Вершинин после этого немного обмяк и ласково спросил:
— Доченька, может, объяснишь, что тут происходит, откуда взялся этот хлопец, и что он тут делает?
Катенька слегка покраснела, но бойко затараторила.
— Представляешь, папенька, это бывший деревенский дурачок Николка из Чугуево, Его вчера привезли оттуда, чтобы он казачком был вместо Лешки. А я решила научить его французскому языку.
Глаза Ильи Игнатьевича чуть не вылезли из орбит от услышанного. Он, молча, несколько секунд разевал рот, потом повалился на стул и засмеялся. Он заливался до слез, хохотал, после нескольких часов скачки на коне, и всяких тревожных мыслей, копошащихся в его голове, он почувствовал такое облегчение, когда увидел, что его дочка вместо того, чтобы конспектировать произведения маркиза де Сада, возится с деревенским дурачком.
— О-хо-хо, — начал он успокаиваться, — Катенька, ну и как ваши с мадам Боже успехи, удалось вам научить его чему-то?
Катенька гордо посмотрела на него
— Николка быстро расскажи французский алфавит.
Наш герой, который при появлении Ильи Игнатьевича вскочил со стула и низко поклонился, вопросительно посмотрел на того.
— Давай, давай, говори, — приободрил его Вершинин, в полной уверенности, что парень собьется через две три буквы.
Но по мере того, как тот называл букву за буквой, с абсолютным эльзасским произношением мадам Боже, у него брови поднимались все выше и выше.
— Это, что же, — он обратился к мадам Боже, — дурачок выучил алфавит сегодня?
— Если бы только алфавит, он выучил еще почти сто слов и может отвечать на простые вопросы, — ответила мадам.
Илья Игнатьевич резко посерьезнел.
Так, так, давай-ка Катенька расскажи мне все с самого начала, кто, чего и откуда.
Он внимательно выслушал всю нехитрую историю, и потом, как бы между делом спросил: — Катенька, скажи дружок, ты прочитала последние романы, которые я тебе привозил? — и с видимым безразличием ожидал ответа.
Ни один мускул не дрогнул на безмятежном личике барышни.
— Ах, папенька, ты прости, но мне было не до них в эту неделю. Две книжки, так и лежат на подоконнике. А что ты спросил? Я должна была их прочесть?
— Нет, нет, — засуетился Вершинин, — я просто привез тебе еще романы, а те захотел прочесть сам, может, ты мне их принесешь?
— Папенька, — в полном недоумении посмотрела на него девушка, — Ты! Хочешь почитать романы!?
— Ну, вот нашла на меня такая блажь, — принужденно улыбнулся Илья Игнатьевич.
— Только отнеси книжки сразу в мой кабинет и положи на письменный стол. А я пока побеседую с этим пареньком. Вы мадам Боже, тоже можете идти. Думаю, что на сегодня ваша учеба закончена. Но не исключено, что у вас появится еще один ученик, — добавил он задумчиво.
Илья Игнатьевич, с молодых лет обладал очень ценным качеством, которое помогало ему во время службы и потом, когда он вышел в отставку и начал восстанавливать свое имение, почти разоренное его отцом. Он умел находить нужных людей, и быстро понимал чего они стоят. Так, например, его управляющий Карл Францевич, пятнадцать лет назад нищий немецкий эмигрант, приехавший в богатую Россию на заработки, был замечен им и взят на службу, что принесло большую пользу обоим. Мадам Боже тоже относилась к числу таких находок.
Даже свою любовь к девицам он использовал себе на пользу. Та же Фекла, которая думала, что удерживает внимание хозяина своими женскими штучками, не догадывалась, что Вершинин разглядел в ней не только красивую женщину, но и великолепную хозяйку, на которую можно было полностью положиться. Поэтому он не отпускал ее от себя и якобы не замечал ее наивных попыток не допустить в имение молоденьких крестьянских девиц. Тем более, что они ему в последнее время не очень и требовались.
Вот и сейчас, он своим шестым чувством понял, что ему крупно повезло.
В это время без стука отворилась дверь и в комнату быстрым шагом вошла встревоженная Фекла. Николка, стоявший напротив, только безмолвно ахнул про себя. Все-таки до чего была красива дочь Прова Кузьмича. А сейчас, встревоженная нежданным появлением своего хозяина она своим видом сразила бы любого мужчину.
— Бедная Катенька, — почему-то пожалел Николка дочку барина, — она просто серая мышка, по сравнению с Феклой, — и он вновь покраснел, глядя на ее упругую белую грудь, виднеющуюся в разрезе платья.
— Илья Игнатьевич, что стряслось, чего ты, как заполошный примчался, — начала Фекла допрашивать Вершинина.
Тот масляными глазами оглядел свою любовницу и понимающе посмотрел на краснеющего Николку.
— Да ничего, не приключилось мон шер, — сказал он, — не волнуйся. Я смотрю, не успела ты нового казачка завести, а его уже Катенька прибрала.
— Так, вот, — развела руками Фекла, — не знаю, чего ей втемяшилось в голову, с раннего утра не спит. Шуму на весть дом устроила.
Фекла смотрела на парня, из-за которого поссорилась с отцом и не понимала, почему ей тоже, как и Катеньке, сегодня, позавчера так было необходимо забрать этого красивого парня в имение. Сейчас она разглядывала его совершенно спокойно, и он совершенно ее не волновал.
— Как наваждение, какое было, как будто околдовали меня, — пришла странная мысль.
— Ну, что же, правильно сделала, что привезла этого Николку- тем временем сказал Вершинин, — интересный мальчишка. Я ведь его помню, в прошлом году, на охоте, его в загонщики взяли, так пришлось домой погнать, ничего не понимал, только сопли по лицу мазал. А сейчас смотри-ка, поумнел нежданно-негаданно. Я про такие случаи что-то не слышал. Так, Феклуша, ты распорядись насчет баньки мне, а я пока кое-чем займусь, переоденусь, а Николку этого никуда не отсылай, ближе к вечеру хочу я с ним поговорить. И не забудь, сама тоже в баньку приди. Что-то я по тебе заскучал.
Когда Николку позвали к барину, уже наступил вечер. Видимо долго Вершинин мылся в баньке. Несколько часов Николка просидел на кухне, наблюдая, как толстый повар, которого все звали дядя Петя, командует своими помощниками, в количестве четырех человек. Все происходящее вокруг было интересно, а его багаж знаний быстро пополнялся новыми словами; бланманже, фрикасе, и прочими кулинарными изысками. Надо сказать, что он сам был озадачен своими сегодняшними успехами. Когда пару месяцев назад он начал учиться грамоте у отца Василия, она давалась значительно тяжелее. А сегодня казалось буквы и слова сами укладываются в память и вспыхивают там, как огоньки, когда нужно. И он сейчас мысленно, как бы пробовал эти слова на языке, перекатывал и с каждой минутой все лучше понимал их смысл.
В обед его накормили прямо на кухне, повар, зная, что он ожидает вызова от барина, не посмел погнать его в людскую, и наложил целую тарелку жареного мяса, с каким-то острым соусом.
