Четыре замотанных в плащи фигуры, выскочившие из повозок, возились рядом с ними. Вот один из них кинул девушку на плечо, и они побежали в ближайший проулок. Когда они заворачивали туда, я уже развил первую скорость, стараясь бежать, как можно тише, что в моей мягкой обуви было нетрудно. Только завернув за угол краем уха услышал треск досок и материи на телегах, это этериоты наконец прорвались через заграждение. Подивившись про себя, как все было рассчитано у похитителей, прибавил скорость. Догнав бегущих, я остановился на долю секунды, выхватил метательные ножи и два похитителя упали. Один из оставшихся в живых обернулся и, увидев меня, остановился и спокойно ожидал меня. Я на ходу метнул нож, но противник легко ушел в сторону. И также легко ушел от первых моих ударов. Его тряпки слетели, и он остался в одной набедренной повязке, Молодой жилистый парень восточного типа ничего не мог противопоставить мне, кроме ловкости, но я терял время, И все же я его подловил, от моего удара в переносицу он без звука упал на землю. Я побежал дальше. Влетев на улицу ведущую к заливу, я увидел, как оставшийся в живых похититель бережно укладывает девушку в лодку и пытается распутать цепь, которой лодка привязана к бревну на берегу.
– Ха, думали здесь уже не надо торопиться, вот была бы веревка, так ты сучок от меня ушел,- думал я прыгая сверху на похитителя. Когда мои сто десять килограмм упали к нему на плечи, он заорал от боли и упал на дно лодки и я вместе с ним. Когда повернул его лицом к себе, он был жив, но руки и ноги безжизненно лежали, раскинутые в стороны.
– Вот же блин, перелом шеи, не повезло, никаких свидетелей. Я плеснул водой ему в лицо. Поднялись веки и на меня смотрели темные глаза семита.
– Еврей или араб? – подумал я,- да, нет, что тут евреи забыли, наверняка это арабы.
И что-то довольно ловкие, пожалуй, почти такие же, как мои парни сейчас.
Я наклонился к нему, и на своем хреновом арабском языке, выученном еще на спецкурсе начал допрос. Парень был стойкий, но и я не пальцем деланный и, в конце концов я услышал слова федаи и Ибн-Саббах. Я содрогнулся – это был настоящий противник, и вот теперь мне придется крепко и хорошо подумать. Единственное Хасан ибн Саббах даже не подозревает, насколько много, я про него знаю,
Когда, в свое время, я перешел в отдел планирования специальных операций, мне пришлось узнать много нового. Нашему руководителю нужны были люди с широким кругозором. Из-за чего мы все частенько сидели в библиотеках и готовили рефераты по интересующим его темам. Вот и мне пришлось пару месяцев сидеть в библиотеке, и изучать деяния Хасана ибн Саббаха – старца горы, создателя одной из самых эффективных тайных разведок мира. Он много лет, как паук сидел в своей крепости в горах, но с помощью своих фанатиков федаинов, мог влиять на судьбы многих держав и царств того времени. Я же сейчас знал про него, наверно больше любого человека в мире, кроме его самого. Я даже знал план его горной крепости Аламут, и практически все подходы к ней.
Все это быстро промелькнуло в моей голове, сразу, как федай испустил последний вздох.
Наконец, мне удалось заняться девушкой. Я знал, что она жива, когда открыл ее лицо, у нее на губах лежала губка с каким-то специфическим запахом, откинув ее в сторону, посмотрел на ее лицо. И тут меня, как стукнуло, она была так прекрасна, что я даже перестал дышать. Не знаю, меня, пожалуй, с юности так не впечатляла женская красота. Я осторожно побрызгал на девушку морской водой. Та, медленно, открыла глаза и посмотрела на меня необычными для ромеев голубыми глазами. Неожиданно она села, посмотрела на меня внимательней и ее щеки заалели.
– Ты ведь этериот Константин, не так ли?- спросила она робко.
