Коньяк обжег горло, огненным шаром застряв где-то на середине пути, не дойдя до желудка. Я сглотнул. Глумливая мина эротического фотографа медленно сползла с лица.
А Васико удрала.
Была надежда, что она появилась здесь, выследив меня. Это было бы ужасно, мне было бы невыразимо сложно оправдаться. Но если это не так, то как оправдаться ей? Я схватился за голову. Все рухнуло! Ее наряд не оставлял сомнений.
Коллапс! Полный коллапс! Наступил полный коллапс моей жизни. Мысли окаменели, взгляд застыл, уши забило пробками. Дышал, наверно, по привычке.
Я не сразу заметил, как она вернулась. Не услышал. Вижу, кто-то сидит напротив, нога на ногу. Длиннющие мослы, как у цапли. Пушок на бедрах. Руки, как плети, и не догадаешься, сколько в них силы. Грудь ходит ходуном, значит тяжело дышать. Глаза пустые, даже страха в них не осталось. Губы растопило – вместо них две кривые ниточки. Потом слышу, говорит:
– Ладно. Хватит разыгрывать трагедию, – а губы не шевелятся, цедит сквозь зубы, в тонюсенькую щель. – У нас это плохо получается.
И смотрит на меня пустыми глазами.
– Вставай. Делай то, что собирался сделать.
Я встал. И занялся делом.
В тот день мы сняли, наверно, самое грязное видео в мире. Полное самых отвратительных сцен и откровений. До меня, как мне кажется, никто такого не снимал. Возможно, мы выдали своего рода шедевр. Возможно, нам на фестивале грязного кино присудили бы порнографический оскар.
Мы сняли на одном дыхании, упиваясь. Было упоение жутью самого низкого падения. Битва в грязи. Была такая на заре воинской карьеры у Тимура. В ней никто не победил. Вывалились только все, как поросята и разошлись.
Я, видимо, был совсем плох. Не скажу, что мои страдания оказались мучительней, чем страдания Васико. Скорее, сам я оказался слабее. Не привык держать удар. Раскис.
Васико забрала меня к себе. Церемониться не стала. Уложила в постель, и ее съемочное соло там, в ее постели мы отыграли уже дуэтом.
Наверняка, опять выдали шедевр. И опять битва в грязи? Ни в коем случае. Нечто внушительней – рождение из грязи. Творец развел вонючую жижу, перепачкал руки, но вылепил два существа и вдохнул в них вторично часть своей сути. Уродцы вышли отъявленные. С дурными наклонностями, похотливые по натуре. Подленькие, лживые, корыстолюбивые, и разит от них за версту. Но что с них взять – их вылепили из грязи.
– Только писать для Кантемира не буду, – заявил я, лежа в ее постели.
Она кивнула головой.
– Завтра я верну аванс.
– Не надо.
– Ты так считаешь?
Она разрешила покурить. Принесла пепельницу, открыла дверь на балкон, и задуло холодком – было-то под утро.
– А как быть с видео?
– Поступай, как знаешь.
– Выкинуть?
– Не надо. Сделай так, как ты поступал прежде. Я не знаю. Сдай туда, куда должен сдать и получи расчет. Сколько тебе причитается?
Я назвал сумму.
– Нормально. Пригодятся, – голос ее звучал устало. Она смотрела на нарастающий столбик пепла. – Давно хотела спросить: зачем ты куришь?
– Не знаю.
– Ведь это отрава.
– А что себя беречь?
Она тяжело вздохнула. Ее дыханием сбило пепел мне на грудь. Она стряхнула.
– Вот так травишься, травишься, – проговорила она, – и не замечаешь, что уже пора на свалку.
– Думаешь, пора?
– Нам обоим пора, а ты, как думал?
– Если ты будешь со мной, я как-нибудь поправлюсь. А ты?
– Со мной сложнее, – призналась она. – Ты меня не знаешь. Но если ты сумеешь вытерпеть меня, то и я, наверное, поправлюсь.
Помолчала. Потом сказала:
– Я научусь готовить.
– Замечательно.
– Думаю купить поваренную книгу. Буду готовить все, что ты любишь. Как ты считаешь, у меня получится?
– Это не сложно, – я потянулся и поставил пепельницу на тумбочку. – Есть задача потруднее. Кое-кто должен отучиться трусить.
– Ты обо мне?
– Я о себе.
– А мне надо отучиться врать
– Мне тоже.
– Получится?
– Я постараюсь.
– Я тоже.
Мне захотелось закурить еще, но я сдержался. Натянул одеяло, а Васико поднялась и закрыла дверь.
– О чем ты думаешь? – спросила она, когда вернулась в постель.
– Так, о грустном.
– О чем грустном?
– Я думаю, чем мне заняться теперь. А грустно, потому что ничего не приходит в голову.
– Мы с тобой ни на что не годны, – согласилась Васико. – Если займемся чем-нибудь то, наверняка, новым идиотским делом. И тогда точно окажемся на свалке. Нам надо улизнуть отсюда. Куда-нибудь подальше. Где нас не знают. Где, вообще, никто никого не знает. И зажить там потихонечку. Но куда мы уедем без денег?
