где не хватало двух пальцев.
— Вот за это я отомщу сторицей. Всё, хватит болтать — иди и передай мой ультиматум. Жду здесь Урусова через пять минут.
Бобров, проваливший переговоры, опустил плечи и пошёл обратно в дом.
Значит, ультиматум. Ах, мой дорогой бастард, ты слишком самонадеян! Думаешь, я сам выйду и сдамся? Уже бегу и падаю. Я прекрасно помню, как ты подло напал на меня. Ничего, я тогда отстрелил тебе пальцы, а сегодня оторву голову.
Говорят, род Урусовых происходит от воинственных степных огров, завоевавших полмира и создавших “Огрын эзэнт гүрэн” — Огрскую Великую Орду, от восточного берега Катая до Карпатских гор. А предки-орки ходили походами против Царь-града и несколько раз грабили город подчистую. Сегодня пращуры будто стояли у меня за спиной и требовали насадить головы противников на копья. И знаете, я был с ними солидарен.
— Костя, — Бобров проскользнул в дверь, — он говорит…
— Знаю.
— Ты…
— Нет, не собираюсь.
— А если…
— Если хочешь, можешь уехать, здесь будет горячо.
— Вот ещё! — Бобров возмутился. — Я обещал помочь и останусь.
Я хлопнул его по плечу.
— Спасибо, дружище. Тогда приготовься, мы начинаем. Прикрой левое крыло, пожалуйста.
— Сделаю, Костя.
Пётр кивнул и пошёл в столовую. Надеюсь, он хоть разок попадёт, всё помощь. А я закончу остальное.
* * *
Бастард Шереметева вытащил из кармана часы-луковицу и открыл крышку. Пять минут истекло, а противник и не думал сдаваться. Впрочем, сомнений не было — выйдет, никуда не денется. Кто этот деланный против настоящего Таланта? Ни одного шанса против двух десятков опричников.
Чтобы ускорить сдачу, бастард зло ощерился и поднял руку. С пальцев сорвалась молния и ударила в стену дома. Вот так! Маленькая демонстрация силы, чтобы Урусов осознал свою ничтожность.
* * *
Я только этого и ждал — первый выстрел сделан, любому суду я поклянусь, что только защищался. А теперь пора показать, что может натворить middle wand в умелых руках. Закрыв глаза, я взялся за тонкую струну эфира и дёрнул со всей силы.
Под старой берёзой открылся филиал ада. Огромная девятивершинная эннеаграмма, вычерченная на земле, сделалась на мгновение видимой. А затем наполнилась ревущим пламенем.
Порыв ветра донёс до меня крики опричников, полные ужаса и отчаяния. Горели экипажи, на которых они приехали. Пылали фигурки самонадеянных магов, катавшихсяся по земле. Без толку! Пламя от мощных Печатей не сбить, сколько не пытайся. Жаль, зацепило только половину незваных гостей, а остальные рванули в разные стороны. Ничего, сейчас я помогу и вам, дорогие мои.
Распахнув узкое окно в прихожей, я присел и поднял “огнебой”. Хитрого бастарда уже не было видно — спрятался где-то. А вот остальные передо мной как на ладони. Бух! Один опричник сложился пополам и рухнул на землю. Я сменил ружьё и выстрелил снова. Минус ещё один. Хорошо!
Послышались выстрелы со второго этажа. Не знаю, попадали мои девчонки или нет, но суету наводили. Маги пытались кидать в усадьбу огненные всполохи, но Печати на стенах держались, отражая магию. Нет, судари мои, не выйдет ничего у вас.
Так-так, кто это у нас тут за сараем? Опричники готовятся к атаке? Очень хорошо. Для вас у меня есть второй подарок от “Нервного принца”.
Они и правда оказались не робкого десятка и пошли в атаку. Закрылись магическими щитами, построились клином и двинулись к усадьбе. Цыпа-цыпа, мои перелётные голуби! А что это у вас под ногами нарисовано? Не эннеаграмма ли?
Когда рисунок в центре двора засветился, опричники разорвали строй и бросились в разные стороны. Ага, запомнили, что в прошлый раз было? Только не учли, что есть хорошее правило: второй раз шутка должна звучать по-другому. А ловушка — работать в обратную сторону.
Воздух над эннеаграммой наполнился чёрным туманом. Клубы темноты бурлили, как туча перед грозой. Даже запах озона поплыл в воздухе, будто после дождя.
Из рукотворного облака ударили молнии. Не ожидали? Так вам и надо.
Трое опричников рухнули, поджаренные электричеством. Ещё один — от меткого выстрела.
— А-а-а!
По двору заметался человек. У него что, лицо горит? Честное слово, это не я. Не было в программе такой магии.
— А-а-а!
— Мяйаауууу!
Подобрыш! Ну даёт котяра! Ухо отгрыз, что ли? Нет, не разобрать, что там творится.
Мурзилка спрыгнул с опричника, прижимавшего руки к лицу, и умчался куда-то в кусты. Ах ты мой хороший! Как всё закончится, выдам тебе тазик сметаны. Заслужил!
Остатки магов начали отступать. Перебегая и прикрывая друг друга щитами, опричники отходили обратно к старой берёзе. Один из экипажей уцелел, и они собирались бежать. Нет, так дело не пойдёт — надо покончить с ними, чтобы навсегда отбить желание приезжать в Злобино.
Я сделал несколько выстрелов им вслед. Зацепил одного в голову, заставив сбросить щит и прятаться. Пора было контратаковать и закончить эту войну. Забросив “огнебои” за спину, я распахнул дверь и шагнул на улицу.
* * *
Удар в грудь был страшен. Дыхание вышибло, а меня отбросило внутрь дома. Ружья полетели в разные стороны, под спиной что-то хрустнуло и разорвало кожу — я почувствовал, как правый бок стал горячим и мокрым от крови.
— А вот и я! Не ждал, деланный?
На пороге стоял бастард, скалясь жёлтыми зубами. Вид у него тоже был не ахти какой — камзол порван, гадкая рожа в чёрных разводах, волосы на голове подпалены. Но сейчас он был в лучшем положении и собирался закрыть мой вопрос.
— Добегался, зайчик.
С его руки сорвался сгусток раскалённого эфира. Матерь Божья, как же это больно! Меня выгнуло дугой от сведённых жуткой судорогой мышц. Руки-ноги бились о пол, не слушаясь меня.
— Нравится? Привыкай, деланный — тебя ждёт долгая смерть.
Кричать я не мог — грудь сжало тисками. Ни вдохнуть, ни выдохнуть, оставалось только хрипеть, царапая доски пола ногтями. Сжатые до изнеможения зубы скрипели до крошки во рту.
— А где твой друг Бобров?
Бастард подошёл ближе, с интересом наблюдая, как меня дёргает в корчах. Да он просто псих — наслаждается чужими мучениями. Аж светится от удовольствия, так ему нравится издеваться.
— Сбежал? Где Голицыны, на которых ты надеялся? Тоже не пришли? Ай, ай, все бросили нашего мусью.
Он щёлкнул пальцами, отправляя в меня ещё один сгусток эфира. Горло сдавило, не пропуская даже хрипы. Воздуха! Хоть один глоток воздуха!
— Что, нечем дышать? Какая жалость. А так хочется, да? Что же нам придумать, чтобы бедный французик снова вдохнул? Может, проделать в нём дырку? Скажем, вот здесь…
Глумящийся негодяй указал пальцем мне на горло.
— Отойди от него!
Я не видел Александру, но голос узнал сразу. Звонкий, ровный, без тени волнения, будто приказывает крепостному. И тут же, без паузы, прозвучал
