Он шел вперед сквозь опускавшуюся на город ночь, думая, что напрасно слушал Фрола и боялся своей непонятной болезни. Он не болен, Николай понимал это с каждой минутой все отчетливей. Это просто была его новая жизнь.
Келюс шел уже больше часа, но и не думал уставать. Внезапно откуда-то из переулка к нему метнулась мелкая облезлая шавка, диким лаем встретившая нарушителя своих владений. Николай, не любивший собак размером с крысу, инстинктивно отпрянул. Шавка, подзадоренная этим, метнулась к нему прямо в ноги, и вдруг с нею произошло что-то странное. Внезапно замолчав, она попыталась остановиться, но не успела и на полном ходу ткнулась в кроссовки Келюса. Это почему-то привело собаку в истерическое состояние, она взвизгнула, отскочила на несколько метров и, подняв морду к небу, жутко завыла. Николай сделал шаг вперед, но собака, подпрыгнув на месте, с жалобным лаем скрылась в темноте. Это было, конечно, странно, и Келюс решил обдумать все происходящее, а заодно и покурить.
Он сел на ближайшую лавочку и достал сигареты. К его удивлению, курение не доставляло ему обычного удовольствия. Табачный дым показался пресным и противным. Николай выбросил сигарету и задумался.
В общем, к своему новому состоянию он уже начал привыкать, хотя какая-то тревога все еще ощущалась. Мелькнула мысль, что надо поговорить обо всем этом с Фролом, но Келюс тут же решил, что дхар едва ли сможет понять его, теперешнего. И тут новая мысль о каком-то близком пределе, о границе, которую придется переступить, заставила Николая похолодеть. Он боялся этого предела, но чувствовал, что отступать уже поздно. Келюс решил закурить еще одну сигарету, рука скользнула в карман, где лежала пачка, но она там и осталась: случайно обернувшись, Николай понял, что сидит на скамейке не один.
Собственно, необычного в этом не было ничего: он находился почти что в центре огромного города, и час был еще не слишком поздний, но к скамейке никто не мог подойти незаметно, и Келюс поневоле удивился.
Это была девушка. Длинные белокурые пряди волос спадали на лицо, но Келюс сообразил, что знает ее, и еще через секунду понял, кто рядом с ним.
– Кора, – позвал он, боясь, что девушка исчезнет от одного его слова. Здравствуй, Кора…
Девушка медленно подняла голову, и Николай увидел ее лицо. К его радости, это было лицо совершенно нормального живого человека, только очень грустное. Впрочем, Келюс ни разу не видел Кору веселой.
– Добрый вечер, Николай, – тихо произнесла девушка. – Не называйте меня Корой. Я теперь снова Таня. Таня Корнева…
– Конечно, Таня! – Келюс еще больше обрадовался и подсел ближе. – Знаешь, так рад тебя видеть… Как ты тут очутилась?
– Я давно здесь. Только вы меня не видели…
– То есть как? – не понял Николай. – Знаешь, Таня, ты мне снилась. Я даже видел какой-то Призрак… фантом…
– Да… Хотела вас предупредить. Я понимаю, люди нас боятся…
– Слава Богу, ты не призрак! – Келюс еще раз посмотрел на девушку. Нет, он не ошибался: Кора, то есть Таня, выглядела теперь живой, куда более живой, чем тогда, когда впервые появилась в Доме на Набережной.
– Николай, – в голосе Коры прозвучал испуг, – вы… вам кажется, что я живая?
– Ну конечно! – удивился Келюс и, чтобы увериться окончательно, осторожно прикоснулся к ее руке. Рука была вполне нормальной, даже немного горячей, и у Лунина мелькнула мысль, что девушка перегрелась на солнце. Таня тут же отдернула руку и тихо застонала.
– Николай! Понимаете, вы не должны меня видеть… В крайнем случае я должна казаться вам призраком. Как вы сами сказали, фантомом. Я ведь действительно умерла.
– Но, Таня, – поразился Келюс, – я не понимаю…
– Значит, уже поздно! – воскликнула девушка. – Вы уже перешли грань…
– Постой, постой… Ты хочешь сказать, что я… Да я ведь живой!
– Я тоже была живая. И Волков тоже… Господи, я опоздала! Мы все опоздали! Теперь вы с ними… И вы, наверное, идете туда… К ним…
– Да что ты говоришь? ~ возмутился Лунин. – Я просто гуляю… Вот, бином, придумаешь еще!
– Это они, – внезапно вздрогнула Кора, указывая куда-то в темноту. – Я знала… Они придут за вами…
Келюс хотел возразить, но все же взглянул в ту сторону, куда показывала девушка. Вдали вспыхнул свет фар. Послышался шум мощного мотора, и возле кромки тротуара затормозил огромный черный «мерседес».
– Не ходите к ним, Николай, – зашептала девушка. – У вас не будет пути назад…
Дверца автомобиля отворилась, кто-то невидимый в темноте вышел на тротуар. Внезапно в салоне «мерседеса» вспыхнул яркий свет, и Келюс увидел высокую худую женщину в странном, непривычного покроя платье. Длинные черные волосы спадали на плечи, большие, в яркой помаде губы улыбались.
