— Говори.
— У меня, — сказал я торопливо, — как и положено во времена моего деда, есть и гостевая комната, ее тронуть эти гады–перестройщики не решились… Там не ахти, я уже посмотрел, но кровать есть, есть!..
Она слушала, не меняя выражения лица, дескать, а что у тебя вообще есть, но гостевая у меня вообще–то не самая дыра, там есть еще кресло со столом и двумя стульями, и расположена очень удачно, чтобы ни гости не тревожили меня, ни я их.
— Хорошо, — проронила она, — если эта комната меня устроит…
— Другой нет, — предупредил я смиренно, — разве что можно еще в моей…
Она поморщилась, но сочла ниже своего достоинства даже ткнуть меня мордой в мое дерьмо, не королевское это дело, чуть–чуть кивнула.
— Хорошо.
Я вскочил, шагнул в коридорчик и с поклоном сделал жест в сторону двери гостевой комнаты.
— Ваше величество…
Она повернула голову, свет вспыхнул в тот же момент, а дверь моментально вдвинулась в стену.
Комната открылась маленькая, но чистая, где кровать, стол и два стула, а на стене, что естественно, огромный экран.
— Да–да, ваше величество, — сказал я нетерпеливо. — Сюды.
Она помедлила, посмотрела в ярко освещенное пространство, потом на меня.
— Твои демоны… зажигают свет и для меня?
В вопросе что–то таится, словно уже прикидывает, сумеет ли подчинить демонов или хотя бы их часть, а если не подчинить, то как–то переманить.
— Вы моя гостья, — сообщил я. — Демоны это видят, хотя еще не знают, что вы еще та гостья… Но я им пока не скажу, а то они у меня… гм… ну, убивать очень уж любят. И не просто убивать, а с вывертами. Проходите, ваше величество. Там никто не бросится…
— Это безопасное убежище?
— Весьма, — заверил я. — Даже весьма–весьма. Вам что–нить потребуется? Если понадобится, только скажите!
Она посмотрела с королевским высокомерием, голос прозвучал так, словно прямо из Антарктиды:
— Что ты имеешь сказать?
— Только то, — сказал я торопливо, — что уже брякнул!.. Не насчет спинку почесать, а если вдруг забудете, как свет зажечь… у нас тут немножко другие свечи.
Она посмотрела в глубину комнаты.
— А как зажечь?.. Нет, не входи!
— Сейчас настрою на ваш голос, — сказал я быстро. — Нет–нет, не войду. Если нужен свет, так и скажите: «Свет!», а чтобы погасить, скажете «Свет убрать!». И все. А я не зайду, ваше величество, вы зря что–то подумали обо мне такое лестное. Если совсем уж честно, то я вас побаиваюсь. Да что там побаиваюсь, вообще боюсь!
По ее губам промелькнула то ли гордая, то ли горькая, но вполне удовлетворенная улыбка.
— Так и надо.
— Наверное, — согласился я, — в нашем захудалом королевстве однажды Макиавелли написал труд «Государь», где задавался сложным вопросом, должны ли короли стремиться, чтобы их любили, или чтоб боялись…
— И что он решил?
Я пожал плечами.
— Смутно помню, что этот Макиавель долго и путанно рассуждал, рассуждал, все тянул и тянул из клопа резину… я все это пропустил, заглянул в самый конец, мне интригу и погони надо, а не рассуждения, как вот сейчас, а там вывод: хорошо, чтобы любили, но лучше, чтобы боялись!.. Блин, целую книгу написал, заработать больше хотел, воды целое море налил, хотя мог бы все в одной фразе сказать!.. Спокойной ночи, ваше величество. Где туалет, вы помните, а все остальное терпимо… Кстати, ваше величество…
Я замялся, она спросила с подозрением:
— Что еще?
Я проговорил осторожно и крайне почтительно, даже глазки опустил:
— Ваше величество, могу помочь вам раздеться…
Она повернула голову, смерила меня изумленным
взглядом.
— Что с тобой?
Я промямлил:
— Но ваше платье… как я понимаю, зашнуровывают служанки… в смысле, фрейлины… или все–таки служанки?.. Я не силен в геральдике, но вы скажите, что делать…
— Убирайся, — сказала она холодно. — Я справлюсь.
Я отступил глубже в коридор, оттуда продолжил в том
же диком замешательстве:
— Но там же невозможно… Хотя… простите, ваше величество, это я с понятиями моего мира… У нас королевы сами уже давно не одеваются… В общем, если захотите тайком пожрать, то, как уже видели, продукты в холодильнике… Пищалку я отключил, не выдаст.
Не дослушав, она захлопнула дверь, едва не прищемив мне нос. Вот так и заботься о королевах. Вообще самодержцы не самые лучшие гости. Как и собеседники тоже.
Зачем–то поклонился закрытой двери и отступил, упершись спиной в стену. Дверь захлопнулась, оставив меня в коридоре. Я скосил глаза в сторону гостиной, там на экране снова появилась Аня Межелайтис, вот уж забота о моем здоровье, жестикулирует в молчании, звук я отрубил, что–то ее щебетание уже раздражает, из всех моих френдов еще у двух такие же Ани, но френды серьезные и работающие, и Ани у них тоже серьезные, деловитые и постоянно подсказывающие что–то нужное и даже полезное, а моя только предлагает интимные утехи, это же сколько лет назад я ее запрограммировал такой, неужели еще год назад был таким повернутым?
Конечно, королева не подозревает, что видеокамеры теперь торчат везде, хотя задействовано не так уж и много, нет смысла следить за простым обывателем, если он даже пустую улицу переходит только на зеленый свет, но как только купит в магазине, к примеру, удобрения для подкормки растений, но которые можно использовать и для приготовления бомб, то сведения из магазина мгновенно включат все камеры в его доме, даже в ванной и в туалете.
Я небрежным взглядом включил все три камеры в гостевой спальне, вывел изображение на большой экран и деловито смотрел, как она раздевается, довольно интересно, не думал, что все так просто, потом встала нагишом перед зеркалом и придирчиво рассматривала грудь, поворачиваясь то одним боком, то другим, выпячивая ее и приподнимая обеими ладонями.
И хотя в моем мире подсматривать нормально, само слово «подсматривать» уже утратило негативный оттенок, как еще раньше исчезли такие понятия, как «развратная женщина», «безнравственный», но я сказал себе, что с нею все в порядке, головой в стену не бьется, никакого отчаяния, выключил камеры, хотя сам не понимаю, почему я, чудо природы и современный человек, потакаю диким обычаям средневековой женщины.
Спал несколько нервно, часто просыпался и прислушивался, но вроде бы не слышно истошных криков ужаса, это мне снятся всякие кошмары, а самый страшный, это будто вошел в спальню и полез к ней под одеяло, а там вместо голой королевы огромная кобра, тоже голая, с вот такими зубищами и раздвоенным языком!
