этом городе я точно никому и ничего не должен, — отрезал я. — К тому же человеку, который принялся оскорблять меня в первые же минуты, как я оказался у нее дома!
— Я готова извиниться вместо нее. Если вы примете мои извинения за нее и выслушаете...
— Соглашайся, барон, — вдруг выступил на ее стороне сыщик. — У нас нехватка информации, а девушка нам может помочь.
— Я не приму извинений от вас, Ира, потому что лично вы не принимали участия в этом фарсе, — сказал я и подумал, как я умудрился за пару месяцев дойти до таких пафосных речей. Неужели наличие бумажки о баронском титуле само по себе так влияет на человека. — Но я согласен вас выслушать, потому что мой друг очень настаивает. Нам надо разобраться в ситуации. К тому же, уже очень поздно возвращаться в гостиницу.
К нам неспешно приблизился второй слуга, который не получил прикладом по лицу. Он встал за спиной Иры на некотором расстоянии.
Я немного подумал и протянул ему ладонь, в которой все еще сжимал извлеченные из двустволки патроны.
— Возьмите, — попросил я. — И пусть нам вернут наше оружие.
Ира подала знак, слуга взял патроны и удалился.
— Идемте в дом. Наверх. Маман предпочитает горевать в гостиной.
Глава 8. Попытка номер три
Я не испытывал никаких положительных эмоций от предстоящего разговора. Болтовни — причем пустой — становилось слишком много. И это лишь угнетало.
Мы прибыли в Вельск с четко поставленной задачей. Но вместо этого получили пару неприятных встреч.
Евлампия явно была женщиной мирной. За нее всю работу могли выполнить либо ее слуги с ружьями, либо начальник полиции. Хорошая дружба решает много проблем. Но мадам Хворостова все равно стояла у меня на пути и создавала сложности не меньше вооруженной троицы.
По чьему приказу меня так упорно преследовали эти трое — пока непонятно. Хворостова сказала, что много подозрительных людей появилось в городе в последнее время. Но это мог быть кто угодно. Даже ее собственные люди.
Я поделился подозрениями с Быковым, пока мы шли, чуть поодаль, за Ирой. Сыщик лишь пожал плечами — ему, как и мне, отчаянно не хватало информации. А застрять в Вельске из-за странной семейки мне вовсе не хотелось.
И все же послушать, что нам расскажет Ирина Хворостова, стоило. Девушка явно находилась под влиянием матери, но имела свою точку зрения.
В доме мы прошли далеко от гостиной, но всхлипывания и рыдания были отчетливо слышны. Быков толкнул меня в плечо и покачал головой:
— Слишком ненатурально, — оценил он ее старания.
Мы поднялись по лестнице на второй этаж. В лучших традициях по стене вдоль ступеней висели портреты предков. Галерея уходила дальше по коридору и заканчивалась не фотографиями, но довольно неплохими картинами, которые датировались аж восемнадцатым веком.
Нас провели через широкую низкую арку, и мы очутились в компактной библиотеке. Компактной в рамках большого двухэтажного особняка, разумеется: помещение имело площадь не меньше сорока квадратов. По всем стенам и даже над окном располагались полки с книгами.
Камина не было, но я не без удовольствия обнаружил, что в комнате довольно тепло. Посередине стоял небольшой диванчик, столик с закругленными углами и пара стульев. Вероятно, в качестве извинения за скандал матери, Ира предложила нам сесть на диван, а сама аскетично заняла стул.
Чуть позже нам принесли мешок с оружием. Пока мы разбирали снаряжение, мужик не удержался:
— Совсем в столице дела плохи?
— С чего вы это взяли? — удивился я. — Вполне себе ничего.
— Зачем же вам, барону, столько боеприпасов с собой таскать?
— Потому что я как знал, куда я приеду, — отрезал я, проверил, заряжен ли «стрелец», щелкнул предохранителем и убрал оружие в кобуру. — В столице такой дикости нет.
— Я еще раз прошу у вас прощения, — взмолилась девушка.
— Проехали, — я наклонился вперед, — не нужно извиняться, к тому же я и сам чувствую себя неловко за тот пинок.
— Ничего страшного, — девушка покраснела.
— У нас, точнее, у меня, есть вопросы. Начнем с простого: вы предполагали, что в город приедет кто-то вроде меня?
— Это логично. Как только мы узнали обо всем...
— Минутку, — присоединился к нам Быков. — Вы узнали из газет или ваш дядя вам сперва написал?
— Было письмо! — воскликнула Ира. — Но там все было еще более размыто, чем в газете. Он написал, что его задержали и лишили места в Совете, но титулы все еще при нем. И при нас тоже. Поэтому маман ожидала, что кого-то из нас вызовут в совет. Вероятнее всего, ее.
— Но этого не произошло, и потому она сейчас так надрывно рыдает?
— Она немного нервная, — нехотя ответила девушка. — У нас в городе сейчас много неприятностей.
— Из-за Новикова? — спросил я.
— Из-за него тоже. У семьи и так много проблем. Но самый сильный удар был из-за дяди. Вы правда не знаете, чем провинился Ипполит?
— Понятия не имею. Но, должно быть, провинился сильно — за разгульный образ жизни из Большого Совета не выкидывают.
— Что вы! — махнула рукой Ира. — Он ничем таким не занимался! И капли в рот не брал! До последнего времени... — вдруг добавила она.
— Слишком много изменений происходит в «последнее время», ты не находишь? — спросил меня сыщик, и я кивнул:
— Все началось в июне?
— Примерно, — согласилась девушка. — Но не в том плане, что он вдруг начал пить или искать непристойных знакомств. Нет, он просто изменился.
— Давайте поподробнее, — попросил я. — Я не имел возможности познакомиться с вашим дядей, хотя присутствовал на последнем заседании Большого Совета. Может быть, он хотел сделать что-то толковое?
— Нет-нет. Понимаете, он и до того пытался решать местные проблемы, но безуспешно, его не слышали. Я не разбиралась в том, что он делает, но он еще много времени тратил на противоборство с Новиковым.
— Прямо-таки противоборство? — недоверчиво спросил я.
— А почему вас это так удивляет?
— Вообще-то многие семьи в контрах друг с другом, если что, — добавил сыщик.
— Я и не знал.
— Ваши родители наверняка тоже с кем-нибудь были не в ладах или их родители, — предположила Ира.
