— На время переучивания и получения разрешение на ночные полеты, будете штатно летать на этой машине, на разведку. Он у нас один, так что, без ведомого. Входить будете в состав первой эскадрильи, с ее командиром Вы знакомы. Если Вас устраивает, я могу подписать Вам рапорт, и передать его по команде. И, если потребуется, нажать.
— Взглянуть вовнутрь можно?
— Да, эта машина секретна лишь отчасти.
Он сразу определил 'секретную' часть оборудования.
— Как 'кобра', по приборам.
— И двигатель похож, там сняты высотные нагнетатели и интеркулеры, здесь — стоят. Она более скоростная, высотная, но, хорошо себя ведет только на высоте. Параллельно будете изучать, и переучиваться на 'метлу'.
Он полез в планшет и достал рапорт. Я его подписал.
— Спасибо, Александра Петровна! Я побегу?
Он, прижимая планшет к бедру, побежал в сторону домов, где расположилась его часть. Как я и ожидал, Исаев ему сразу все подписал, но, уперся Науменко! Который лишаться командира эскадрильи, пусть и ИО, да еще и прославившегося на все ВВС, не хотел. Пришлось собирать 'большой совет': подключать Красовского, а потом и Новикова. Перевод был оформлен, и довольный старший лейтенант вылетел на Кубань за вещами. Вернулся он не один. Вместе с ним приехала старшая операционная медсестра Мария, зарегистрировать брак, с которой, и добиться ее перевода во 2–ю воздушную он сумел.
— Александра Петровна, знакомьтесь! Это моя жена Маша. Она будет служить в армейском госпитале.
— Могу устроить ее в медсанчасть полка. Так, наверное, будет удобнее.
— Ой, спасибо! — их поселили в частном доме, и на следующий день Майя начала принимать у него различные зачеты. Оформили допуски, в общем, включился в полковую жизнь.
Не знаю, как для других, для дивизии конференция была как манна небесная: утвердили 4–х эскадрильный состав всех полков. 'Четверка' была несколько обрезанной, не 16–ть, как у истребителей, а только восемь самолетов Пе-3ВИ. Их задачей было высотное прикрытие групп фронтовых истребителей сопровождения. То есть борьба с охотниками. К сожалению, пока, на них не ставили РЛС и вычислители, массовый выпуск которых пробуксовывал, и раньше времени решили не рассекречивать технику. Но, за счет высокой скорости пикирования они могли быстро сблизиться с парой охотников и отогнать или подбить ее. Плюс в полках повышалась 'кислородная культура': появилось достаточное количество людей и техники для обслуживания высотников. Теперь мы не были привязаны к своим, только аэродромам и техникам. Перевооружаться стало возможно в любом полку. В 1–м гвардейском дела шли не шатко не валко, мы вернули все учебные машины и готовили экипажи для них. В цехах завода стояла новая серия машин, уже не четырех, а трехместных. Убран гаргрот и верхний стрелок, удлинен бомболюк. Есть возможность подвешивать туда перспективную авиационную торпеду РАТ конструкции Г. Я. Диллона, которую разрабатывают ускоренными методами. Моряки, тоже, положили глаз на самолет, сумели доказать, что увеличение бомболюка оправдано. Для нас это дополнительно 500 килограммов бомб РБК-500 или РБК-250, которые стали основными для нас, или еще один зажигательный контейнер, выпуск которых освоен, и теперь не приходится работать с малых высот.
В середине марта начались активные воздушные бои над Таврией. Степь еще не просохла, и каждая из сторон стремилась занять максимально удобные позиции. В прошлом году немцам удалось удержать наши войска на линии Бердянск — Запорожье. Там в Крыму и Таврии 'скопилось' три армии: 1–я танковая генерала Клейста, выбитая с Миус — фронта отошла туда, 11–я армия Манштейна (в неполном составе) и части первой румынской армии. Зимой здесь шли активные бои, не принесшие успехов ни одной из сторон. Общая конфигурация фронта подсказывала, что немцы попытаются еще раз взять Харьков и Луганск, действуя с двух сторон: со стороны Полтавы и со стороны Мелитополя. Скорее всего, первоначально, наступление будет иметь направление на Славянск.
