– … Наповал! – радостно, вполголоса, но будто из груди рыкнул Иван, торжествующе вздернув свой кинжал к небу, так, что с него во все стороны брызнули капли свежей рубиновой крови. – Ты чего, Колян?! Ты ранен?
– Сильным немец оказался, – выдохнул Удальцов и, пошатываясь, встал. – А что, своего ты тоже? Как ты быстро управился! Ну даешь, спортсмен!
…От неожиданного резкого треска веток товарищи замерли на месте. Николай так и застыл с растопыренными пальцами, собираясь ухватить брошенный автомат. Из-за кустов на них смотрели три глаза, три пышущие злобой глаза. Вот они поднялись, плавно, как атакующая кобра. Вначале показалось пятнистое кепи, затем лицо, раскрашенное в неимоверную гамму цветов, похожее то ли на ящера, то ли на гадюку. Третий глаз оказался дулом автомата, который немец держал высоко, почти у самого лица.
– …Рю-юки вверьхь! – шипяще, по-змеиному выдохнул немец. Еле видным движением он взмахнул дулом автомата вверх. Товарищи медленно подняли руки. За долю секунды Николай увидел множество деталей: капли пота на напряженной шее Вани, свои неохотно, медленно поднимающиеся руки, сверкающий, как молния, нож, несущийся к шее фрица!..
– А-арх! – Немец невероятно быстрым движением начал вращать всем корпусом, в попытке извернуться, одновременно нажав на спусковой крючок, но нож уже плотно вонзился ему в шею. По самую рукоять. Все это Николай сфотографировал взглядом за долю секунды, потом было уже не до того. Плечо обожгло касанием пули, кувырок, приятная тяжесть автомата в руках… перекат в противоположную сторону… все действия происходят сами по себе, без участия разума или сознания…
…Они с Иваном практически одновременно оказались сидящими на корточках, с автоматами в руках, целясь в разные стороны… и одновременно, хотя и не сразу увидели до боли знакомое лицо с раскосыми глазами и непременной улыбкой…
– …Так, молокососы, – отрядный снайпер, сержант Миша Оол, одним прыжком оказался рядом. – Пошумели, наследили?! Быстро трупы обыскать! В темпе, в темпе! На вас идет охота, раздолбаи!..
…Они быстро переворачивали свежие трупы, рылись в пропитанной кровью одежде. Коля с удивлением почувствовал, что ему совсем не противно, и тут же согнулся в рвотной судороге. Оол резко хлопнул его по спине ладонью.
– …Так, на нежности времени нет, за вами такие волки идут! – Миша прищурился. – Оба двое, сюда! Значит, так, если я не дойду, передадите командиру – объект в точке три! Запомнили?! Повторить!
– Объект в точке три! – послушно хором повторили оба. Удальцов не выдержал. – Оол, ты как здесь?!..
– …Времени нет рассусоливать! – сердито оборвал тот. – Этих двух посмотрели?
Воины повернулись к лежащим ничком убитым, которых совсем недавно, всего минут десять назад лишили жизни фашисты. Перевернули. Молча, не сговариваясь, сняли головные уборы. Встали и выпрямились в секундном молчании. Перед ними на земле лежали старик с седой бородой до груди и юнец лет четырнадцати в крестьянской одежде. Мальчишка в пальцах, в последнем усилии своей жизни, зажал старый охотничий нож с потемневшим лезвием, его зубы были ощерены, как будто он улыбался, старик смотрел скорбно.
Не сговариваясь, закрыли им глаза, накрыли лица и положили под кустик. Оол выпрямился.
– …Ну что, братки, а теперь на базу! – Миша не договорил. Неожиданно его плечо дернулось, только затем раздался отрывистый хлопок выстрела, потом еще и еще, но все трое уже были на земле.
– А-ах! – выдохнул Миша. – Ну что, просрали время! Зажимают нас. Вы всё поняли?! Бегом отсюда, я прикрою. Да выползайте же, дурни! Ну?!
– Миша, а как же ты? – Иван смотрел умоляюще. – Вместе уйдем?
– Пошли отсюда, я прикрою! – Сержант с ненавистью посмотрел на ребят. – Быстро, ну!
Миша положил на раненое плечо ладонь левой руки, рывком дотянулся до своей старенькой винтовки с прилаженной оптикой и колбасой покатился в сторону. Переглянувшись, ребята схватили свои пожитки и нырнули через ветки кустов, раздирая лица, руки в кровь. Откатились метров на двадцать, замерли. Где-то слева послышался протяжный свист. Задыхаясь и обливаясь потом, ребята поползли на четвереньках в противоположную от свиста сторону. Ползли, пока наконец не почувствовали, что могут встать. Отбежали, прижались спиной к широкой березе, замерли, бесшумно переводя дыхание. Внезапно сзади послышался сухой хлопок выстрела. Еще один. Бешеная автоматная очередь…
– … Пошли обратно! – Конкин решительно повернулся в сторону стрельбы, но Николай крепко взял его за руку.
– Куда пошли?! – Ощерившись, он посмотрел на перекошенное яростью лицо товарища и яростно зашептал: – Нам приказали валить отсюда со всех ног! Ты уже выступил! На хрен валим отсюда!
– Там Мишка погибает! – Ваня дернул рукой. – Из-за нас погибает!
– Вот именно, из-за нас! – Удальцов решительно потянул Конкина за рукав брезентовой куртки. – Информацию он нам передал, и мы теперь обязаны донести ее командиру, понял?! Валим! Как здесь оказался наш чукча, расскажешь после! Нам бы отсюда выбраться!
…Плечо нестерпимо болело. Похоже, что тупой пистолетный немецкий патрон пробил лопатку. Оол сжал зубы и выдохнул, чтобы подавить жгучую, туманящую глаза боль, и перекатился еще раз. Одного он, похоже, снял, хотя стопроцентно уверен не был.
«Эти пятнистые черти в лесу ведут себя как дома, – отстраненно подумал Миша. – Удивительно, как наши молокососы сумели ножами уделать этих призраков. Ну ничего, живым я им не дамся…»
Приподняв маскировочный балахон, снайпер дотянулся до вместительного кармана на животе, достал оттуда моток бечевки и, изловчившись в несколько оборотов, туго намотал ее под мышкой, под раненым плечом, сделав другой виток с противоположной стороны шеи. Кровотечение моментально прекратилось. Опытный охотник, Михаил знал, как продлевать жизнь в случае необходимости. Из этого же кармана-кенгуру Оол вытянул бумажный кулек, развернул. Высыпал на окровавленную ладонь несколько сморщенных, как корешки, грибов и, не раздумывая, закинул в рот, яростно разжевал. Накрылся маскировочным балахоном и пополз вперед…
– … Собаки снова потеряли след! – Офицер немецких егерей в растерянности смотрел на штурмгауптфюрера спецвойск СС Иоахима Грубера. – Они что, заколдованные, лешаки?!
– Нет, просто им везет, и они хорошо тренированы, друг мой, – протянул Иоахим, сидя на корточках около положенных на обочине дороги трупов. Особое внимание офицера привлекло ножевое ранение на шее подчиненного. – Обратите внимание на характер надреза, герр штурмгауптфюрер. – Егерь склонился рядом…
– Ну, дыра как дыра, – офицер с сомнением покачал головой, – удивительно только, что лезвие узкое…
