Согласно учению Махавиры, существование индивида в мире характеризуется полным одиночеством перед лицом и жизни и смерти.
Джайнское видение мира (даршана) заключается в Великих Зароках (махавраты) монахов и в Малых Зароках (анувраты) мирян: ахимса (запрет на причинение вреда), сатья (честность), астейя (порядочность), брахма (воздержание: здесь – отказ от незаконных сексуальных сношений), апариграха (отказ от накопления богатств).
Махавире при помощи техники удалось растворить Эго. Вот почему джайны и буддисты не могут прийти к взаимопониманию и к взаимоотношению – они абсолютно противоположны. Махавира преуспел благодаря техникам, поэтому все его учение основано на методе. Будда преуспел благодаря полной неудаче, поэтому все его учение основано на отсутствие усилия: «Ничего не надо делать». Это два измерения, но противоречий в них нет. Оба метода одинаково хороши. Если для вас не подошли техники, тогда станет возможна сдача Мастеру.
Махавира никогда ничего не утверждает. Он говорит: «Может быть». Он оставляет все открытым, и ни к чему не принуждает. Махавиру спрашивают: «Если ты познал, почему не скажешь «да». А если ты узнал, что Бога нет, почему не скажешь – нет?» Махавира ответил: «То есть этими вопросами вы требуете ясности, для того, чтобы слепо верить. Вы ленивы, вы не хотите думать сами, и вы требуете ясности. Поэтому я говорю: «Возможно, есть». Махавира не дает вам ясности, потому что считает, что из сомнений рождаются вопросы, которые могут найти ответы только в процессе познания, а уверенность порождает только невежество.
Поэтому в писаниях Махавиры нет места поэзии, его учение сухое как математика. Читая книги Махавиры, кажется, что читаешь книгу по инженерному делу или медицине, учебник по математике или логике – все научно. И может быть именно из-за математики, все джайны стали лавочниками, заняты е расчетами. Все остальное забыто, осталась только способность подсчитывать.
Пять тысяч лет назад Ману разделил общество в Индии на четыре касты: брамины – высший класс; кшатрии – цари, военноначальники; вайшьи – купцы, торговый класс и шудры – рабочий люд – неприкасаемые.
Каждый индус рождается в определенной касте. Чтобы прейти из касты в касту, не может быть и речи. Изменить ситуацию не имеет ни единого шанса. Всю свою жизнь ты останешься тем же, кем были твои предки на протяжении пяти тысячи лет. За пять тысяч лет оформилось стратифицированное общество. Потомок сапожника не может заниматься другой работой, он не имеет права учиться другой профессии. Это запрещено.
Индусы никогда не занимались обращением иноверцев в свою веру, потому что в этом случае сразу возникает вопрос: к какой касте ты намереваешься поместить этого человека? При обращении в христианство, после крещения ты просто становишься христианином вне зависимости от твоего происхождения и социального положения. В индуизме все не так просто, потому, что сначала надо решить вопрос, в каком классе ты окажешься? Брамины к себе тебя не пустят, а стать шудрой, у которого даже тень неприкасаемая, ты не захочешь сам.
Индуизму не менее десяти тысяч лет, но он не нашел широкого распространения из-за предопределенности рождения. Ты можешь быть последователем индуизма лишь по рождению, – точно так ты можешь быть иудеем только по рождению. А это две самые древние, самые фундаментальные религии.
Христианство и ислам – это отпрыски иудаизма, а джайнизм и буддизм – отпрыски индуизма. Джайнизм и буддизм появились в результате мятежа второго класса, класса кшатриев, воинов и царей. Кшатрии обладали реальной властью. Это были цари, это были воины, в их руках находилась власть, но при этом брамины все равно были над ними. Естественно рано или поздно они – должны были взбунтоваться, что они и сделали.
Махавира был представителем второго класса, но норовил попасть в высший класс. Кшатрии обладали реальной властью, а брамины – нет. Тогда почему брамины должны считаться высшим классом? Начался бунт.
Но из двух этих религий, по всей Азии распространился только буддизм, джайнизм даже не вышел за пределы Индии. А причина заключалась в том, что сострадательная душа Будды позволяла любому человеку стать буддистом, независимо от расы, нации и прежнего вероисповедания. По его пути затем пошел и Иисус, вернее апостол Павел. Джайны восстали против индуизма, но сознание у них осталось прежним: они по-прежнему считали себя выше остальных двух классов. Брамины к ним не шли, потому что было незачем – они и так высший класс, а вайшьей и шудр джайны сами к себе не пускали, они не настолько им сострадали, чтобы пускать к себе. Поэтому джайнизм нельзя назвать полноценной культурой, поскольку он во всем должен полагаться на индуизм. Джайнизм остался философией. Ни один джайн не чинит обуви – пусть это делает индуист шудра. Ни один джайн не моет туалеты – эту работу должен выполнять шудра. Джайны перестали считаться кшатриями. Они больше не были воинами, и не могли ими быть, поскольку исповедали ненасилие. Они вынуждены были отказаться от идеи сражений, поэтому им остался лишь один путь – стать вайшьями, деловыми людьми. Если ты спускаешься ниже, тебе ни кто не помешает, так они перешли из второго класса в третий.
Джайнам во всем приходится полагаться на индуистов, они всецело зависят от индуизма. Для выполнения ручной работы им нужны рабочие, шудры, потому что сами они не работают. Обувь им делают шудры, туалеты моют шудры. Их собственность защищают кшатрии, потому что сами джайны не имеют права браться за меч. Функции их безопасности выполняют представители класса кшатриев
А поскольку они стали деловыми людьми, то постепенно сблизились с вайшьями, деловыми людьми в индуизме. Они даже стали вступать в брак друг с другом. И роль их священников за деньги выполняют брамины. Джайны отрицают Бога, но при этом обращаются к браминам, чтобы те молились за них, а за это они платят браминам деньги, которые у джайнов всегда водятся. Поэтому брамины молятся за деньги за джайнов, за тех, которые выступают против брахманизма, против индуизма.
Махавира и Будда – личности одного масштаба, так почему джайны не смогли разнести свою веру по всему миру? Во всем виноваты джайнские монахи. У них слишком много ограничений. У джайнских святых нет даже одежды. Считается, что одежда – это уже слишком много. Настоящий джайнский святой ходит голым – у него нет ничего, кроме тела. Даже еду он принимает не в миску, а прямо в ладони. К тому же он может есть только один раз в день. Он спит голым на земле. Небо ему – и покрывало, и крыша над головой, и единственный дом.