– Без денег никуда.
– Надо достать деньги.
– Ты знаешь, где?
Васико отмахнулась.
– Поговорим об этом завтра. А сейчас лучше спать.
– Я не засну.
– Тогда притворись.
Я не согласился.
– Глупости. Выкладывай, что у тебя на уме?
– Тебе не понравится.
– Пусть. Рассказывай.
– Все просто, – проговорила она. – В этом городе я знаю только одного человека, у которого есть деньги…
После долгой паузы я сказал в ответ:
– …Кажется, я понял о ком ты.
– Вот, – она зевнула, – говорила же, тебе не понравится.
План, который изложила Васико, оказался и вправду прост, крайне авантюрный и опасный план. Но при всех своих недостатках он в случае успеха давал возможность решить все проблемы сразу.
Вечером мы появились у Кантемира. И он сразу набросился на меня.
– Ты нохчи, совсем того? Совсем слетел с катушек?
Ударил по голове свернутыми в трубочку листками бумаги и вонзился в меня глазами. Мне сделалось плохо. Естественно не от удара (стопочка-то тонюсенькая была), а от его взгляда. Из головы вылетело все, что мы с Васико отрепетировали дома, и работа мысли свелась к поиску ответа на один вопрос: удастся ли выбраться отсюда невредимым на этот раз? Так что инициативу пришлось взять Васико.
– А что случилось? – спросила она.
Кантемир повернулся к ней.
– Что случилось? – повторил за нею. – Да, ничего не случилось. Просто, сегодня утром мой специалист вернул мне это, – он показал бумаги в своей руке и еще раз ударил мне по голове. – Вернул и спросил: а ты сам эту галиматью читал? Я отвечаю: нет. А он мне: так прочти, – Кантемир ударил в третий раз.
– Может, хватит! – потребовала Васико. – А то совсем истрепал бумагу. Ну, попросили тебе прочитать несколько страниц, что с того? Что тебе не понравилось?
– Все! Этот гаденыш, – Кантемир ткнул в меня пальцем, – про шлюху зачем-то насочинял. А я его просил? Ладно, что про шлюху, но она у него еще и людоедкой оказалась!
– Ну, людоедкой, подумаешь. Что ты так горячиться?
– Васо, ты что, не понимаешь? – Кантемир посмотрел на нее с искренним недоумением. – Да, если в городе узнают про то, что гад этот насочинял, надо мной здесь каждый фуцин смеяться будет. Раньше меня Огнепоклонником называли, а теперь я Людоедом стану. Ты понимаешь, что он мне новое погоняло выдумал?
– Не узнают, – уверенно заявила Васико. – Если специалисту своему язык отрежешь, некому будет сболтнуть. И вообще, чем тебе «Людоед» так не угодил? Нормальная, между прочим, кличка. Для человека твоих занятий очень даже подходящая. И уж точно не хуже прежних.
– Ты что, издеваешься? – заподозрил Кантемир.
– Вовсе нет. Я на самом деле так считаю: солидная кличка, внушительная. Но если ты против, то про людоедку можно убрать. И про шлюху тоже. Можно, вообще, весь сценарий похерить. И все кино. У нас есть кое-что поинтересней, – Васико повернулась ко мне. – Моня, кончай отмалчиваться. Выкладывай уже.
«Что б ей провалиться».
– Собственно говоря, я не уверен, – начал я, едва ворочая деревянным языком, – насколько это интересно. Вернее, интересно, конечно, но… Может быть, вначале все-таки обсудим сценарий? И вправду можно все переписать…
– Моня, – потребовала Васико, – пожалуйста, без предисловий. Выкладывай сразу про пещеру.
– Про какую пещеру? – удивился Кантемир.
– Видите ли, – проговорил с тяжелым вздохом видом, – дело в том, что эта история… Не знаю, как лучше вам сказать…
– Говори, как есть!
– Дело в том, что история, которую я положил в основу сценария, не во всем вымысел. А точнее, совсем не вымысел. Дело в том, что семейство людоедов, описанное мной, действительно жило здесь во времена Тимура. И жило действительно в пещере…
– Ну и что? – Кантемир недовольно покосился на Васико. – Зачем он мне это рассказывает?
– Ты слушай дальше, не перебивай. Моня, продолжай, – подбодрила меня Васико.
– Дело в том, что, – продолжил я с обреченным видом, – о жизни Тимура на Кавказе мало, что написано. Этот фрагмент остался, так сказать, за рамками научного поиска. Я возможно единственный, кто занимается историей его кавказских войн всерьез. И вот как-то я наткнулся на документ, который косвенно указывал на наличие кавказской ветви тимуридов. И еще в ней смутно говорилось о людоедах и о пещере. Меня очень заинтересовала эта информация. И вот спустя много лет, очутившись, так сказать, на месте исторических событий я нашел эту самую пещеру…
