— Тогда вам самой нужно решить, достоин ли я вашего доверия, — сказал он. — Одно могу сказать, что не сделаю ничего, что может вам повредить.
— Хорошо, я скажу все. Граф Пален считает, что я внучка императора Иоанна Антоновича и мечтает посадить меня на престол, чтобы самому стать регентом!
— Вы внучка Иоанна VI? — только и смог выговорить Прохоров.
Он так удивился моему сообщению, что минуту вообще ничего не говорил.
Мне надоело молчание, и я продолжила рассказ:
— Не знаю, чья я внучка, но разве это важно? Главное, что есть повод для смуты.
— А с чего Пален так думает? Насколько я знаю, бедного Иоанна, убили в Шлиссельбургской крепости довольно молодым человеком.
— Есть какая-то романтическая история о любви тайной узника с дочерью коменданта…
— Теперь понятно, почему вы посетили княгиню Щербатову, хотите раскрыть тайну своего происхождения?
— Конечно, хоть буду знать, за что погибну!
— Я не очень хорошо знаю эту историю, но, сколько слышал, тогдашний комендант Шлиссельбургской крепости Бередников не имел дочерей. Впрочем, я могу и ошибаться. Судьба бедного юноши императора покрыта глубокой тайной. А слухи могут быть самые фантастичные. Емельяну Пугачеву ничто не помешало именовать себя Петром III и нашлось много людей, поверивших ему.
— Я не собираюсь начинать борьбу за Российский престол. Мне сейчас не до монархии, я жду ребенка!
— Вы беременны? — нахмурился Прохоров. — Это осложняет ваше спасение. Самое лучшее, до родов укрыться в глухом месте.
— Мне уже советовали пожить какое-то время в монастыре.
— Это было бы самым лучшим выходом!
— Только как мне найти такой монастырь и как туда добраться! У меня же нет ни денег ни паспорта!
Яков Семенович задумался, потом предложил:
— С паспортом я помочь могу, только на мужское имя. Если вас, конечно, не смутит смена пола, — улыбнулся он. — У меня есть знакомый примерно вашего возраста и обличия, у него имеется лишний паспорт.
— Я была бы вам крайне признательна! — воскликнула я и не удержалась от похвальбы. — А что касается пола, так в меня влюбилась здешняя хозяйка, значит, чем-то я похожа на мужчину!
— На мужчину не скажу, но на мальчика — пожалуй, — улыбнулся он. — Но вот, кажется и все, что мы пока можем сказать друг другу. Ваша поклонница, мне кажется, уже выражает явное нетерпение, три раза заглядывала в комнату. Не будем ее зря волновать. Постарайтесь здесь долго не задерживаться. Если я смог вас найти, найдут и они. У вас есть оружие?
— Конечно, я же в форме. У меня палаш и пистолет!
— Вот и отлично. А как с деньгами?
— Немногим больше ста рублей.
— Этого для путешествия мало, перекладные нынче стоят дорого, разве что ехать верхом. С деньгами, простите, помочь не сумею, сам в крайней нужде.
— Ничего, я как-нибудь устроюсь, — без особой уверенности сказала я. — Мир не без добрых людей!
— Да, конечно, но не тогда, когда дело касается денег.
— В крайнем случае, выиграю в карты.
— Так вы еще и игрок! — воскликнул он и встал навстречу нетерпеливой Щербатовой. — Простите, ваша светлость, что так засиделся, но у нас с господином Крыловым очень важное совместное дело.
— Да, конечно, — ревниво сказала она. — Сашенька очень похож на делового человека!
Больше в этот день ничего примечательного не случилось, и меня никто не потревожил. По какой-то причине, не давал о себе знать даже Воронцов. Я была этому даже рада, его неопытность в тайных делах вполне могла навести на меня преступников.
Ольга Романовна получив возможность всецело завладеть предметом привязанности, своего не упустила и не отпускала меня ни на шаг от своей юбки. Единственно, что меня тревожило, это предстоящая ночь. Княгиня так влюбилась в юного сержанта, что готова была уже на все, а этого всего он ей дать при всем желании не мог.
Пока же не пришло время ложиться спать, мы с ней просто мило болтали. Щербатов в подробностях рассказывала о своей жизни, от того времени как себя помнила до замужества. У нее в юности было большое увлечение, некий Валентин, сын соседей по имению. Однако положение семей было разное и когда о чувстве молодых людей узнали родители, Валентину отказали от дома, а дочь вскоре выдали замуж за богатого вдовца. Так Ольга Романовна стала Щербатовой, но навсегда сохранила трепетное отношение к предмету своей первой страсти.
— Почему же вы не вышли за него, когда овдовели? — спросила я.
— Валентин от отчаянья ушел воевать и погиб в Крыму, — грустно сказала она. — Зато в моей памяти он навсегда останется молодым и красивым юношей! Вы, Саша, с ним чем-то похожи…
Я подумала, что тоже останусь в памяти Ольги Романовны как милый бестелесный юноша.
Пока мы общались, несколько раз приходил статный лакей и докладывал о гостях, но Щербатова сказывалась больной и никого не принимала. Чем ближе к ночи, тем нетерпеливее делалась хозяйка. Я тоже нервничала, не представляя, как буду выкручиваться, если она настоит на том, чтобы нам снова лечь спать в одну постель.
Как все тонкие женщины она, конечно, почувствовала, что я не в своей тарелке и наконец, решилась спросить:
— Вас что-то волнует, милый Саша?
— У меня болит голова, — ответила я первое, что пришло в голову.
— О, у меня есть прекрасные нюхательные соли, вашу мигрень как рукой снимет, — заволновалась княгиня и послала слугу принести чудодейственное средство.
На ее несчастье соли мне не подошли, и едва я вдохнула приторный запах, как меня начало тошнить. Я побледнела и бросилась вон из гостиной. Бедная хозяйка не знала, что со мной делать и донимала бесполезными советами. Кончилось все тем, что я отправилась спать, и до утра меня никто не тревожил.
Зато утром лишь только я проснулась, ко мне пришел доктор. Сопровождала его Ольга Романовна, и мне пришлось до глаз закрыться одеялом, чтобы они не разглядели под нижней мужской рубахой не совсем мужскую грудь и длинные волосы. Ситуация сложилась водевильная. Я жарким летним утром куталась в теплое одеяло и ни за что не разрешала доктору себя осмотреть.
Доктор, старичок-немец, видимо решил, что у меня не все дома и сам начал уговаривать Щербатову оставить меня в покое. Лишь только они вышли, я вскочила с постели и напялила на себя парик и мундир.
— Ах, Сашенька, я в полном отчаянье, — воскликнула, вернувшись спустя две минуты, хозяйка и замерла на месте, увидев меня уже в полном параде. — Вы встали? — удивленно спросила она. — А как же ваша голова?
— Внезапно прошла, и я хочу есть, — сказала я, вытесняя Щербатову из комнаты.
