образомъ, съ теченіемъ времени шансы на его поимку не только не увеличиваются, а уменьшаются.
— Это все?
— Какъ все! Организація, помимо этого, заботится о томъ, чтобы ея члены не были подозрительны по своему положенію, т. е. создаетъ имъ фиктивное имущественное положеніе. Затѣмъ организація ограждаетъ ихъ отъ эксплоатаціи перекупщиковъ, принимая на себя сбытъ краденаго, что очень легко и удобно дѣлать при существованіи связей съ организаціями другихъ городовъ. Организація же заботится о впавшихъ во временную нужду, чѣмъ избавляетъ ихъ отъ необходимости безумнаго риска. Наконецъ, организація беретъ на себя борьбу съ шпіонажемъ. Это зло особенно разъѣдало воровскую корпорацію. Благодаря существованію шпіонажа, въ средѣ воровъ создавалось антиклассовое теченіе: наиболѣе сильныя единицы стремились выбиться изъ среды воровъ въ среду ихъ преслѣдователей и гонителей. — Организація и этому злу положитъ конецъ и тогда…
— Воры — анархисты разрушатъ капиталистическій строй? — докончилъ я его мысль.
— Да, противъ такой силы ничто не устоитъ. Не забывайте, что за ними техника, выучка, единство психологіи, отсутствіе пережитковъ буржуазной морали, — съ такими данными они быстро поставятъ общество въ такое положеніе, въ которомъ владѣніе собственностью будетъ невозможно.
Я не удержался и улыбнулся.
— Чему вы улыбаетесь?
— Вашему… увлеченію.
— какому увлеченію? Гдѣ вы тутъ видите увлеченіе?
— Во всемъ, дорогой Андрей Ивановичъ. Все это одна ваша мечта.
— Какъ мечта? Но вѣдь я вамъ указываю на фактъ: организаціи существуютъ.
— Я и не сомнѣваюсь въ этомъ фактѣ. Я принимаю его весь цѣликомъ, но отъ этого факта до разрушенія капиталистическаго строя безконечно далеко. Вы говорили: «лишатъ общество самой возможности владѣть собственностью»?
— Да.
— Но вѣдь для этого нужно, чтобы ваши организованные воры были сильнѣе общества?
— Они и будутъ сильнѣе.
— Не могутъ. Въ такомъ случаѣ они разрушили бы произведенные предметы и на ихъ мѣсто ничего бы не произвели, т. е. поставили бы общество, всѣхъ людей, въ необходимость умереть съ голоду. А до этого человѣчество никогда не дойдетъ, ибо оно не захочетъ пойти на встрѣчу общей голодной смерти. И вы знаете, чѣмъ ваши организованные воры кончатъ?
— Чѣмъ, по вашему?
— Они доведутъ озлобленіе общества противъ себя до крайней степени и подъ бременемъ этого озлобленія погибнутъ. Нельзя строить исторію съ одними разрушительными способностями. А вся созидаемая вами организація есть ничто иное, какъ созиданіе разрушенія.
— А вы слышали: «Сила разрушающая есть въ тоже время и созидающая сила»?
— Слышалъ и не буду спорить, что въ этомъ много правды, въ особенности если брать область идей. Разрушая одну идею, вы, такъ сказать, расчищаете мѣсто для другой, новой идеи. Но для этго нужно брать нормальнаго, средняго человѣка, а не калѣку, напримѣръ.
— Но развѣ воры — калѣки?
— Да, для вашихъ цѣлей они калѣки. Какъ ужъ я и говорилъ, они могутъ только разрушать произведенное другими, а производить неспособны. Поэтому то я и думаю, что воры, какъ матеріалъ, меньше всего пригодны для созданія анархистскаго общества. Это продуктъ капиталистическаго строя и вмѣстѣ съ нимъ онъ умретъ.
— Посмотримъ! Посмотримъ! Вы забываете одно, что разъ воры выступятъ на дорогу анархизма, то они неминуемо встрѣтятся на ней и съ другими, не ворами.
— Встрѣтятся ли?
На этомъ мы разстались. Каждый изъ насъ остался при своемъ мнѣніи. Но въ своемъ предсказаніи Андрей Ивановичъ оказался правъ, хотя только до извѣстной степени.