– Да, это я, а ты – Варвара, дочь Василевса, а откуда ты меня знаешь?
– Знаю, – шепотом ответила девушка и еще больше покраснела.
Тут до нее дошло, где мы находимся, она попыталась встать и наверно бы упала, если бы я не подхватил ее. Мы стояли в неудобной позе, в качающейся на волне лодке и мне совсем не хотелось отпускать эту девушку, которая так прижалась ко мне, касаясь меня маленькими грудками. От нее пахло розовым маслом и благовониями, и моя бедная голова закружилась, похоже, теперь я попал по настоящему. Я до ужаса, до безумия захотел, чтобы эта девушка была моей.
Не знаю долго бы мы с ней так стояли, но меня вывел из транса звук быстрых шагов. Я разомкнул свои объятья и хотел отпустить Варвару, но та, по-прежнему, обнимала меня, уткнувшись лицом в грудь. Пришлось мягко отстранить ее, помочь вылезти из лодки, и вовремя. С обрыва посыпался песок, и ко мне спрыгнуло несколько этериотов. Впереди бежал знакомый десятник сакс Семунт. Он остановился, не доходя до меня несколько шагов, аккуратно положил секиру на песок, и с мечом на вытянутых руках встал на колени.
– Августа Варвара, убейте меня, я виновен.
Девушка в волнении оглянулась на меня, но я равнодушно смотрел в сторону. Она явно переживала, на глазах появились слезы.
– Встань Семунт, я тебя прощаю, я видела, что вы ничего не успевали сделать.
Но сакс упрямо стоял, на коленях опустив голову вниз. Тогда девушка взяла меч у него из рук и провела им по шее, на которой появилась красная полоска крови.
– Все Семунт, вставай. Ты прощен.
Сакс встал с колен, и с мрачным видом начал отдавать распоряжения подчиненным.
Проходя мимо меня, он шепнул:
– Спасибо Костас, сегодня ты спас моих родичей, думаю, что Василевс не будет так милостив, как его дочь, но, по крайней мере, за все отвечу только я.
Через двадцать минут здесь был паланкин с новыми носильщиками, и Варвара уселась в него, кинув мне на прощание признательный взгляд. Теперь паланкин шел уже в сопровождении ста человек, окруживших его со всех сторон. Прохожих, имевших несчастье вовремя не убраться с дороги, угощали ударами плоской стороной секир. Этериоты сейчас были очень злы.
Снова я сидел в кабинете Василевса, под задумчивым взглядом Комнина.
– Константин, – после продолжительного молчания, наконец, начал он,- я даже не знаю, что и говорить. Все произошло, так, как будто ты спланировал сам это покушение и спасение моей дочери. Но вот тут у меня доклад эпарха Константинополя. И он меня не радует. Все в действительности произошло так, как ты рассказал. Зачем ибн Саббаху моя дочь, ты можешь мне ответить?
– Нет Василевс, я также, как и ты, совершенно не понимаю цели этого похищения. И как все остальные могу только предполагать.
– Константин, я ведь не могу оставить спасителя моей дочери без награды.
Тут Комнин подсел ко мне, как к своему близкому другу и начал проникновенно говорить.
– Послушай, я понимаю, что ты и Горный старец, совершенно разные по значимости фигуры, ты еще только начал организацию своей службы теней, а у него она самая большая в известной ойкумене. Честно говоря, когда ты рассказывал о организации тайной службы в первый раз, мне просто захотелось развлечься. Я совершенно не ожидал, что от тебя будет хоть какая- то польза. Но сейчас – ты, пожалуй единственный кому по плечу будет тайная война с федаинами. Константин, я всегда старался не ссориться с этим фанатиком- исмаилитом. Но почему-то он поссорился со мной. А ведь, по сути, мы союзники. Нам обоим мешают сельджуки. Надо, чтобы ты донес до него эту мысль.
