'А я — нет!' — подумал я. Но, генерал — лейтенант продолжал:
— В наш адрес направлены из тыла еще два полка на 'Пе-2': 50–й из Саратова, и всем вам хорошо знакомый 587–й женский. Готовится к перелету еще один полк из‑под Москвы, 24–й.
Девочки зааплодировали, а я осознал, какую подляну подготовил Акимыч: 587–ым полком командовала Раскова. Этого мне только и не хватало! Дождавшись окончания аплодисментов, как хороший актер, он выдал окончательную дурь:
— Все эти полки включаются в 223–ю БАД, кроме того, к ней же переподчиняется 589–я ОРБАЭ.
Девицы опять зааплодировали. Не хлопали в ладоши только я и Лилия Литвяк. У нее в глазах стояли слезы. Как и я, она понимала, что наше дружное подразделение накрывают 'пелоткой'. Раскова его из своих цепких рук не выпустит. Настя, заметив, что я реагирую не так, как она, хлопать в ладоши тоже прекратила. Анечки и других стрелков в комнате не было.
— Ну, и последнее. Несмотря на имеющиеся разногласия с руководством ВВС, командиром Двести Двадцать Третьей бомбардировочной дивизии назначается подполковник Метлицкая. Ее заместителем — подполковник Косенко. Сашенька, ты даже не представляешь, чего мне стоило твое назначение. Это был не бой, это была битва, и не последнюю роль сыграло то, что ты, и твои люди, сделали в воздухе, и на земле. И вчера, и сегодня. На эту должность сватали… — он сделал театральную паузу, — Раскову!!! А у нее ни одного боевого вылета!
ППР закончилась, немного поболтали с командармом о том, как он видит усиленную дивизию бомберов, по мне, так лучше смешанная, но переубедить не удалось, хотя приданные истребительные полки появились. Хоть так! Реальность появления, на 5 месяцев раньше, Расковой на фронте меня не шибко порадовала, кроме ощущения, что дело с мертвой точки сдвинулось, когда события повторяются день в день и секунда в секунду. ''Что‑то не так в Датском королевстве' — сказал принц Гамлет. И Йорик оживленно защелкал нижней челюстью черепа'. Этот приезд я оттягивал, как мог. Ее появление на фронте разрушало выстроенные баррикады. К ней самой я относился очень хорошо, но, кажется, взыграло 'святое'. Иначе бы она не сдернула плохо подготовленный полк в район боевых действий. Нашла коса на камень.
Я сел на телефон, и противным высоким голосом объяснял Путилову, что сделать, чтобы запустить 'Операцию 'Троянский Конь''. Все выкладки у него были, и он доложил, что запасные крылья для четырех машин крайней серии прибыли.
— Александр Иванович! Вы забрали изделие, о котором мы с Вами говорили?
— Вы меня обижаете, Александра Петровна! Конечно!
— Работы над ним начали?
— Естественно. Не стоит напоминать мне, что я должен сделать!
— Иначе я услышу, куда мне следует пойти?
— Я этого — не говорил.
— Я и не спорю. Мне нужна эта машина. Как можно быстрее.
— Вот это я понимаю.
— Ну, и поменьше любопытных.
— Несомненно. Сразу по готовности я сообщу.
