— В альбионском посольстве в Лондоне, — она тоже узнала его. — А также на торжественном приеме в посольстве Транскавказии.
— Я только что листал географический атлас, — поведал Джеймс. — Там нет таких стран.
— Я знаю. Лейтенант Джеймс Хеллборн, сэр? — уточнила она.
— Суб-коммандер, — машинально поправил он. — Сержант Патриция Блади, мэм?
— Лейтенант Блади, сэр, — прозвучало в ответ. — Альбионская Морская Пехота.
— Прошла полевую аттестацию? — удивился Хеллборн.
— Так точно, сэр. Добро пожаловать в Драконию.
Глава 31. Скрип авторучки
— Как ты сюда попала?! — спохватился Джеймс.
— Как ты сюда попал?! — спохватилась Патриция.
— Как ты сюда попала?! — повторил Хеллборн.
— Ты не находишь несколько невежливым отвечать вопросом на вопрос, особенно если спрашивает дама? — нахмурилась она.
— Вообще-то я первый спросил, — удивился Джеймс.
Она нахмурилась еще больше.
— Больше того, я и приказать могу… лейтенант Блади, — заметил Хеллборн.
Она покраснела, надула губки и стала почти хорошенькой. Даже диагональный шрам не так бросался в глаза. Странное дело, подумал Хеллборн, и почему так многим девушкам идет сердитое выражение лица? Ей идет даже этот уродливый пиджачный костюм — стандартная униформа драконских чиновниц…
— Так точно, сэр, — выдавила из себя Патриция. — Я готова немедленно ответить на любые ваши вопросы.
— Извини, — пробормотал Хеллборн. — Это все было очень неожиданно… и мы договорились называть друг друга по именам.
— Разве? — задумалась она. — Да, что-то такое было. Как ты продинамил меня в тот вечер!
«В тот вечер я назначил свидание в Самарре одному старому профессору», — вспомнил Джеймс.
— Так вот куда ты забрался, и только чтобы не отвечать за свое непристойное поведение! — продолжала девушка.
— Патриция! — в их разговор внезапно ворвался третий голос, доносившийся с другого конца читального зала. — Патриция, ты еще здесь?
— Черт! — спохватилась она. — Это Куинлан, наш ночной охранник. Мне и в самом деле пора закрывать библиотеку! Пойдем.
— Но я хотел… — Хеллборн протянул руки к разложенным на столе книгам.
— Оставь, — Патриция пробежалась взглядом по корешкам и обложкам. — У меня дома подборка не хуже.
— Патриция! Вот ты где! — Ночной охранник Куинлан оказался пожилым негром в строгом сером мундине Народной Полиции. — Что-то ты сегодня припозднилась.
— Извини, Куинлан, мы уже уходим, — вскочила лейтенант Блади. — Уж очень интересная у нас с товарищем вышла дискуссия о влиянии полигонального экзоферизма на рабочее движение в Северном полушарии…
Добродушное лицо африканца мгновенно превратилось в маску ужаса.
— Конечно, разумеется, не сомневаюсь… — испуганно забормотал он.
«На представителей примитивных культур подобные заклинания всегда действуют безотказно, — подумал Джеймс. — Знать бы еще, что такое «экзоферизм…»
Оказавшись снаружи, Патриция поежилась:
— Когда я приехала сюда, было совсем жарко. Теперь это все больше и больше напоминает Альбион…
— Недостаточно, — заметил Хеллборн. — Слишком много разноцветных человечков.
— Постой! — снова спохватилась она. — Как давно ты здесь? Как ты сюда попал?! Шутки в сторону, это может быть опасно! Если нас остановит патруль…
— Сегодня я получил драконское гражданство, талоны на питание и комнату в служебной гостиннице, — похвастался Хеллборн.
— Покажи, — потребовала Патриция.
Они все еще стояли на ступеньках у входа в библиотеку, в круге света тусклого фонаря. Еще один тусклый фонарь!
— Отлично, — пробормотала она, перебирая бумаги. — Паспорт… Направление… Комната?! Какой же ты наивный! — рассмеялась мисс Блади. — Это не комната, это койка! А на что ты расчитывал в коммунис… — она оборвала себя на полуслове и испуганно заозиралась. Но рядом никого не было. — Джеймс, ответь прямо сейчас — как ты сюда попал?
— Прилетел на конвертоплане, потом меня везли на бронепоезде… — начал было Хеллборн.
— Джеймс, я не Драконию имела в виду, — Патриция заметно рассердилась.
— Прошел через зеркало, — наконец-то признался он, хотя сам до конца не мог поверить своим собственным словам.
