бы обыск надо провести. Прокурора дежурного поднимем, пусть санкционирует. Ага! Хрен его знает, может, у Савченко сообщники есть? — я устало потер лоб. — Пока следы не уничтожили, улики поискать нужно в гараже, не затягивать. Савченко со мной, да. Нет, в багажнике «Москвича» лежит. Так получилось. Да живой, что ему будет. Не сбежит, там гаишники возле машины дежурят. Ага, понял, встречаемся в управлении.
Как бы мне ни хотелось сейчас перевести дух, я знал — работа только начата.
Прибыв через час в управление, Савченко я определил в клетку при дежурной части, дежурному строго-настрого наказал бдить за ним и наручники велел не снимать, хотя задержанных вообще-то держали без браслетов. Но так надежнее, пока в КПЗ не определим, лучше перестрахуюсь.
Еще через час постановление на обыск было уже состряпано и подписано дежурным прокурором. Взяли с собой на следственное действие парочку суточников из КПЗ (он находился тут же, в подвале управления), у которых имелись слесарные навыки. Вооружили их молотком, зубилом, гвоздодером с лопаткой на обратном конце. Посадили подмогу в «УАЗ» дежурного участкового, усилив его местным оперативником, который заступил на сутки дублером и очень удачно околачивался в дежурной части.
А сами выдвинулись с Катковым и Гороховым в гаражный кооператив, где оставили Федю.
Тот стойко куковал возле расстрелянной копейки Савченко.
— Ну наконец-то! — бросился к нам Погодин, готовый обнять нас с шефом. — Что случилось? Там кровь на земле. И выстрелы я слышал. Все нормально? Ты цел, я вижу? Ну что, взяли? Взяли Савченко?
Сколько вопросов у одного человека, ну надо же. Я улыбнулся уголком губ:
— Взяли, только Медведев ранен.
— Сильно?
— Пока живой. Может, и выкарабкается.
— Ломайте дверь вот этого гаража, — распорядился тем временем Горохов, кивнув суточникам.
Те были немного грустные — не привыкли работать трезвыми. Я не стал подходить слишком близко, но внимательно наблюдал за процессом. Волна адреналина в теле не утихала. Что мы увидим в тайном логове Мясника?
Суточники ринулись в бой с гаражными воротами. Железяка стонала, скрежетала, но не поддавалась. Воротины смыкались между собой очень плотно и никак не хотели отгибаться ни на миллиметр. Навесной замок сорвали без особых проблем, вырвали с корнем дужку, просунув в нее гвоздодер. А вот старый советский накладной замок прирос намертво. Эх… Жаль, что тезка ранен. Его бы навык медвежатника, ой, как бы сейчас пригодился.
Работяги сдержанно матерились, плевали на руки и ковыряли запоры, обливаясь потом.
— Нам бы, то самое, — развел руками один из них. — Автоген. А?
— Автогеном любой дурак сможет, — огрызнулся Горохов. — Где я тебе его среди ночи возьму? В коммунхоз звонили, диспетчер сказала, что дежурного сварщика в вытрезвитель забрали. Что встали? Если вскроете, с судьей поговорю, пятнадцать суток вам скостят за помощь органам, так сказать.
— Так мы и так четырнадцать уже оттрубили.
— Ну, еще тогда вам накину пяток.
— За что?
— За отказ в содействии органам. Ну что? Работайте!
Суточники с новыми силами принялись ковырять стальную преграду. Наконец, одна из воротин сдалась, жалобно скрипнула и выплюнула из запорной планки покореженный ригель замка. Работяги еще поднажали, и воротина распахнулась.
Я первым вошел внутрь, щелкнул выключателем. Тусклая лампочка осветила пыльное помещение.
По стенам — деревянные полки со всяким гаражным хламом и ржавыми инструментами. В центре на полу обращало на себя внимание белесое пятно. Гараж выглядел пустым и заброшенным, но следы протектора шин густо исполосовали бетонный пол. Здесь Сава хранил «копейку», на которой он, очевидно, и вывозил тела в лес.
— Нет здесь никаких трупов, — Федя удрученно почесал затылок, выглядывая из-за моего плеча.
— Погоди, не топчись, — отодвинул его Катков, подсвечивая пол косо падающим лучиком фонарика. — Следы обуви надо посмотреть. Замрите пока…
Алексей нашел наиболее четкие отпечатки подошв и обозначил их, поставив сверху какие-то перевернутые пустые ящики, чтобы не затоптали.
И только после позволил нам полноценно войти.
— Товарищи, — проинструктировал он. — Только руками ничего не трогайте.
Горохов наступил на белесое пятно в центре, и нога чуть провалилась.
