отомщу! За мамку, за Ванечку, за отца, за вас, за Тараса, за них… — кивнула она головой на лежащих рядами раненых. — Не могу я, дядь Федь! Понимаешь?
— Понимаю… — кивнул головой Федор. — Как мстить-то собралась? С автоматом и на танки?
— Нет… — покачала головой Тамара. — Я разведчицей стану. Я девочка, я легко пройду там, где не пройдут взрослые мужчины… Я буду следить за фрицами, а вы их бить станете! Я все найду, до последней гранаты посчитаю! — с яростью, с ненавистью во взгляде сквозь зубы шептала Тамара. — Дядь Федь! Ну вот скажи: ведь разведка — это важно, да?
— Да, Тамара, разведка — это очень важно… — снова кивнул Федор. — Но и очень опасно.
— Так что же, мне, пионерке, выбросить свой галстук, наплевать на клятву, данную мной, растоптать идеалы партии и комсомола, и трусливо спрятаться за спины других? — не отрывая от него глаз, спросила Тамара. — Так, дядь Федь? Пусть другие воюют, пусть другие гибнут, а я в тылу, в безопасности спокойно посижу? Так, да? И кем я после этого буду? Как мне потом людям в глаза-то смотреть? — горячо шептала Тамара, встав перед Федором на колени и сильно прижимая к груди кулачки в глубоком волнении.
— Ты уже все решила, верно? — серьезно глядя на девочку, спросил Федор.
Тамара медленно, но твердо кивнула.
— Я не поеду в тыл, — уверенно проговорила девочка. — Сбегу по дороге.
— А что мешает сбежать сейчас? До отправки машины? — с интересом глядя на девочку, поинтересовался мужчина.
— Я еще не решила, куда спрятаться… — опустив голову, произнесла Тамара.
— Какая же из тебя разведчица, ежели ты в своем лагере спрятаться не можешь? — усмехнулся Федор. — А вообще… Знаешь, где самое надежное место? — хитро сверкая глазами, спросил Федор.
— Где? — вся превратившись в слух, прошептала Тамара.
Солдат поманил ее пальцем, и на ухо прошептал:
— Под кроватью у майора. Там точно искать не станут, — и, слабо оттолкнув девочку, тихо произнес: — Удачи тебе, пионерка Тамара. Бог даст, после войны встретимся. Я уж свое отвоевал, похоже…
Тамара, быстро наклонившись, чмокнула Федора в небритую щеку.
— Спасибо, дядь Федь! Я тебя обязательно найду после войны в Куйбышеве… В Самаре. Обязательно! — прошептала она и поднялась на ноги.
— Погоди. Возьми письмо под подушкой. Там мой адрес и фамилия. Искать легче будет, — усмехнулся он. — Я буду ждать тебя, Тамара. Найди меня, обязательно!
Тамара кивнула, взяла письмо и, спрятав его на груди, помчалась к блиндажам. Спрыгнув в окоп, спросила у солдат, где блиндаж командира разведчиков. Те посмеялись над девчонкой, но блиндаж капитана Черных указали. Притаившись за углом, она дождалась, пока блиндаж опустеет, и, оглядевшись, стрелой заскочила во внутрь. Забравшись под лавку, она пониже сдернула одеяло, свисавшее с нее, улеглась поудобнее и задремала.
Тамару искали весь вечер. Девочка как сквозь землю провалилась. Первым делом проверили все танки, хорошенько встряхнули вернувшегося из разведки Мишку… Парень клялся и божился, что с того утра и не видел девочку ни разу. Майор ругался последними словами, Черных посмеивался, Степаныч довольно поправлял свои шикарные усы… В очередной раз досталось и так злющему на ребят Васильеву, а от того всей роте охранения.
— Товарищ майор, отдай мне девчонку… — в ответ на цветистую ругань после очередного доклада, что девочка не обнаружена, твердил он. — Какую разведчицу я из нее сделаю! — добавлял он мечтательно.
