— Хорошо, — неохотно ответил я. — Но я тебя предупредил.
Луна погрозила мне пальцем и покинула аудиторию.
Больше всего мне хотелось сейчас вызвать плеть и разнести с досады все парты в мелкие щепки, чтобы восстановить их не смог даже Флитвик. Я и не предполагал, что мои слова можно трактовать как желание все контролировать, но Луна была права: на самом деле вся эта забота оказалась лишь неудачной попыткой подчинить бунтарей своей воле. Сев на стул, я в очередной раз вспомнил слова Снейпа и перекликающиеся с ними положения тибетских практик, которые в моей жизни как-то незаметно отодвинулись на второй план.
Понял я и кое-что еще. До сих пор Луна казалась мне все той же девочкой-четверокурсницей, над которой все смеялись, кого дразнили, чьи вещи прятали, и кто действительно мог что-то выиграть от нашей дружбы. Но это время прошло. Луна больше не одинока и вполне способна о себе позаботиться, а от дружбы со мной ей не светит ничего хорошего.
Вывод из этого был парадоксален, но прост — настала пора возобновлять тренировки.
В следующее воскресенье я одним из первых покинул Хогвартс и отправился к Аберфорту. В первой половине дня его бар обычно пустовал, и я надеялся воспользоваться моментом, чтобы поговорить о Хмури. Увы, меня ожидало очередное разочарование: бар был не то что пуст, но даже не открыт. Некоторое время я слонялся у запертых дверей, размышляя, не стоит ли постучать, однако решил, что дело не срочное, и отправился гулять.
На перекрестке я столкнулся с компанией однокурсников — Малфой с Крэббом и Гойлом, Нотт, Паркинсон, пара шестикурсниц и свита младших с разных факультетов направлялись к Розмерте. Сунув руки в карманы, я проводил их подозрительным взглядом. Не хватало только, чтобы и эти объединились в какой-нибудь орден или отряд. Я не пытался с ними общаться — группа сформировалась давно и допускала в себя только младшекурсников; ко мне у них не было доверия и вряд ли когда-нибудь будет.
— Хочешь знать, о чем они болтают?
Я повернулся.
— И так понятно. Перемывают косточки профессорам, хвастаются своими папашами, обсуждают, кто с кем встречается — обычный пустой треп.
Балстроуд усмехнулась:
— Это да.
— Любишь подходить незаметно? — спросил я.
— Ты на них так загляделся… — Балстроуд кивнула на дверь в "Три Метлы", за которой скрылась компания Малфоя, — что ничего вокруг не видел. Уж извини.
Я молчал, находясь не в восторге от этой ее манеры подбираться втихую.
— Ладно, мне туда, — Миллисент указала на магазин одежды. — Джинсы хочу посмотреть.
— Ну посмотри, — пробормотал я. Балстроуд отправилась в лавку, а я побрел вниз по улице.
С момента нашего разговора у камина (если тот обмен парой фраз можно было назвать разговором) прошло всего полторы недели, но я уже задавался вопросом: а стоило ли? Иногда это казалось лукавством, попыткой представить себя — перед самим же собой — более продвинутым, чем я был в действительности. Разве я на самом деле собирался уходить в монастырь и строго соблюдать обет безбрачия? Такая неуверенная, непонятная реакция раздражала — ведь речь идет лишь о сексе, без обязательств, без клятв в вечной любви, как раз то, что подходило и мне, и Миллисент… Хотя легкомысленно относиться к мотивации человека, способного на такую "маленькую месть", было нельзя. Значит, все дело в этом? В моей паранойе?
Я остановился. Дорога выводила на окраину Хогсмида, однако это не был путь в Хогвартс или к железнодорожной станции. Последние жилые дома остались далеко позади. Вокруг располагались длинные, похожие на склады двухэтажные кирпичные строения с маленькими темными окнами и железными двустворчатыми дверьми. Я направился к одному из зданий, как вдруг ощутил знакомый, пробирающий до костей холод. Дементоры здесь, рядом с деревней? Я знал, что они караулят тайные выходы из школы и иногда патрулируют Хогсмид, но никогда не задумывался, где эти существа живут.
Железная дверь лязгнула и начала отворяться. На улицу бесшумно скользнула высокая фигура, и вокруг словно увернули свет. Нас разделял всего десяток футов, однако дементор не двигался, а я стоял, завороженный чернотой под его капюшоном и медленно колышущимися одеждами, напоминавшими разорванный купол огромной темной медузы.
— Назад! Назад! Отойди от него! — крик донесся до меня глухо, будто кричали сквозь воду.
Рядом с первым дементором возник второй; я даже не заметил, как он появился. Кто-то схватил меня за руку и со всей силы рванул прочь. Несколько шагов, и мир снова стал светлым, а звуки — четкими. Краем глаза я заметил, что дементоры потянулись обратно в здание. Наконец, крепко державший меня человек остановился. Он был одет в тяжелую мантию патрульного и надвинутую по самые брови черную вязаную шапку.
— Ты что, идиот? Или жить надоело? — рявкнул он. — Какого черта ты здесь ошиваешься?
— Я гуляю… и не надо, пожалуйста, кричать, — сказал я, слегка раздосадованный его вмешательством. — Они бы ничего не сделали.
Патрульный воззрился на меня, не веря своим ушам.
— Ах ты щенок! — воскликнул он. — Ты еще будешь указывать, как с тобой говорить? — Не выпуская моей руки, он зашагал к другому зданию, как две капли воды похожему на обиталище дементоров, но находившемуся по ту сторону дороги, ближе к Хогсмиду.
Здесь располагалась комендатура. Вывесок и табличек на доме не было, так что несколько минут назад я просто не обратил на него внимания. Просторное помещение использовалось и для служебных, и для бытовых нужд. У дальней стены под окном находилась плита, шкаф, полки с посудой и длинный стол, за которым сейчас сидело трое человек. Неподалеку я увидел зарешеченную камеру, напомнившую мне тюремные клетки в школе, и стол со свитками и папками. Над столом висел знакомый мне по Косому переулку плакат с Поттером и черно-белые ориентировки еще на нескольких человек. Слева от входной двери начиналась железная лестница, ведущая на второй этаж. Температура в комендатуре была ненамного выше уличной — я не заметил здесь ни камина, ни печки.
— Он будет меня учить!.. — продолжал возмущаться мужчина, подходя к столу с папками. — Вот я сейчас рапорт составлю, пусть тебе в школе вкатят по первое число…
— Кого поймал? — спросил один из сидевших у окна.
— Представляешь, болтался у дементоров. Они его едва не заманили, — сказал патрульный. — А он же еще и хамит.
— Я не хамлю, — возразил я. — Просто не нужно на меня кричать. Ведь ничего страшного не случилось.
