Она трапезовала некоторое время молча, потом спросила неожиданно:
— У тебя вся еда для женщин? А что мужчины у вас едят? Для них еда в другом месте?
— Каком другом, — пробормотал я, — это дискриминация, такого сразу в черные списки… У нас даже туалеты общие! Ваше величество, вы меня поставили, да, поставили. Даже не пойму, то ли в тупик, то ли на уши, то ли вообще в позу собирающей цветы тургеневской девушки…
Она насторожилась.
— В чем же?
— Это и мужская еда, — пояснил я. — Что делать, у нас такие мужчины… Гендерные различия стираются, некоторые вообще в платьях ходят.
Она брезгливо вздрогнула.
— Это же позор!
Я вздрогнул, съежился, посмотрел наверх и сказал громко:
— У нас все хорошо!.. Мы счастливы!.. Слава нашему гуманизму и либеразму!.. Ваше величество, позвольте предложить вашему высокому вниманию эти сорта мороженого… Ах, вы еще пирожные не оценили! Их можно назвать королевскими, вкус изысканный… наверное. Я даже в пиве не разбираюсь, если честно, хотя друзьям никогда не признаюсь, но вы не друг, к счастью… с вами могу быть откровенным. Или казаться таким.
Она неспешно взяла двумя пальчиками пирожное, медленно откусила, зубы ровные, белые и блестящие, соревнуются с жемчугом на ее шее.
— Изысканное, — согласилась она. — У тебя повара лучше моих. Ты, наверное, разворовал целый склад могущественного мага?
— Ваше величество, — сказал я с укором, — я так похож на вора?
Она осмотрела меня ясными глазами с головы до ног.
— Похож.
— Ваше величество!
— Тогда откуда столько чудесных вещей у такого, — она проглотила какое–то интересное слово, наверное, королевский комплимент высшей пробы, — что все делается по твоему велению?
Я почувствовал себя припертым к стене, посмотрел на нее с укором.
— Ваше величество!.. Не вы ли сказали, что стараетесь не вникать в то, что и как в нашем мире?.. У вас задачи поважнее, вернуться и спасти королевство! Которое без вас ну прямо рассыплется.
Она посерьезнела, вытерла пальцы о салфетку.
— Я бы взяла тебя к себе поваром. Хотя и стыдно мужчине быть таким умелым в приготовлении еды… но ты ведь бесстыжий, верно?
— Ваше величество!
— Ты сам так говорил, — напомнила она. — Теперь вижу, как низко пал ваш народ!.. Так изощряться в еде, какой позор…
Я поддакнул:
— Да, ваше величество, мы так низко пали, так низко рухнули… Вот бы вас к нам на трон, а? Вы бы всех в железный кулак, верно? Быстро бы отучили вкусно есть и хорошо одеваться!
Она нахмурилась, посмотрела с подозрением.
— Что–то не то говоришь. Вкусно есть и вот так изощряться в еде — не одно и то же.
— Ну да, — ответил я, — ну да… Хотя сермяжная правда где–то чувствуется, но не слишком ли это… гм… высоко?
— Все должны стремиться к высокому, — заявила она.
— Господи, — сказал я со вздохом. — Мало ли что мы должны! Я вон там даже на стене написал, что я должен, теперь если бы кто–то за меня все выполнил, я бы президентом и лауреатом Нобелевской стал!..
Она уже не слушала меня, по лицу проплыла тень, а голос прозвучал уже строже:
— Ты прав. Что–то придумал?
— Отчасти, — ответил я.
— Говори!
Я окинул ее внимательным взглядом, остановился на высокой груди, пусть думает, что рассматриваю узоры и сверкающие камешки.
— У вас это просто драгоценности? Или есть среди них… магические?
Она чуть помедлила с ответом.
— Да, просто драгоценности.
Мне показалось, что врет, хотя смотрит прямо, а взгляд честный, но не секрет, что женщины умеют не только врать честно и вдохновенно, а и вообще умеют то, что нам, честным мужчинам и вообще людям, и не снилось.
— Жаль, — сказал я, — а то бы можно как–то посигналить Рунделыитотту. Не передать снова, а просто помигать или постучать. Чтобы он сообразил, что мы живы и пытаемся вернуться. Я имею в виду, если поставить подзарядник с этой стороны портала…
Она спросила быстро:
— Что это?
— Чтобы заработало Зеркало Древних, — пояснил я, — Рунделыитотту пришлось не только восстановить его работоспособность, простите за тавтологию… нет, я не знаю, что это, но так говорят… но и обеспечить энергией! Он восстановил и запустил, но энергии хватило только на пару минут…
— Дальше, — потребовала она. — Говори дальше.
— Что, — сказал я медленно, — если попробовать добавить ему… этой, так сказать, простите за простонародное слово, силушки? Моченьки?
— Как?
— У нас есть универсальные накопители, — пояснил я. — Не у меня, а вообще. Есть и у меня, но слишком слабенькие. Вот в мобильнике, к примеру… И еще беспроводная подзарядка вполне… На сто метров — с гарантией! А толщина портала… даже не знаю, микроны. Если он снова запустит с той стороны…
Она в волнении не поднялась, а почти вскочила с кресла, хотя по–прежнему по–королевски властно и напористо.
— Так сделай это!
Я помотал головой.
— Во–первых, это не теория, а гипотеза. Даже догадка. Может быть, даже не гениальная, у меня бывают и такие, попроще… Во–вторых…
— Ну–ну, — поторопила она.
— Кто знает, — проговорил я, — какую энергию потребует Зеркало Древних? Боюсь, нужно начинать с доступного нам максимума…
— Так начинай!
Я посмотрел в ее ясные глаза, ни тени сомнения, что нужно только приказать, и все будет исполнено.
— Ваше величество…
— Говори!
Я подумал, прикинул стоимость мощного трансформатора, даже без гугла знаю, социалка не покроет.
— Нет, — сказал я. — Увы и ах, но не получится.
— Почему?
— Он стоит кучу денег, — пояснил я. — А я человек романтично бедный, свободный художник, странствующий рыцарь, поющий дервиш… выбирайте, что нравится, но у таких не бывает денег, даже если они бывшие принцы или короли, такое уже бывало в смешной истории человечества.
Она сказала в королевском нетерпении:
— Говори яснее!
— Как бы это сказать, — произнес я. — Думаю, даже королям иногда недостает средств, чтобы закончить победоносную войну или даже начать. Вон у нас Кёльнский собор четыреста лет строили, все денег недоставало… или разворовывали? Так вот, ваше величество, я даже не король, вдруг если вы не знаете.
Она посмотрела исподлобья.
— Тебе недостает средств?
Я скромно потупил глазки.
— Совершенно верно. Как всем существам на свете. Только мне больше всех… хотя я в них и не нуждаюсь, я бедный, потому что…