– Это… это она, – вновь шепнула Кора, но Келюс и сам узнал ту, которую они оставили в подземной часовне рядом с распавшимся остовом князя Полоцкого. Перед ним стояла Алия.
Певица приветливо махнула рукой и, по-прежнему улыбаясь, сделала несколько шагов к скамейке. У Келюса почему-то перехватило дыхание, он встал. Кора тоже вскочила, схватив Николая за руку.
– Лунин! – воскликнула Алия мелодичным приятным голосом, совсем не похожим на тот, что звучал со сцены. – Я знала, что найду тебя. Почему ты здесь? Мы тебя ждем.
– Не отвечайте! – попросила Кора, но Келюс и сам не мог вымолвить ни слова.
– Я решила заехать за тобой. – Певица вновь чарующе улыбнулась. – Что же ты молчишь? Это невежливо, когда с тобой разговаривает красивая женщина!
Алия скорчила обиженную гримасу. Она говорила только с Келюсом. На Кору, стоящую рядом, она не обращала никакого внимания.
Николай хотел что-то ответить, но тут заметил, что из машины вышел высокий мужчина в черном костюме. Он остановился чуть позади певицы, скрестив руки на груди. Свет упал на лицо, и Келюсу стало не по себе: это не было лицом человека.
– Они увезут тебя, – шептала Кора. – Ты станешь как Волков, только слабее… Не отвечай ей!
– А, это ты! – только сейчас Алия сделала вид, что заметила девушку – Что ты здесь делаешь, Кора? Не слушай ее, Лунин. Она просто струсила и теперь хочет сделать трусом тебя. Ты ведь не трус, правда? Да что с тобой? Тебе плохо? Ну ничего, скоро тебе станет лучше.
Сделав еще шаг вперед, она протянула к Келюсу длинные худые руки. Темный маникюр на ногтях в ночном сумраке казался черным.
– Я знаю, чего тебе хочется! – воркующе зашептала она. – Поезжай с нами, и ты будешь счастлив… Или ты хочешь сейчас?
В руке певицы оказался длинный узкий нож, она взмахнула им и полоснула себя по левой руке. Кровь хлынула сразу, залив нарядное платье, но Алия лишь улыбнулась и протянула руку.
– Вот… Пей, гордый… Я люблю гордых…
Келюс попытался вздохнуть, но захлебнулся воздухом. В глазах зарябило, в висках застучали невидимые молоточки, рот наполнился знакомым солоноватым привкусом. Он попытался сбросить руку Татьяны и неуверенно шагнул вперед.
– Стой, – крикнула девушка, повисая на его руке. – Ты погибнешь! Что ты делаешь? Ты хочешь стать таким, как Михаил?
– Что? – вздрогнул Келюс, останавливаясь и не отводя глаз от Алии. Упоминание о Корфе заставило его на какую-то минуту прийти в себя. – Что случилось с Михаилом?
– Иди сюда, Лунин! – совсем другим, низким грудным голосом произнесла Алия, попытавшись положить окровавленные руки ему на плечи. Смуглое лицо с большими раскосыми черными глазами оказалось совсем рядом, и Николай вдруг почувствовал, как повеяло трупным запахом.
– Назад! – крикнула Таня, потянув Келюса за руку. Он послушно сделал несколько шагов в сторону, не в силах оторвать глаз от льющейся крови. Николай даже ощущал ее запах, странный, немного пряный, смешивающийся с еле уловимым запахом тления.
– Возьми! – Девушка сняла с шеи тонкую цепочку с маленьким крестиком. Это когда-то помогло мне. Надень его, скорее!
Келюс медленными, заторможенными движениями надел крестик и попытался поблагодарить, но слова застряли в горле. Он увидел, как остановилась Алия, как лицо ее исказилось жуткой, ни на что не похожей гримасой, как оскалился накрашенный рот, но неуверенность уже уходила. Солоноватый привкус во рту пропал, и Николай медленно перевел дыхание.
– Мы… – хрипло произнес он, сжимая руку Татьяны. – Мы не вогнали кол тебе в сердце. Ничего, еще успеем! Не я, так другой…
Алия попятилась. Ее спутник приблизился, в его руке мелькнуло что-то черное, блеснувшее в неярком свете вороненой сталью.
– Стреляй, сволочь! – проговорил Келюс. – Все равно – вашим не буду!
Ствол стал медленно, словно в кошмарном сне, подниматься, но Алия что-то тихо сказала, и тип в черном нехотя опустил оружие.
– До свидания, Лунин! – крикнула певица и, резко повернувшись, шагнула к машине. – Скоро встретимся!
Келюс хотел ответить, но сил не было. «Мерседес» взревел и сгинул, оставив после себя облачко пыли.
– Фу ты! – вздохнул Николай, постепенно приходя в себя. – Ну спасибо, Кора… Таня… Да, что ты говорила о Михаиле?