— Я тоже, — сообщила она с видимым облегчением. — Ты пришел, чтобы забрать меня?! Я верила, что наши меня не бросят и будут искать…
— Нет, это произошло случайно, — сообщил Хеллборн, переваривая полученную информацию. Значит, все-таки зеркало. Он все правильно понял.
— Случайно?… — Патриция заметно расстроилась. — То есть теперь мы застряли тут вдвоем…
— Мы не могли бы найти другое место для разговора? — спросил Джеймс, оглядываясь по сторонам. Не нравилась ему эта сумрачная лестница.
— Да, конечно, — заторопилась она. — Поехали ко мне домой. Там тихо и безопасно. Ты не обязан являться в свою «гостиницу».
Добирались чуть ли не два часа — с личным транспортом здесь было плохо, а общественный с наступлением ночных часов становился постепенно недоступен. Уже в первом автобусе Хеллборн попытался завести некое подобное светского разговора, но Патриция не была склонна его поддерживать и только шепнула на ухо: «Лучше помолчи. У тебя неудачно получается». И Джеймс заткнулся, и погрузился в наблюдения за попутчиками. Собствено, он уже делал это днем, когда курсировал между госпиталем, министерствами и библиотекой. Пришло время вечернего сеанса.
Белые и цветные, молодые и пожилые, все скромно одетые, усталые и бодрые, грустные и веселые — что ж, это больше всего напоминало троллейбус в каком-нибудь Нью-Йорке (а именно в Нью-Йорке, месяцев восемь назад, он в последний раз пользовался общественным транспортом). Разговаривали в основном по-английски, но время от времени в уши врывалась французская или португальская речь, а иногда — какой-нибудь невероятный африканский диалект. О классовой борьбе говорили чаще, чем в американских троллейбусах, но еще чаще говорили о погоде, семейных проблемах и тому подобных вещах. Увы, этих поездок было явно недостаточно, чтобы понять — чем дышит этот город/эта страна/эта планета. Из газет Хеллборн узнал гораздо больше. Конечно, если он будет кататься в кейптаунских автобусах ежедневно, три-четыре месяца подряд…
Но Джеймс Хеллборн решительно не собирался задерживаться на этой планете на такой длительный срок!
* * * * *
— Ничего себе вилла! — только хорошие манеры удержали Хеллборна от одобрительного свиста. — Здесь каждый гражданин такую может получить?
— Я здесь не одна живу, — рассмеялась Патриция, копаясь в сумочке, на дне которой были похоронены ключи. — Кроме меня еще шесть девушек. Но одни уехали к родным на уик-энд, другие сегодня работают в ночную смену. Мы сможем провести несколько часов наедине, и никто нам не помешает.
Джеймс покосился на нее, но вряд ли она имела в виду нечто непристойное. Просто двум альбионцам на чужой планете было о чем поговорить.
Патриция захлопнула калитку, и они поднялись по широким ступеням.
— Это здешний колониальный стиль? — непринужденно заметил Хеллборн. — Псевдоримские колонны?
— Понятия не имею, — призналась лейтенант Блади, разбираясь с массивной связкой ключей. — Так и не удосужилась выяснить. До революции дом принадлежал какому-то капиталисту, который бежал в Европу от справедливого возмездия рабочего кла…
— Революционная риторика быстро прилипает к губам, — вздохнул Джеймс, — это заразно. И ты не замечаешь, как начинаешь использовать ее даже в повседневном разговоре со старыми друзьями.
— Извини, — покраснела она, — это и в самом деле заразно. Но здесь иначе нельзя. Не поймут.
— Я это уже понял, — Хеллборн вспомнил представление, которое он разыграл перед товарищем Огилви и его сотрудницами. Слишком легко все прошло… Надо обязательно поделиться своими подозрениями с Патрицией.
— Порой мне кажется, — продолжала мисс Блади, — что я попала в прошлое. Иногда этот мир очень напоминает Альбион в первые годы нашей, антибританской революции.
— Слишком жарко, слишком много негров и других цветных человечков, — напомнил Джеймс. — Хотя Нику Ливермору здесь могло понравиться.
— Бастарду-Нику? — удивленно переспросила она. — Ты что, лично с ним знаком?
— Был, — криво усмехнулся Хеллборн.. — Как-нибудь потом расскажу… Нет, это не Альбион. — Он посмотрел в сторону моря.
Патриция проследила за его взглядом.
— Здешний народ даже не подозревает, что за южным океаном лежит огромная обитаемая земля… Иногда и я начинаю в этом сомневаться…
— Знакомое чувство, — прошептал Хеллборн.
Она наконец-то справилась с входной дверью, и альбионцы оказались внутри дома. И здесь мраморные колонны. Только они плохо сочетались с голыми стенами.