— Здесь была смотровая яма, — заключил он. — Савченко ее засыпал зачем-то.
— Да, — кивнул Катков. — Похоже, он натаскал земли с отвалов керамического завода. Земля с примесью белой глины.
— Зачем он засыпал яму? — Горохов поднял указательный палец вверх и тут же ответил на свой вопрос: — Чтобы спрятать там что-то. Так-с… Нам нужны лопаты.
Суточники совсем приуныли, поняли, что им придется раскапывать эту яму среди ночи.
На нашу радость, лопаты нашлись прямо в гараже. Тут много еще чего было: тяпки, грабли и даже лейка без носика.
Через час яму разрыли. Лопата уткнулась во что-то мягкое.
— Тут кто-то есть! — охнул один из работяг и выскочил как ошпаренный из ямы. — Добавляйте мне хоть десять суток, но я вниз ни ногой! Я мертвецов боюсь!
В подтверждение его словам по помещению распространился трупный запах.
Мы сгрудились над ямой. На дне лежал свернутый ковер. Слишком большой, чтобы вышел такой сверток, ковер должен быть неимоверной длины. Внутри свертка явно что-то было.
— Все ясно, — Горохов потрогал лучиком фонарика находку, — Савченко убил хозяина гаража, Замяткина, и здесь его и прикопал.
Следователь повернулся к местному оперативнику:
— Вызывайте судмедэксперта.
* * *
Савченко сидел в кабинете Горохова, по-хозяйски закинув ногу на ногу. От красных штор отсветы ложились на его фигуру Кощея, отчего и лицо задержанного смотрелось зловеще красноватым. Никита Егорович покряхтел, устроился поудобнее в кресле и разложил на столе бланк протокола допроса.
Я расположился за соседним столом, Света сидела рядом со мной, раскрыв блокнотик и делая какие-то пометки. Больше никого в кабинете не было, если не считать двоих конвоиров за дверью.
Катков с раннего утра пропадал в экспертном отделе — занимался исследованием изъятых сегодняшней ночью следов обуви и рук. Хотя и без экспертизы было понятно, что в гараже обувь Савченко фигурирует. Его туфли мы изъяли сразу, и сидел он пока в одних носках. Следы рук в гараже, по предварительным заверениям Каткова, тоже принадлежали Савченко. Всё это ничего не стоит, пока не проверишь и не получишь соответствующую бумажку — зато совершенно бесценно в разговоре с такими вот волками.
— Ну, рассказывай, — Горохов впился взглядом в задержанного. — Зачем пенсионера убил? Хозяина гаража.
Шеф справедливо говорил об этом, как о факте.
— Делов не знаю, начальник, — пожал плечами тот. — Не мой это гараж.
— Мы знаем, что не твой, но ты им пользовался и машину Замяткина туда ставил. А его самого закопал в смотровой яме.
— Никого я не закапывал, — хмыкнул Савченко, — Он сам мне ключи от гаража и от машины дал. Пользуйся, говорит, мил человек, мне без надобности, дескать, старенький я совсем.
— А как он тогда под слоем земли оказался?
— Я же говорю, начальник, не знаю. Может, помер и завещал себя там похоронить — в любимом гараже.
Горохов не прервался и взгляда не отвел.
— Родственников у него нет, и ты это прекрасно знаешь. Завладел машиной, гаражом, чтобы делишки свои проворачивать. Так?
— Какие делишки?
— Веревка, что была обнаружена на трупах, имеет следы каолина. Того минерала, которым вперемешку с землей Замяткин и был присыпан.
— Белая глина? — пожал плечами Сава. — Так этого добра навалом вокруг всего гаражного кооператива. Отголоски керамического завода. Ты, начальник, не местный, вот и не знаешь.
— Тебе знакомы эти граждане? — Горохов выложил на стол фотографии убитых Черпакова, Морошко и Солнышкиной.
— Первый раз вижу, — Савченко лишь покосился на снимки, вид обезображенных трупов его ничуть не тронул. Настоящий социопат.
Я посмотрел на Свету — она аккуратно помечала что-то в своем блокноте, но было видно, что всё это и ее тоже не удивляет. Будто она на научной конференции сидит и очередной доклад конспектирует, умеренно интересный.
— В машине, которую ты бросил, обнаружены следы крови. Мы проведем экспертизу.
— Проводите, — пожал плечами задержанный. — Групп крови всего четыре на свете существует, так что вам это ничего не даст.
Вот сволочь… Продумал все. Даже бровью не повел, знает, что предъявить нам ему пока особо нечего. Его «препараторскую» или, лучше сказать, «мясницкую» мы так и не нашли. И пропавшие части тел тоже. Без этого нам никак Савченко не прижучить.
