, — донёсся до него тихий голос одного из монахов, — об этом человеке приказал докладывать ему лично. Тебе надлежит, брат Август, сегодня же отбыть в Шварценбок[72]…
Голоса стихли.
— Теперь этих головорезов уже не догнать… — разобрал Акела одну тихую фразу, от которой у него шевельнулось в душе нехорошее предчувствие. Это, строго говоря, могло означать только одно — их соратники смылись. То, что они смылись от стражи, сути дела ничуть не меняет. Вопрос не в том, что они ни в чём не виноваты. Они остались без корабля на враждебной им суше, а та горсть золота, которая завалялась у них в карманах, проблемы решить, ясен пень, не могла.
В глазах викингов и Хана без труда читались те же невесёлые расчёты. Они продолжили путь к берегу, невольно ускоряя шаг. Берег, как и ожидалось, встретил их полным безлюдьем. Мерцающие угли костра, перевёрнутый котелок и точка на глади моря, где-то у горизонта, вот и весь актив. Про пассив даже и думать не хочется.
Недалеко кружило и возбуждённо орало вороньё — похоже, успели кого-то захватить. Допросили, а потом добили за ненадобностью и в ближайшую яму или овраг кинули. Сбегавший на проверку Эрик подтвердил догадку, один из бывших галерников покоился в неглубокой яме-промоине. Под возмущённые вопли серого воронья, забросали бедолагу землицей. Витязь закурил.
— Ну, что ты собираешься делать?
Хан смотрел внимательно. Акела спокойно выпустил дым.
— Почему «собираешься»? Вы что, со мной не собираетесь?
— Ну, не цепляйся к словам, волк. Что будем делать?
— Да что голову греть-то? Ничего изобретать не надо, всё давно придумано: инфильтрация, сбор информации, выработка… Тьфу ты!
— Вот и я думаю, — оскалился Джура, — с богами, что ли, разговариваешь?
— Ну, — хмыкнул Витязь, — эти заветы оставил если не сам Всевышний, то уж точно его заместители по оперативной работе.
— Опять заклинания, — возвёл очи горе собеседник, — а по-человечески никак нельзя?
— Да запросто, — улыбнулся Акела, — смешиваемся с местным населением, добываем средства, ищем возможность продолжить свой путь.
— Правильно, конунг, — согласился Лис, — вот только как мы со своим языком будем местными притворяться, я не понял.
— Особенно с его рожей, — заржал Эрик, кивая на Хана.
— Чем, интересно, твоя рожа лучше? — недоумённо воззрился тот, — цвет только рыжий, а так — страшнее дэва.
— В общем, попала мышка меж двух жерновов, — спокойно заключил Лис.
— Ничего, прорвёмся, — буркнул Акела, — пошли, а то дождёмся на свою задницу…
— А почему сюда? — поинтересовался Хан.
— А потому что один хрен, — в тон ему отозвался Акела, прибавляя шагу. Несколько часов они шагали молча, тропа делалась всё уже. Слышно было только щебет птиц и сопение Эрика. Когда оно стало чересчур заметным, Витязь остановился.
— Пожалуй, тут можно отсидеться. Не вижу смысла ломиться в самую глушь. Привал, — он огляделся. Вокруг толпой стояли вековые дубы и буки, лучи солнца тонкими клинками пронизывали крону в двух или трёх местах. Он присел на поваленный бук толщиной минимум в три обхвата, достал из кармана цыгарку, прикурил и с наслаждением выпустил дым.