Далеко не все в Генштабе придерживались этого мнения, особенно учитывая тот факт, что все мосты на Днепре разбиты или повреждены. А вот Полтаву абсолютно все рассматривали как 100 % участок сосредоточения. Данные авиаразведки показывали, что немцы сосредотачивают на подходах две танковые армии.
Так как некоторая свобода действий мне была дана, то я особенно активно искал противника на юге. Требовалось доказать, что таврийский участок немцами не забыт. Вспыхнувшие там воздушные бои были таким подтверждением. После выполнения нескольких разведывательных рейдов боеспособную часть полка переместили в Таганрог — Гаевка. На второй день после перелета обе эскадрильи ушли бомбить Брази. Четыре нефтеперегонных завода, принадлежавшим 'союзникам', нашим и Гитлера, пылали и были заминированы. Налеты мы повторили несколько раз. Авиация противника сопротивления не оказывала. Затем Тамара взялась за дунайские и прутские мосты. Удары были болезненными и точными. Сюда давно никто не летал, и румыны расслабились. 'Ниче, напомним. За Одессу ответите!' — радовалась одесситка Сашка.
Второй Саша сдал зачеты и допуски на 'Лайтнинг', и, вовсю, его эксплуатировал, с трудом выкраивая время на ночные полеты. Но, весьма целеустремленная личность: успевал на всех фронтах. Он же, первым в полку, сбил высотный FW190В(С), под кодовым названием 'кенгуру'. Заметил их по радару, но, продолжал выполнять задание до тех пор, пока не обратил внимания, что машины немцев переползли за 12000. Доложился мне, и ему было приказано отходить. Он плавно прибавил скорость, и сбросил малые дополнительные баки. Полез на максимальную высоту. Но, немцы догоняли, а уверенности, что им не хватит высоты, не было. Я поднял пару Майи и Андрея, сразу как получил его доклад, но лететь им было довольно далеко. Да еще у Саши было много топлива на борту. Он отходил от Кировограда на Днепропетровск, а Майя и Андрей поднялись из Таганрога. А разница в скоростях была довольно существенной между Сашей и новыми немецкими машинами. Классифицировать он их не мог. По моим данным, они шли на одной высоте, по данным Саши — немцы чуть ниже. Но их двое, а Саша — один. Пока они его догоняли, он сумел пересечь линию фронта. Вести оборонительный бой за линией было категорически запрещено. Майя набрала 13 000 и полные 860 км скорости. Так они могли идти час двадцать, дальше необходимо сбросить скорость. Майя дала команду Саше начать полого снижаться. Он был выше на 1200 метров. Он так и поступил. А когда обнаружил пару Майи, встал на вираж, и, после третьего виража, зашел немцу в хвост, и атаковал ведомого. Стрелял он очень хорошо, и, главное, он сидит много ближе к носу, чем немец, и смог совместить вычисленную точку прицеливания и самолет противника. После снятия двух пулеметов, залп у него не сильно мощный, но, и этого хватило. 'Немец' выбросил какую‑то белую струю, и, неожиданно крутнулся вокруг оси, так, вращаясь, и понесся к земле. Ведущего Саша не достал: он вышел из виража и на форсаже ломанулся в сторону линии фронта. А догнать его на 'Лайтнинге' невозможно. Майя и Андрей попытались его достать, но он шел выше их, и грамотно уходил от их очередей. Они устроили 'ножницы', пытаясь отстреляться снизу — вверх из мертвой зоны, но, немец часто менял свой курс, и продолжал лететь. А затем у него кончилось топливо. Ждать расстрела в воздухе он не стал, перевернулся и выпал из кабины.
