— Ого! Это что? — Спросил Шубин.
Завидов приник к окулярам.
— Это что-то мощней. А, вот что. Стопятидесятидвухмиллимитровая самоходная гаубица-пушка, тип 83.
К разрывам снарядов гаубицы прибавилась серия более мелких взрывов. Шубин приподнял перископ, потом быстро его опустил.
— Из танков шуруют. Выстроили штук двадцать и лупят непрерывно.
Тут же раздался вызов — звонил Мироныч.
— Михалыч, они под прикрытием огня двинулись дальше, в долину. Бомбану я их?
Шубин думал недолго.
— Рискованно.
— Да и хрен с ним. Один раз помирать.
— Давай. Дай им побольше втянуться в долину и поджарь соседей по коммуналке. Мы поддержим тебя огнем. Всем орудиям, подготовиться к залпу. Стрелять только по моей команде.
Получилось удачно. Несмотря на близкие разрывы, система залпового огня выдвинула свои направляющие и за несколько секунд выплеснула в долину двадцать снарядов. Та снова превратилось в огненное покрывало. После этого обстрел сопки превзошел по ярости все доселе испытанное его защитниками. Бетон под ногами командиров содрогался почти беспрерывно. Затем раздался особенно мощный взрыв, так что Шубин даже не устоял на ногах. Завидов же схватился за микрофон.
— Всем батареям! Что это было?
— Четверка взорвалась. Прямое попадание из гаубицы, похоже, боезапас сдетонировал, — отозвался кто-то из гарнизона.
Завидов выругался. Четвертый дот был, как и все, вооружен стопятидесятидвухмиллимитровой гаубицей. Снаряд противника пробил бронемаску и внутри действительно сдетонировал боезапас. Шубин начал вспоминать, кто был в этом ДОТе: «Петрушин, Акимыч, Назаев, старик Самсонов. Царствие им небесное». И он перекрестился.
Вскоре после этого произошел еще один взрыв, не такой мощный. Доложил все тот же Мироныч.
— Третий танк взлетел.
— Там был кто?
— Нет.
— Это хорошо.
Это взорвался один из десяти танков, вкопанных по всему периметру сопки и под завязку загруженных снарядами.
Вскоре после этого Шубин, рассматривающий противоположную со стороны боевых действий сторону, доложил:
— Вадим тут они пехоту подтянули.
— Много?
— Роты две.
Завидов подошел к нужному перископу.
— Ага, понятно. Седьмой!
— Седьмой на связи.
— Как огонь стихнет, сразу долби по пехоте фугасными. Подойдут ближе — пускай в ход пулеметы. А потом поджарь их.
— Сделаем!
Через полчаса огнь прекратился, и сразу в бой кинулась китайская пехота. Несколько человек тащили ящики со взрывчаткой. У них была надежда приблизиться вплотную и подорвать орудия форта. Но сначала они попали под огонь снарядов, затем, когда оказались в мертвой зоне артобстрела, по ним начали стрелять пулеметы. Старые, добрые ДШК как коса равномерно прочесывали каждый свой сектор. А когда остатки штурмующих миновали и эту зону поражения, по ним с ревом ударили тугие полосы огнеметов. Остатки штурмовой группы, не более десяти человек, огненными факелами бежали вниз, крича от боли и ужаса.
Обстрел из орудий по форту тут же возобновился.
Бой продолжался уже более двух часов. Вскоре заклинило орудие у второго ДОТа, и Завидов отдал приказ:
— Малинин, оставь пару людей у пулеметов, а сам уходи в танки. Нельзя чтобы огонь с твоей стороны ослабевал!
— Хорошо!
Вскоре открыл огонь один из вкопанных в землю танков. Это был старый Т-55, но его пушка не утратила своей огневой мощи и точности. Низменность по обе стороны «Шилки» была похоже на пункт приема металлолома, настолько густо там скопился сгоревший металл. Несмотря на это китайское командование снова и снова кидало в бой все новые и новые силы. Пока часть танков обстреливало «Шилку», другие подразделения пробовали прорваться дальше. Время от времени китайцы бросали в бой пехоту, дабы взорвать укрепления, но система перекрестного пулеметного огня и автоматических огнеметов не оставляли шансов для живого человеческого тела.
Шел уже третий час штурма. За это время от прямых попаданий тяжелой артиллерий вышли из строя два ДОТа, но, казалось, что это нисколько не сказалось на силе огня, производимым фортом. Тогда китайское командование решилось на отчаянный шаг.
Самым неприятным для Завидова было отсутствие видимости. Сотни тонн земли поднялись в воздух, дым от сгоревшего пороха и металла мешал ему наблюдать за картиной боя. Сначала подполковник включал тепловизор, но затем это стало бесполезно — горевшие танки давали на экране сканеры одно большое тепловое пятно. Выручал сильный ветер относивший дым в сторону, и дождь, прибивающий его к земле. В один из редких таких моментов Шубин, стоявший у второго перископа, рассмотрел сильную суету с левого фланга. Он вывел свой перископ на максимальную мощность и выругался.
— Чего ты, Михалыч? — Спросил Завидов.
— Скоро нам будет совсем хреново. Свои гаубицы притащило на прямую наводку. Знают, что четвертый ДОТ разбит.
На них разворачивали не менее трех батарей тяжелых гаубиц калибра 155 миллиметров. Удары их орудий прямой наводкой могли быстро подавить все бронеточки. Вскоре они испытали силу гаубиц на своей шкуре. Первый удар снаряда заставил содрогнуться сопку, как ни один снаряд или бомба до этого.
Изменения в обстановке заметил не один Завидов. Со своей «Градирни» вышел на связь Мироныч.
— Вадим Викторович, там притащили здоровенные пушки, штук двадцать. Может, мне ударить по ним?
— А ты сможешь? У тебя же так должны быть мертвая зона?
— Я тут придумал, как их навести на подножие. Классно получится! Сразу их всех отправим к Мао в гости.
— Рискованно.
— А что делать? Неохота мне испытать на своей шкуре эти железяки.
— Давай, Мироныч. Ты наш единственный шанс.
На то, чтобы поднять заслонку, выдвинуть направляющие и навести на цель у старого вояки ушло не более двух минут. Мироныч был в своем деле ас и снайпер. После его залпа пара гаубиц еще могла стрелять, но вот делать это было некому. В ответ зачастили танковые залпы, и ответный снаряд заклинил предохранительную заслонку.
— Черт! Заело! — Донеслось до ушей Завидова.
— Мироныч, уходи оттуда!
— Да нет, у меня еще тут пять зарядов осталось, я сейчас долбану по ним. А то, не дай боже тут взорвутся.
Он был прав, если бы сдетонировали реактивные снаряды, то на воздух взлетели бы и Завидов с Шубиным.
Шубин вырвал из рук Завидова микрофон.
— Мироныч! Все равно уходи!
— Да отстань ты, Иван Михалыч! Все один раз помирать.
Шубин вдруг услышал музыку, звучали «Белые розы» «Ласкового мая». Подполковник подумал, что он сходит с ума, но потом догадался, что это Мироныч перед боем включил на полную мощность свой легендарный магнитофон с записями восьмидесятых годов.
