class="p1">Да что же такое? Чем дальше, тем больше проблем… Ну как так могло случиться, что Генка не явился на точку сбора? Вмешалось какое-то постороннее обстоятельство? несчастный случай?
А может просто загулял?
Молодой парень девятнадцати лет, после полугода безвылазного нахождения в армии, да еще и с учетом нескольких месяцев проведенных в военном госпитале, где вообще ничего интересного не происходит, взял и сорвался… Это нормально и вполне объяснимо. Но если так, то где его искать? Где-то у друзей? Однако никого из его друзей я почти не знал…
Подумав, тут же одернул себя — сейчас это не моя проблема и никак повлиять на ситуацию я не могу. Зубов — офицер, пусть теперь сам разбирается с вверенным ему личным составом, никто не говорил, что будет просто. Да, случилось. Да, нужно разгребать. Вот только интересно будет ли он докладывать Залесному? И вообще, пошло ли наверх все это дело или приостановили на местном уровне?
Практически весь день я провел в палате один. Пару раз ко мне заходил врач, проверял общее состояние, а медсестра заменила повязку на щеке. К счастью, рана там оказалась несерьезной. По итогу, мне сказали, что еще сутки и выпишут. Мол, с легкими травмами нет никакой необходимости лежать в медсанчасти. Конечно, рекомендовали режим отдыха на следующие несколько дней, но столько валяться я не планировал. Я не старый дед, мне восемнадцать лет — энергии столько, что направить ее попросту некуда.
Интересно, а как Андрей Нагорный отреагировал на пропажу портфеля? Странно, но таких важных документов как паспорт или военный билет внутри я не обнаружил, значит, он либо таскал их с собой, либо вообще хранил отдельно. Ну а только что полученный пропуск просто не успел реализовать. Наверняка, планы я ему подпортил. Только вот радости мне это почему-то не доставляло.
Есть вероятность, что Нагорный поднял панику, заявил в милицию. Но ведь может быть, что хода по этому вопросу он просто не дал — зачем ему повышенное внимание со стороны государственных органов? Ай, да что толку гадать — отсюда я правду не узнаю, да и на ситуацию никак повлиять не смогу. Разве что попробовать узнать, где лежит Женька Филатов и как вообще его состояние.
С этой мыслью я решительно поднялся с койки, немного поморщился от боли. Осмотрелся, сунул ноги в резиновые тапки и подойдя к двери, легонько дернул ее на себя и выглянул наружу. Коридор был практически пустой, а пациентов в гражданской одежде увидел всего троих. Помимо них была еще пожилая уборщица — крупная женщина, словно закаленный в боях викинг, которая яростно махала шваброй, наводя порядок на подконтрольной ей территории. Еще дальше стоял дежурный врач, рядом топтались два санитара. Они что-то обсуждали, глядя в противоположную от меня сторону.
Было воскресенье, а потому и посетителей не оказалось. В выходные дни люди обычно решали проблемы, накопившиеся за будние дни.
Я одел халат, висевший у входа на вешалке и смело двинулся в противоположную от персонала сторону.
— Эй, а ну стой! — окликнул меня строгий голос.
Обернувшись, я увидел уборщицу-викинга со шваброй.
— Ну, чего встал? — пробурчала она. — Помоги ведро до туалета донести! Спину что-то прихватило.
Поколебавшись с пару секунд, я вздохнул и отправился к бабке. Не привык я отказывать, наверное, это было как хорошо, так и плохо одновременно.
Хоть со здоровьем у меня было не очень, все-таки пришлось помочь уборщице принести ведро свежей воды, а по пути, пользуясь случаем, навел у нее справки по интересующему меня вопросу. Выяснил, что в шестой палате лежит пострадавший юноша, как раз вчера попавший в автомобильную аварию. С ее слов я определил, что у него было аж три перелома, вот только имени его она не знала.
Наверняка это был Филатов. Сомневаюсь, что в Припяти каждый день происходит такое количество аварий, что поступает сразу несколько пациентов с переломами. Как бы к нему попасть, чтобы убедиться на собственном опыте?
Бесспорно, отчасти я чувствовал себя виноватым в случившемся с нами. Это же я выдернул его из дома в субботу, уговорами убедил его помочь мне в решении щекотливого вопроса с Андреем. Потом посвятил его в свои планы, а напоследок попросил отвезти к «Лазурному». Если бы не я, цепочка событий могла быть другой — он мог бы быть дома или проводить время с Катей. Насколько я помнил, у них летом планировалась свадьба…
Пока бродил по коридору, случайно столкнулся со старшей медсестрой. Та отругала меня за то, что я без предупреждения покинул свою палату и слоняюсь по коридорам. Отправила меня обратно, назначив время на какие-то процедуры. В итоге, к Женьке я так и не попал, несмотря на то, что наши палаты были совсем рядом — у него шестая, у меня четвертая.
Сходил на обед в крохотную столовую, рассчитанную человек на двадцать. Сам обед был максимально простым: суп «Бурдэ по-французски», водянистое картофельное пюре и котлета из костей. Ну и вода с запахом компота.
У дежурного врача выяснил, что портфель с документами привезли вместе со мной и сейчас все это находится в камере хранения. У меня аж от сердца отлегло — думал, что все попало в милицию. Там легко могли влезть внутрь и выяснить, что документы чужие. А если еще и жалоба об ограблении поступила, так это вообще… Туши свет!
Видимо мой новый знакомый Андрей заявлять о пропаже не стал и это тоже странно. В какой-то степени это подталкивало к мысли, что он все-таки не тот, за кого себя выдает. У меня появилось стойкое ощущение того, что мы еще с ним встретимся, но совсем при других обстоятельствах.
Вернувшись в свою палату, я завалился на койку. Сейчас от меня ничего не зависело. В Новошепеличах все шло хорошо, тут подвернулся выход в город… Урвал документы из-под носа Андрея и в итоге, случайное обстоятельство в одно мгновение все перечеркнуло. И так вся эта история крученая-перекрученная, а тут еще новые внезапные сложности возникли. Я выругался в бессильной злобе.
Лежать в пустой палате было скучно. За все время, проведенное в этом теле, мне жутко надоело валяться без дела, особенно в медицинских учреждениях. Художественных книг практически не было, кассетные музыкальные плееры — это был настоящий дефицит, а первые смартфоны, к которым все мы привыкли, появятся лет так через двадцать. Да черт с ними, с гаджетами, мне здесь даже поговорить было не с кем. Это натурально сводило с ума.
Я уже начал было засыпать,
