— Ну, да, это очевидно из данных разведки, — кивнул начштаба. — Правда, данных этих тебе не докладывали, — добавил он как бы про себя. — Так и что?
— Ситуация осложнится добившимися значительных успехов немцами, которые нависнут с севера над правым флангом фронта. Это плохо — возникнет угроза окружения и… нас вытеснят в район Одессы. Как этого избежать — не знаю. Не моя специальность. Но логика подсказывает, что к такому развитию событий следует подготовиться заблаговременно. Не, ну товарищи! Я не стратега какой — просто летун.
— Не прибедняйся, Шурик. Наверняка в твоей памяти остались какие-то воспоминания — давай, извлекай их на свет и вываливай.
— Десант наши должны были высадить на румынский берег неподалеку от Измаила.
— Не в курсе, — честно сознался начальник штаба. — Видимо, это небольшая тактическая операция, которой не придают большого значения.
— Если бы морпехи указали мне подходящую площадку для взлётно-посадочной полосы, я бы направил туда транспортник с горючим и боеприпасами — аэродром подскока нужно оборудовать. С него можно будет попытаться отыскать румынские мониторы и навести на них пикировщики — открыть путь нашей флотилии вверх по реке. Устроить шорох, заставить румын нервничать, оттягивать силы с направления главного удара.
— А чем тебя не устраивает аэродром Измаила? — удивился Иван Павлович.
— Не знал, что такой существует, — ответил я смущённо. — Тогда и вопросов никаких нет с плацдармом, если Дунайская флотилия не продвинется вглубь вражеской территории.
— Ладно, доложу, — кивнул полковник. После того, как твоими хлопотами за несколько дней неприятельские самолётные парки ощутимо уменьшились, возникло у руководства некоторое доверие к позиции товарища Бойко.
Опять мне «подсказали», кто держал меня под колпаком шесть или семь лет.
Товарищ полковник, церемонно испросив у меня разрешения удалиться в штаб фронта, оставил нас — вскоре затарахтел мотор У-2. Иван Павлович пилотировал сам — он вообще-то настоящий лётчик.
— Так когда Вы стали за мной присматривать, товарищ Бойко, — обратился я к особисту. А то разговор наш получался каким-то молчаливым.
— Понимаешь, если совсем мелкий сорванец вдруг берётся за ум, да так, что за полтора месяца получает экстерном аттестат зрелости — это неспроста. Не за семилетку, как все нормальные дети, а сразу законченное среднее образование! Мы невольно подумали на доктора Штирнера… не помнишь, как его зовут?
Названная фамилия не вызвала у меня никаких ассоциаций. Я пожал плечами и не стал спрашивать, кто это такой, чем, похоже, огорчил собеседника. Ну а мне стало понятно, в какое время я попал в поле зрения «органов».
— Спасибо, что не сдерживали, — только и нашёл я, что сказать.
— Да ладно, — махнул рукой майор. — Вреда ты не делал, все моторы у тебя работали, а самолёты — летали. Но только не было веры в твои придумки до самого того момента, пока вы не начали фрицев пачками валить. Кстати, я ведь не авиатор, так что понять не могу — как это так ловко у вас получается?
— Ловко получалось пока не нужно было искать противника. А сейчас всё изменилось — эффективность наша падает с каждым днём.
— Ладно, не хочешь, не говори. Палыч всё равно дотумкает. А, может, и сообразил уже.
Тут до меня дошло, что майор имеет ввиду вопрос о том, почему столь легко одерживаются победы в воздушных боях.
— Так я и вам скажу. Самолёт значительно быстрее и маневренней мессера. И летчики подготовлены к тому, чтобы подобраться к фашисту на дистанцию уверенного поражения. Быстро подойти для выстрела почти в упор. Собственно, для этого они и создавались — сбросить с неба истребители противника. Всё остальное наши москиты делают не лучше, чем принятые на вооружение машины. Плюс — лётчики подготовлены очень хорошо.
— Хорошо, что бензина жрут твои ястребки не так много, как другие, — улыбнулся мой особист. — Что-то не складывается у нас разговор, — вздохнул он.
— Просветы наметились, — показал я рукой в сторону облаков. — Предупредите Измаил о том, что в их районе появятся четыре истребителя неизвестной конструкции — чтобы не начали по нам палить. Ну и пусть нас там заправят в обе стороны — отсюда дотуда не ближний свет.
* * *
Про то, что профессора Штирнера зовут Людвигом, сказала мне Шурочка — она у нас большая книгочеюшка. Оказывается — это персонаж романа Александра Беляева «Властелин мира». Сей нехороший человек — Штирнер — изобрёл что-то вроде аппаратуры для воздействия на мозги с любого расстояния. Мог заставить, убедить, а то и вовсе всю личность записать из одного человека в другого.
По всему выходило, что наши безопасники — они тогда назывались ГПУ, заподозрили во мне жертву подобного эксперимента еще тогда, когда я только убеждал предметников в высокой степени свой образованности. Ясное дело — их интересовали мои связи. Нет, конечно поверить в правдивость фантастического вымысла — это вряд ли. Но сомнения над людьми довлели. Тем более, они усиливались по мере того, как я всё более и более развивал свою бурную деятельность. А вот в отношении перспективы допросить и всё выведать — этот вариант был отметён, потому что, если учитывать все тонкости вымысла великого фантаста, знать я мог только то, что заложено в мою память чужой волей.
Если они спросили обо мне Феофилактыча из аэроклубовских авиатехников, так я даже могу себе представить, что он им ответил — то самое, что процитировал майор: «Моторы у него работают, а самолёты летают». Скорее всего, трудился я все эти годы под плотным контролем, только негласным. А что — считай — шарашка. Только охранять её не надо, нет никакой необходимости подгонять работников перспективой «прощения». Только поглядывай, да время от времени давай ход заявкам, что подтаскивает Саня Батаев. По части расходов на материалы — так мы были воплощением скромности. Даже сами сообразили, где разжиться приборами и вооружением, причем, черпая средства не из государственного бюджета, а за счёт «общественной организации». А уж про мотор — вообще песня. Он «возник» словно из небытия по волшебству волшебной палочки.
На плечи государства рухнули только затраты на трансмиссию, да со сварочными аппаратами нам вовремя помогли. Впрочем, грех жаловаться — все наши шаги были вполне нормально обеспечены.
* * *
Полковник с майором снова пришли «пошептаться». Чего-то они от меня хотят такого, о чем не решаются спросить прямо. Вот сейчас начштаба задержал меня над разложенной по всему столу картой, докладывая разведданные, полученные, как я понимаю, в штабе. А особист тихонько отвёл в сторонку дежурного офицера, который вскоре отозвал связиста. Сам же вернулся и сделал заинтересованный вид.
