– Что скажешь, Никита Юрьевич? – все же поинтересовался Петр у президента военной коллегии.
– Государь, на мой взгляд, нам необходимо сосредоточить усилия в Закавказье. В настоящий момент там практически нет вражеских сил, мало того, турки не ожидают от нас такого удара. К тому же в отличие от Молдавии и Валахии[18], где бояре все больше посматривают в сторону турок, грузины и армяне просто не могут дождаться нашего прихода. – Трубецкой не без иронии вернул взгляд Остерману.
– Я все понимаю, государь. Но как только Австрия вступит в войну, напряжение для нашей армии сразу же ослабнет, – продолжал упорствовать Остерман.
– Сомневаюсь, Андрей Иванович, – задумчиво произнес Ушаков, до этого старавшийся вообще держаться в тени. Впрочем, это в его характере, скорее удивительно то, что он все же вмешался в разговор. – Согласно имеющимся у меня сведениям, турки держат в Валахии весьма серьезные силы. И как раз из-за опасения вступления в войну Австрии. Причем это не какое-то там ополчение, а регулярная армия. Чего не скажешь о тех частях, что направились против нас. Нет, они вполне боеспособны и представляют реальную опасность для наших крепостей. Но все же это не валашская армия.
– Вы думаете, что австрийцы побоятся вступить в войну? – Остерман не без вызова посмотрел на Ушакова. Еще бы, союз с Австрией был детищем канцлера.
– Я думаю, что Австрия одним только договором с нами уже отвлекает на себя серьезные силы. Насколько я понимаю, большего нам и не надо, – пожав плечами, ответил Ушаков.
– Это потому что вы не дипломат, Андрей Иванович. – Остерман отвесил Ушакову ироничный поклон. – Если нам не удастся склонить Австрию к войне, то Франции и Англии удастся склонить ее к миру с Турцией. А вот тогда уже валашская армия будет совершенно свободна.
– Хм. Сдаюсь, – вынужден был отступить Ушаков.
– Значит, порешим так, – прекращая препирательства, заговорил Петр. – Коллегии иностранных дел подготовить подробнейшие сведения относительно состояния дел с Австрией. Военной коллегии – о состоянии армии и наших возможностях для проведения наступательных операций…
– Хотя бы одной, – опасаясь, что его идею могут зарубить на корню, решился вставить реплику Остерман.
– Андрей Иванович, уймись уже, – покачав головой, отмахнулся от Остермана Петр. Что и говорить, подбросил головной боли канцлер. – И еще, Никита Юрьевич, при подготовке сведений исходи из двух позиций. Первая: походу в Закавказье быть. Со времен Ивана Грозного русские цари именуются грузинскими, а воз и ныне там. Вторая: нанести удар по туркам в Причерноморье желательно. Но тут нужно будет учитывать множество факторов. Так что не погнушайся вызнать мнения из иных коллегий, да с военно-морской сойдись накоротке.
То, что Ушаков не стал говорить при всех, Петра ничуть не удивило. Дела, которыми ведал Андрей Иванович, имели особую специфику, а потому лучше обойтись без посторонних ушей.
Никто и не подумал обижаться по данному поводу. Во всяком случае, уже привычно гости не подали виду. В конце концов, государю виднее, с кем вести тайные беседы. Приближенных это вполне устраивает, пока их положение остается незыблемым. Опять же все в их руках – стоит только доказать, что достойны большего, и Петр не станет скупиться. В этом он сильно походил на своего деда.
– Ну что же, Андрей Иванович, пора переходить и к нашим делам, – провожая взглядом отъезжающие кареты с гостями, обратился Петр к главе КГБ.
– Кхе-кхе…
– Ты не кхекай, Андрей Иванович, не кхекай. Анечка моя жена, и ей престол наследовать. Или быть регентом при наследнике, – произнеся последнее с нажимом, Петр вперил в жену твердый взгляд, заставив ее поперхнуться так и не высказанными суждениями. – Так что пора ей привыкать к тому, что грязного и непотребного в нашем деле ничуть не меньше, чем светлого и чистого.
– Н-да. Скорее уж больше, – пробормотал Ушаков.
– Или так, – с легкостью согласился Петр. – Ну да будет о том. Как считаешь, Андрей Иванович, Остерман прав?
– Брожение при австрийском дворе – это факт. Хотя я и не сказал бы, что голос Франции там громко звучит. Габсбурги и Бурбоны не больно-то ладят.
– А Англия?
– С этими сложнее. Георг Второй, будучи королем Англии, является еще и курфюрстом Ганновера, а значит, как бы вассалом Австрии. Нагородили, сам черт ногу сломит.
– Ну это я и сам ведаю. Думаешь, Карл, если не станет слушать французов, к своему вассалу все же прислушается?
– Угу. А учитывая, насколько англичане болезненно реагируют на все относящееся к флоту… Словом, им очень не понравились две сожженные турецкие эскадры. Не люблю быть неправым, но тут, похоже, с Остерманом не поспоришь.
– Хочешь сказать, что канцлер прав и нам нужно в очередной раз доказать Австрии, что Россия способна вести наступательную войну?
– Боюсь, что так. И как раз именно в Причерноморье. Даже если мы захватим все Закавказье, то должного впечатления не произведем.
– Понял. Кстати, как обстоят дела в Швеции? Насколько возможно избежать с ними войны в этом году?
– Надо сказать, у членов партии «колпаков»[19] благодаря нашей финансовой поддержке сейчас дела получше…
– Наша казна платит шведам? – удивилась Анна.
– Не просто шведам, а членам шведского риксдага, – не сдержав ухмылки, заверил жену Петр.
– И они берут деньги у нас? После того как потерпели поражение в войне? Они предатели?
– Анна Александровна, не стоит реагировать так категорично, – возразил Ушаков. – Признаться, они и понятия не имеют, у кого берут деньги. Да даже если бы и знали, уверен, что ничего не изменилось бы. Мы платим им за то, чтобы они всеми силами удерживали Швецию от войны с нами, они хотят того же. Так что мы просто помогаем им осуществить их же намерения, а также укрепляем веру в свою правоту.
– Но это подло! Петр, как можно иметь дело с подобными людьми? Это не делает чести государю! – едва не задохнувшись, буквально выплюнула Анна.
– Именно что не делает, Анечка, – сорвав травинку и сунув ее в рот, хмуро ответил император. – Зато способствует сохранению мира и жизней тысяч наших подданных.
– Когда ты объявил войну Турции, ты не думал о том, что погибнут тысячи людей.
– Отчего же. Очень даже подумал. Как и о том, что за последние десять лет крымские татары убили и угнали в полон более пятидесяти тысяч русских. И если бы мы не остановили их, это продолжилось бы.
– Ладно. Но там ты действуешь открыто, с гордо поднятой головой. А здесь словно тать…
– Анна, остановись. Досчитай до десяти, все взвесь, обдумай и только потом бросайся обвинениями, – сказал, как припечатал, Петр. После чего обернулся к Ушакову: – Продолжай, Андрей Иванович.
