от ужаса супругами, от самого потолка падать им на головы. Вещь за вещью, вещь за вещью, до тех пор, пока сундук полностью не опустел. Сам сундук, также покружившись над уже подвывавшими от происходящего кошмара хозяевами, рухнул возле кровати, рассыпавшись в щепу.
Посмотрев на трясущихся супругов, выглядывавших из кучи тряпок, Настасья снова усмехнулась и растаяла.
Утром, едва солнце начало подниматься, Маруся пошла в дом Настасьи, разобрала все вещи, аккуратно разложила по местам, все вымыла, выскоблила, фотографии на место повесила. Нашла в шкафу новую нарядную скатерть, застелила стол. Налила масла в лампадку, запалив ее перед образами. Принесла воды, поставила ведро на табурет, опустила в него резной деревянный ковшик. Аккуратно и тщательно закрыла все ставни, задернув окна изнутри занавесками.
Прошла к выходу, обернулась и попросила у Настасьи прощения. На секунду ей показалось, что на лавке возле стола появились обнявшиеся Настасья с Любавой. Но женщина моргнула — и все исчезло.
По деревне поползли слухи: то кто-то видел Настасью на пороге дома, то ночами в темных окнах мелькал огонек свечи, то Любава качалась на качелях возле крыльца… Еще и снег не успел плотно укрыть землю, а Настасьин дом и разрушенную церковь стали обходить десятой дорогой.
Ночью Илия проснулся от непривычного звука. Он лежал и прислушивался, пытаясь понять, что именно его разбудило. Все было тихо. Снова проваливаясь в сон, он услышал быстрый топот босых детских ног на кухне и звук упавшего на пол ковша с водой. Проснувшись окончательно, мужчина вышел на кухню. На первый взгляд все было в порядке, только возле ведра с водой на полу валялся починенный им резной ковшик — память о бывшей хозяйке, да разливалась лужица возле ведра.
Священнику вдруг показалось, что в спину ему кто-то внимательно смотрит тяжелым, настойчивым взглядом. Резко обернувшись, он встретился глазами с Настасьей, глядевшей на него с портрета. То ли лунный луч упал особым образом, то ли свет звезд так отразился на портрете, но взгляд у Настасьи был живой, цепкий, требовательный. Рука сама поднялась, чтобы сотворить крестное знамение. Мужчина, не отрывая взгляда от глаз Настасьи, зашептал молитву.
Сколько он так молился, и когда опустился на колени, Илия не помнил. Колдовской взгляд удивительных глаз отпустил его только с рассветом. Единственно, что он помнил — непонятные шорохи за спиной. Иногда ему казалось, будто он слышит чье-то частое сопение, какую-то возню, и даже несмелые, робкие шаги. Но оглянуться, разорвав зрительный контакт с Настасьей, он не посмел. Лишь громче произносил строки из Псалтыря, и Лукавый затихал на время, словно пугался святых слов.
С рассветом все и вовсе затихло, и у Илии хватило сил отвести взгляд от портрета. С трудом поднявшись на затекшие ноги, совершенно не желавшие держать хозяина, он, пошатываясь, прошел на кухню. Все было так же: ковшик по-прежнему лежал на полу, под ним растеклась лужа. Все остальное было в полном порядке. Снова опустившись на колени перед иконами, Илия прочел благодарственную молитву.
Ехать в Алуханск после бессонной ночи было невероятно сложно. Глаза закрывались. Анна, косившаяся на него первые минут пятнадцать, не выдержала.
— Вы сегодня ночью спали? — хмурясь, напрямик спросила она. — У вас потрясающе невыспавшийся вид, словно вы всю ночь чертей гоняли.
— Как догадалась? — усмехнувшись, полушутливо-полусерьезно спросил Илия.
— А чего тут догадываться? — пожала плечами женщина. — Еще на заутрене вы притормаживали, не сразу понимали, о чем вас спрашивают, были глубоко в себе. Да и синяки ваши под глазами достаточно красноречивы.
— Ну а черти причем? — уже широко улыбнулся Илия.
— На геронтофила вы не похожи, молодых дам в Ивантеевке попросту нет. Про содомию даже упоминать не хочется. Интернета нет, телефоны не работают. Книг я тут как-то тоже не обнаружила. Так чем еще может заниматься ночью священник? — тоном, далеким от серьезного, ответила Анна.
Илия расхохотался.
— Знаете, у вас потрясающие аналитические способности! — смеясь, ответил он.
— Да тут и минимальные не нужны, достаточно просто взглянуть на вас. А если серьезно — тормозите и пустите меня за руль, а сами отправляйтесь на заднее сиденье — спать, — уже серьезно проговорила Анна. — Как минимум полтора часа на сон у вас будет. Ладно сейчас — за разговорами, может, и не уснете, но как вы обратно поедете? Так что давайте, пересаживайтесь и баюшки, — с улыбкой закончила Анна. — Тем более что, если бы не я, вы бы сейчас спали до вечерней службы, — и, хитро прищурив глаза, она, словно покопавшись в своей памяти, добавила: — Так что, батюшка, тормозите свою извозную карету и извольте отдыхать.
Разбудила его Анна уже возле своего дома. От приглашения пообедать и поспать еще пару часов по-человечески Илия отказался — еще очень много дел было в деревне, да и продуктами запастись не мешало, раз уж он оказался в Алуханске. А это все время.
— Спасибо вам большое! Вы мне и так почти два часа сна подарили, — благодарно улыбнулся Илия. — Неудобно получилось. Плохой из меня джентльмен вышел.
— Ну, учитывая все обстоятельства, я вас, так и быть, прощаю, — засмеялась Анна. — А если честно, я очень рада, что вы отвезли меня на родину моих предков. Знаете, за один день я получила потрясающий заряд бодрости!
— Надеюсь, вы не обиделись, и еще не однажды приедете в Ивантеевку. Обещаю исправиться и быть более рачительным хозяином, — Илия чувствовал себя неловко перед женщиной. Пригласил в гости, называется. И отвез, и привез, угу… А главное, обещанную экскурсию устроил. Замечательная экскурсия получилась!
— О! Вы от меня не скоро избавитесь! Сегодня же займусь выкупом всех пустующих участков. Не удивляйтесь — в скором времени появятся новые рабочие, которые займутся расчисткой деревни. Начнется строительство лесопилки, а когда пойдет первая древесина — займусь строительством новых комфортабельных домов на участках. В эти дома будут заселяться рабочие с семьями, заключающие контракт на работу. Отработав пятнадцать лет на производстве, получат дом и земельный участок в собственность бесплатно. Вот такое жилье в массы, — развела руками Анна. — Будем возрождать Ивантеевку. Я теперь буду частым гостем. А затем и вовсе поселюсь по соседству. Так что терпеть вам меня долгие годы!
— И Любаву бояться не станете? — поддразнил ее Илия.
— Нет, — совершенно серьезно ответила Анна. — Я бы умерла там без ее помощи.
Вернувшись в деревню и по пути закинув «своим» старикам продукты, а, главное, необходимые им медикаменты, Илия оставил машину возле дома, взял гостинцы, купленные для Зоськи, и отправился