Потираю руки от удовольствия: всех обставил, все продумал, все на мазях. Ждем развития событий! 587–й полк прибыл по расписанию, без опозданий, задерживалась только сама Раскова. Полк привела капитан Женя Мигунова, ее заместитель. Небольшого роста, плотная, с невысоким лбом, и небольшими усиками над губой. Коротко доложилась, даже не улыбнувшись. Хорошо, что девчонки перелетели уже к нам, имеется в виду 589–я ОРБАЭ, а Валя Кравченко — ближайшая подруга Мигуновой. Она влетела на КП, ойкнула, попросила у меня разрешения, и они кинулись друг другу в объятья, повизгивая от удовольствия, потискать друг друга. Через некоторое время Валя попросила разрешение удалиться, и они скрылись с глаз. Я собрался на ужин, вышел из штаба, смотрю, чуть в стороне толпа и митинг. Авторитет Расковой в этом полку был на такой высоте, что мама — не — горюй. А при соответствующей подаче… Мои девчонки, почти в полном составе там, на митинге. Они уже все с орденами, прыгнули по званиям вперед, у них за спиной двухмесячный опыт ночных полетов, боевых. По 25–40 боевых вылетов. По сравнению с остальными они — матерые волчицы. А прилетевшие — сосунки. Вот и пересказывают бывшим и будущим однополчанкам что и как. Причем, девочки из 586–го полка в круг не вошли. Сидят возле штаба, грызут семечки, и искоса посматривают на происходящее. Те, кто 'коренные', и в тех полках не был, чуть в стороне, тоже что‑то обсуждают. Лиля поднялась с лавочки в курилке, в эскадрилье почти никто не курит, но по уставу возле штаба всегда оборудуется курилка, и подала команду 'Смирно'. Свои встали быстро, а легкий шум и поворот в сторону начальства полк выполнял довольно долго. Я посмотрел на часы, и сказал:
— По расписанию уже 15 минут идет ужин! Всем в столовую! 'Восемьдесят девятой' собраться после ужина в классе на постановку задач.
Все повернулись и направились к столовой, заинтересованно смотря в мою сторону. Несколько раз послышалось негромкое: 'Строгая!'.
Все девчонки прилетели в летнем женском обмундировании, комбинезонов не видно. Там, на Волге, еще жарче, чем здесь. А 'наши' резко выделялись среди них комбинезонами и мужской формой.
'Товарищи командиры!' — прозвучало на входе. 'Вольно', и прохожу в 'свой' кабинет. Шум в столовой стоял достаточно сильный. Это столовая ОРБАЭ, столики накрыты на четверых, хотя обычно питаются по — экипажно, только по трое. Чтобы пропустить вдвое больше людей, выставлены дополнительные столики, и увеличено число официанток. Обсуждается все: меню, сервировка, даже столовые приборы, девушки — официантки, командование, присутствие сержантов в командирской столовой, комары (Дон рядом), возможность порыбачить. Рядом со мной ужинал Косенко, который с трудом сдерживал улыбку, слушая этот гвалт.
— Соберите их в клубе после того, как закончим постановку. И что говорит Ильин по поводу их размещения?
— Да вроде все в порядке. Следом за ними едет их собственный БАО. Палатки и две больших землянки для них готовы. Временно разместим, а там устроятся. Нагрузка на столовую большая.
Потом, чуть помолчав, прожевывая шницель, добавил:
— Вот никогда не думал, что буду работать в авиации и в женском коллективе одновременно.
В клубе состоялся довольно непростой разговор о том, что я не вижу перспектив у чисто женского полка, потому как весь мой опыт говорит мне о противоположном. Надо было видеть лица девушек, которым после 6–7 месяцев обучения в тыловом Энгельсе сказали, что они — балласт для дивизии. Что все их мучения, бессонные ночи в нарядах, на разгрузке продовольствия, боеприпасов и другого имущества, важного и необходимого для жизнедеятельности учебно — боевого полка, никому на фронте не нужны. Что посылать их в бой завтра никто не собирается. Перелет 'на фронт' не подразумевает того, что завтра их пошлют бить ненавистного врага. Завтра им предстоит сдать зачеты по физподготовке, без этого никто к полетам допущен не будет. Все записи о допусках, считаются утратившими свою силу. Учеба начнется снова, и контролировать полк будут даже строже, чем мужской. Говорила им это женщина, что делало такое заявление практически приговором. Глядя на их лица, а почти у всех в глазах стояли слезы, чтобы не быть голословным, я подошел к турнику, который стоял в углу сцены в сельском клубе, и показал подтягивание на одной руке. Больше ничего показать не удалось, турник был не очень хорошо закреплен, но и этого девочкам хватило. Нормы в Энгельсе — тыловые, летных часов — мало, поэтому большинство из них имели, пусть небольшой, но дефицит веса. Из зала поднялась на сцену небольшого роста шатенка со шпалой на петлице. Ни слова не говоря, подошла к турнику, и три раза подтянулась на правой руке. На левой — только до середины.