— Степаныч, признавайся, твоя работа? Куда дел девчонку? — бесился майор, меряя блиндаж шагами. — Сказал я тебе, что не возьму ее в отряд!
— Не моя… Но спряталась знатно, молодец! А чего не возьмешь? Мы уж и занавесочку ей в палатке изладили. Ребята место уступили. Станет жить как королевна, в личных покоях, — похлопывая себя по коленям, улыбался Степаныч.
— Царица… Не зря она Тамара, — улыбаясь, подливал масла в огонь Черных.
— В тыл, я сказал! С первой же машиной! — ярился Федотов. — Мне тут только детского сада не хватает!
— Так в чем дело? Ты уже отправил, гляди, — усмехался Черных. — Найди сперва, потом отправишь. Вот тебе и детский сад! Три сотни взрослых мужиков твой детский сад отыскать в расположении не может.
— Найдется, свяжу, и с первой же машиной! — тряс указательным пальцем разъяренный майор. — Устроили мне тут!..
Тамара проснулась ночью оттого, что замерзла. На лавке над ней слегка похрапывал капитан Черных. Выбравшись со своего места, Тамара огляделась. Заметив в темноте лежащую в ногах у капитана гимнастёрку, она тихонько взяла и завернулась в нее. Природа брала свое, и девочка на цыпочках выбралась в ночь.
Часовой, сидя на входе в блиндаж, спал, обняв свой автомат. Тихонько переступив через его ноги, девочка выбралась из окопа. Вернувшись, она так же тихо переступила ноги часового и, поплотнее завернувшись в большую для нее гимнастерку, забралась на свое место. Повозившись, она выбралась снова, аккуратно вытянула из-под головы капитана набитую сеном подушку, и забралась обратно. Согревшись, Тамара снова уснула.
Черных проснулся оттого, что затекла шея. Пошарил рукой по лавке, ища подушку. Не найдя, сел и повозил ногами по полу. На полу подушка тоже не обнаружилась. Зевнув, капитан зажег самодельную лампу и потянулся за гимнастеркой. Похлопав рукой по пустой лавке, он взял лампу и посветил на край лавки. Гимнастерки не было ни на лавке, ни на полу.
В недоумении сдвинув брови, Черных обошел весь блиндаж. Осмотрел вешалку, посветил в углы… Гимнастерки не было. Ничего не понимая, капитан вышел из блиндажа. Часовой дремал, перекрыв выход. Черных тронул его за плечо.
— Давно спишь? — мрачно поинтересовался он.
— Товарищ капитан! Вот тока сморило… На минутку глаза прикрыл! — испуганно вытянулся перед ним часовой.
— Это ты Васильеву расскажешь… Ко мне заходил кто? — растерянно потирая подбородок, спросил Черных.
— Никак нет! Никого не было! — бодро отозвался часовой.
— Так ты ж спал. Откуда знаешь? — усмехнувшись, проговорил капитан.
— Так я ж вход перекрыл. Ежели б кто шел, так непременно толкнули бы… — смущенно потерев нос, глядя на капитана виноватыми глазами, пробормотал тот. — А чего? Случилось, чтоль, чего?
— Случилось… — вздохнул капитан. — Вот, гимнастерку сыскать не могу. Ложился спать, снял. Проснулся — нет гимнастерки… Чудеса, да и только…
— Товарищ капитан, а на крючке глядели? Мож, на крючок как повесили да забыли? — удивленно глядя на капитана, пробормотал часовой.
— Да уж без тебя поглядел… — проворчал Черных, возвращаясь в блиндаж.
Снова осмотрев все углы, он, кряхтя, нагнулся и провел рукой под лавкой. Пальцы наткнулись на ткань, а под ней что-то теплое и… живое? Опустившись на колени, капитан посветил под лавку.
— Да твою
