мне может письма писать…
Я развернул треугольный лист сероватой бумаги. Всего несколько строчек.
«Шалтай-болтай сидел на стене того самого дома, в котором волк прыгнул в первый раз. Скучно, даже радио только что выключили».
В первый момент опешил. Что за галиматья такая? Хотя… Стоп. Во дурак. Шифровка же.
Шалтай-болтай — это лысый Юрген. Дом, где волк в первый раз прыгнул… Волк. Первым трупом с вольфсангелем на лбу был Гогензайм из Аненербе. И разложили мы его в полузарваленном доме тут неподалеку. А радио… Ну да, точно. Радио — это время! Выключают радио в девять вечера, после заката уже.
Получается, он вчера меня там ждал? Раз письмо вчера принесли… Или сообразил, что я все еще не в городе, и сегодня тоже придет?
Ладно, это несложно проверить.
Ах ты, бл*ха! Задумался, чуть яичницу свою не спалил!
Я торопливо выключил примус.
* * *
«Какой-то национальный праздник у них сегодня что ли?» — подумал я, пробираясь кустами мимо бордельхауса. Шум и гвалт стоял такой, что я мог во весь голос орать гимн Советского Союза, и хрен бы меня кто услышал. Фрицы горланили песни кто в лес, кто по дрова. Пиликали невпопад губные гармошки, кто-то дудел в трубу. Даже барабанов несколько штук притащили. Девки визжали и хохотали. Кто-то даже подпевать пытался. Новости не слушал, вот что. Может фрицы где победу одержали крупную? К Ленинграду подобрались, гниды, не иначе…
Но сейчас мне шум был очень даже на руку. Фрицы гулеванят, и до меня им никакого дела нет. Охренели от безнаказанности. Даже позавчера взорванный склад их не насторожил.
Ага, вот он этот дом с провалившейся крышей. Я замер, прислушиваясь. Вдруг там внутри засел взвод эсэсовцев? Хотя какое там, хрен что услышишь… От борделя грянул бодрый хор. Хм, новая какая-то песня, раньше не слышал. Похоже, какое-то народное творчество по мотивам недавних событий.
Солировал один, с особенно луженой глоткой. В куплете повествовалось про русского вервольфа, который выполз из какой-то помойки. Каждый раз он пытался напасть на доблестного немецкого солдата. И каждый из этих самых солдат побеждал его каким-то особенно нелепым способом — первый бросил в него куском вишневого пирога, и вервольф подавился косточкой и умер. Второй, званием повыше, ходил отлить, и вервольф поскользнулся, третий раздевался и кинул сапогом, попал вервольфу в лоб. А припев подхватывали все. «Ай-лю-лю, ай-лю-лю, и вервольф уполз».
Мечтатели, бля.
Ладно, хватит уже топтаться на месте. Я шагнул в пролом стены и огляделся. Углы скрывают густые тени, там можно черта с рогами спрятать запросто… А может и нет никого на самом деле? Юрген же вчера письмо прислал, кто мне сказал, что он сегодня тоже будет меня ждать?
Тень в одном из углов зашевелилась, выпрямилась, превращаясь в человеческую фигуру. По очертаниям ни разу не похожую на бравого штурмбаннфюрера СС. В какой-то ватной хламиде, на голове — кепка до самых глаз.
— Ты кто? — громким шепотом спросил я. — А ну стой на месте, стрелять буду!
— А пистолетик-то у тебя есть, стреляка? — отозвался язвительный голос. Фух. Это Юрген. Просто под местного замаскировался.
— Вывел я Слободского, — сказал я. — Ушли партизаны от атаки. Хотя ты уже знаешь, наверное.
— Знаю, — кивнул Юрген. — Ты вот скажи мне, друг сердешный, а кто ты вообще такой и откуда взялся?
— Свой, — буркнул я. — В одном ведомстве зарплату получаем.
— Только вот меня насчет тебя никто не предупредил, — хмыкнул он.
— А меня — насчет тебя, — в тон ему отозвался я. — Или ты хотел, чтобы наши личные дела в общественной библиотеке хранили?
— Твоя правда, — он снова кивнул. Похоже, такое объяснение его полностью устроило. Ну да, в разведке режим секретности — наше все. И если правая рука не знает, что делает левая, то она не сможет ее сдать, если вдруг попадется.
— Придурошный этот болтун — твой человек? — вдруг спросил Юрген.
— Кто? — сначала не понял я.
— Ну, Коля, или как там его на самом деле зовут, — пожал плечами Юрген. — Документы у него поддельные. Рассказывал тут всем, размахивая руками, как на машину напал волк-оборотень высотой до небес и его мертвая сподвижница.
— А! — ухмыльнулся я. — Да, мой. Кстати, я тут узнал, что его в психушку определили…
— Это я его туда, — перебил меня Юрген. — Его собирались допросить с пристрастием, нужно было вывести из-под удара парня. Артистичный черт, я подумал, что пригодится.
— То есть, в любой момент можно будет вытащить? — с облегчением спросил я.
Ответить Юрген не успел. В лицо ему со стороны пролома ударил яркий луч фонаря.
— Я так и знал! — раздался за моей спиной ледяной голос Алоиза. — Обе птички попали в клетку.
В помещение вбежал расчет СД-шников. Три автоматчика и Алоиз собственной персоной. Твою мать! Вот так подстава!
— Руки вверх, господа! Поднимите выше, чтобы я их видел, — гестаповец сиял от осознания своей блестящей победы.
Сначала я подумал, что меня подставил Юрген, но тот тоже вскинул руки и зло зыркал в мою сторону, вероятно, тоже меня подозревал, но увидев, как меня обшаривает автоматчик, понял, что я не при чем, а Алоиз просто нас обоих переиграл.
— Долго же я за вами бегал, — гестаповец повернулся к Шалтаю. — Не думал, что целый штурмбаннфюрер СС работает на русских. Хотя, наверное, вы и есть русский? Признайтесь, герр Рихтер. Как ваше настоящее имя? Молчите, дорогой, Юрген… Ну, ничего, вы у меня заговорите. Еще как заговорите! Вы просто не представляете, какие методы развязать язык, я вам придумал. А вы герр Алекс, — гестаповец повернулся ко мне. — Ничего не хотите рассказать? Если вы поведаете мне про вашего друга Юргена, то могу обещать, что смерть ваша будет быстрой и почти без лишних мучений. А иначе… — садюга многозначительно хихикнул в предвкушении пыток.
Я молча скрежетал зубами, как этот сучонок нас вычислил? Скорее всего, вышел-таки на Юргена и следил за ним. А тут и я нарисовался. Меня он точно тут не ожидал увидеть, поэтому так обрадовался.
Все эти мысли пронеслись в голове за секунду. Двое автоматчиков держат нас на мушке. Третий обыскивает Юргена. Гестаповец стоит с пистолетом в руке. Дело совсем дрянь.
Вот автоматчик вытащил у Юргена «Вальтер». Тот стоит с поднятыми руками. Ну, же… Шалтай! Ты привел этого шакала, помоги нам теперь выпутаться.
Я присмотрел подходящий обломок кирпича на земле и потихоньку придвинулся к нему. Юрген уловил мой взгляд. Мы, не сговариваясь, поняли друг друга без слов.
Автоматчик с пистолетом Юргена отступил назад и повернулся к нему