Очень скоро я имѣлъ случай убѣдиться, что «встрѣча» возможна. Но только, какъ мнѣ кажется, эта встрѣча совершается не потому, что воры подвигаются къ анархизму, а скорѣе наоборотъ. Или, по меньшей мѣрѣ, обѣ стороны встрѣчаются на срединѣ того моста, который переброшенъ между ними общимъ отрицательнымъ отношеніемъ къ владѣнію собственностью и принудительной организаціи общества.
Встрѣча, такимъ образомъ, происходитъ не на положительной, а на отрицательной почвѣ,—не на почвѣ созиданія общихъ идеаловъ и общей идеалогіи, а на почвѣ разрушенія существующихъ устоевъ современнаго общества.
Отъ такого сближенія анархисты несомнѣнно теряютъ, а воры едва ли что выигрываютъ, конечно, пока остаются ворами, не отказываясь отъ своей профессіи.
Къ этому мы и перейдемъ въ слѣдующихъ главахъ.
Глубокой осенью того же года я былъ уже въ одномъ изъ городовъ Западнаго Закавказья. Здѣсь анархисты торжествовали побѣду за счетъ, главнымъ образомъ, соціалъ-демократовъ.
Соціалъ-демократы толпами переходили къ анархистамъ. Отсюда, понятно, возникала вражда. Враждовали съ анархистами и дашнакъ-цаканы. Эти, главнымъ образомъ, изъ за того, что анархисты терроризировали капиталистовъ, взыскивая съ нихъ контрибуцію. Федералисты и эсеры въ этой враждѣ держались нейтральнаго положенія, скорѣе дружественнаго къ анархистамъ, чѣмъ враждебнаго.
Весьма благосклонно къ анархистамъ относились такъ называемая группа экспропріаторовъ и контрабандисты. Обѣ эти группы нерѣдко называли себя анархистами и дѣйствовали отъ имени анархистовъ.
На этой почвѣ между ними и анархистами возникали недоразумѣнія.
Такъ, какіе то трое экспропріаторовъ вручили тремъ сестрамъ учительницамъ письмо, требуя съ нихъ 200 рублей. Письмо было снабжено печатью мѣстной группы анархистовъ.
Объ этомъ узнали руководители группы анархистовъ и арестовали экспропріаторовъ. На допросѣ имъ было поставлено въ вину, во первыхъ, то, что они, выдавая себя за группу анархистовъ, не выполняютъ необходимыхъ функцій группы, т. е. не ведутъ пропаганды и пр., — а, во вторыхъ, и то, что они предъявили требованіе о контрибуціи не къ капиталистамъ, а къ людямъ, живущимъ своимъ трудомъ.
На первое обвиненіе экспропріаторы отвѣтили, что пропаганда словомъ, по ихъ мнѣнію, не обязательна, что важны дѣйствія, а не слова. А на второе заявили, что не знали соціальнаго положенія сестеръ и сочли ихъ за капиталистокъ, потому что они занимали большую квартиру.
Во избѣжаніе подобныхъ ошибокъ имъ предложили присоединиться къ группѣ анархистовъ, что они и сдѣлали, кажется.
Этотъ, самъ по себѣ незначительный, случай говоритъ намъ, что уже тутъ идейные анархисты довольно близко подходятъ къ профессіональнымъ экспропріаторамъ, экспропріирующимъ, главнымъ образомъ, ради того, чтобы добыть средства къ жизни.
И тѣ и другіе допускаютъ экспропріаціи, какъ средство пропитанія, хотя анархисты на ряду съ этимъ еще ведутъ и пропаганду, путемъ кружковыхъ собраній, прокламацій и прочей литературы. Кромѣ того, и самое пользованіе экспропріированными суммами «для себя» тутъ ограничено до крайняго минимума.
При мнѣ группа судила одного изъ видныхъ своихъ членовъ за то, что онъ на средства группы пилъ вино и ѣздилъ на извозчикахъ, что наблюдалось нѣсколько разъ въ теченіе 2-хъ дней.
Нужно сказать, что вино тамъ стоитъ дешево и считается необходимой принадлежностью стола даже въ очень бѣдныхъ семействахъ, такъ что предъявленное обвиненіе свидѣтельствуетъ о крайнемъ аскетизмѣ группы.
Но это было еще первое время сформированія болѣе или менѣе значительной группы анархистовъ въ этомъ городѣ, и члены ея чувствовали себя прозелитами, которые, какъ извѣстно, всегда строго относятся къ соблюденію
