Через полчаса засыпка рва была завершена. Воины потащили и начали укладывать на мешки с песком бревна, чтобы колеса башен не увязли в только что созданной насыпи. На бревна бросали в несколько слоев мокрые шкуры – если осажденные попытаются поджечь настил. Не попытались. Видно, количество горшков с огненной смесью было ограничено, и их решили приберечь для башен. Количество убитых и раненых росло.
Спустился к подножью холма и полечил следующую партию увечных. Поднялся. Глянул на ров, на штурмовые башни. Последним до стены оставалось метров сто пятьдесят. В них уже полетели камни баллист и стрелы катапульт, хотя стрелы им вреда причинить точно не могли. Камни средних и мелких калибров – тоже. Каркас башен был сколочен из мощных брусьев, обшивка сделана из трехдюймовых, примерно, досок. Все это закрывалось мокрыми шкурами в несколько слоев, которые служили защитой от огня и смягчали удары камней. При высоте в пятнадцать метров, весили эти сооружения весьма прилично, потому были снабжены десятью колесами с каждой стороны. Толкали башню сто человек, находящихся внутри нее на самом нижнем уровне. Приходилось ребятам нелегко – вес башен, повторюсь, оказался не маленьким. Но двигали потихоньку. На плечах они несли накинутые мокрые шкуры – для гашения горючей смеси, которая должна будет стекать на землю со стен башни и окажется у них под ногами. Обуты воины были в высокие, тоже пропитанные водой сапоги – чтобы не обжечь ноги. Крыши башен сделали наклонными, чтобы жидкий огонь стекал, не задерживаясь, вниз. На верхнем ярусе под крышей находилось два десятка лучников, которые уже открыли стрельбу по защитникам города, благо они теперь были, как на ладони – верхний ярус возвышался над стеной метра на три-четыре. Со второго яруса, считая сверху, должен был перекидываться штурмовой мост на стену – для атакующих. Довольно широкий – бой могли вести сразу пять воинов в ряд.
Тем временем, вымостка бревнами и мокрыми шкурами перемычек через рвы была закончена. Воины, занимающиеся этим, отхлынули от стены, волоча за собой раненых товарищей. Между рвом и башнями осталось метров сто. Обстрел их усилился – башни вошли в зону действия больших камнеметов. В воздухе появились крупные булыжники. Свита вокруг меня, до сих пор оживленно комментирующая все происходящее, затихла, ожидая первого попадания. Камень в два пуда весом – это серьезно, даже для таких основательных сооружений, которые сколотили наши умельцы. Ждать пришлось недолго. Первой поймала крупный камень штурмовая башня, двигающаяся в центре. Удар сопровождался треском. Видимо, доска, все же, не выдержала. Но никаких особых последствий попадание не повлекло – башня все стой же скоростью продолжала свое движение.
Румийцы, понимая, что мелкие камнеметы не в силах причинить, движущимся монстрам вред, начали заряжать их горшками с горючей смесью. Глиняные емкости разбивались о стенки, но выливающаяся из них жидкость, не успевала поджечь мокрую обивку и стекала вниз, под ноги, толкающим башни воинам. Те, прихваченными шкурами, гасили огненные лужи и продолжали двигаться дальше.
Еще десяток минут и башни въехали передними колесами на бревенчатый настил перемычек. Опять напряженное ожидание – выдержат ли бревна немалый их вес. Бревна выдержали. Приостановившиеся, было, гиганты, двинулись к стене. Горшки с горючей смесью полетели гуще. Баллисты били в упор. Башни трещали, дымили, но держались. Сзади к каждой из них пристроилось по штурмовой колонне одоспешенных воинов, готовых броситься по лестницам башен на штурмовые площадки, как только те приблизятся к стене на расстояние, позволяющее перебросить на нее мостик.
Крайняя справа башня добралась до стены первой. Остановилась, и внутрь ее хлынули, толпящиеся позади воины, весьма неуютно чувствующие себя под потоком стрел и камней, летящих в них со стен. Две другие башни достигли стены почти одновременно пару минут спустя и тоже стали заполняться воинами. На участках стены напротив башен выстроились легионеры, сумев организовать строй глубиной в три ряда. Их засыпали стрелами, приблизившиеся к стене еще на полсотни метров, наши лучники. Стрелы, однако, летели навесом и большого вреда румийской пехоте, закрывшейся сверху щитами, похоже, не причиняли. Лучше получалось у лучников с верхних площадок штурмовых башен, бьющих из луков сверху почти в упор.
Штурмовой мост, прижатый к передней стенке правой башни со скрипом, слышимым даже нам, вздрогнул и начал опускаться, одновременно открывая проход, столпившимся внутри, готовым ринуться на стены, воинам. Пара секунд и он с грохотом упал на зубцы стены. В следующий миг по нему на выстроившихся легионеров, с ревом хлынул поток, блестящих доспехами, славов и варангов. С треском и лязгом они врезались в строй румийцев, довольно легко, благодаря своей большой массе, прорвали его и попытались расширить захваченный плацдарм. Это сделать оказалось сложнее. Легионеры, повернувшись к штурмующим, сдавили их стальными тисками. В страшной давке и наши и румийские воины падали со стены, разбиваясь насмерть и калечась. Румийские гладиусы, предназначенные как раз для такого вот ближнего боя, собирали богатую жатву. Но штурмующие продолжали прибывать и, давя в обе стороны, медленно расширяли захваченный участок.
Вскоре вступили в сражение еще две башни. Там штурм разворачивался примерно по тому же сценарию. Забрезжила надежда – может и получится? Главное, теперь, хотя бы одной из штурмующих групп добраться до ближайшей башни и захватить ее. Через башню можно будет ворваться в город. Ну а дальше основным станет доставка резервов. Используя те же штурмовые, башни это будет не слишком сложно.
Тем временем, катапульты и баллисты, расположенные на боевых площадках башен крепости, перенесли огонь на штурмовые помосты, по которым наши продолжали перебегать на стены. И, хотя, точность метательных орудий оставляла желать лучшего, некоторые камушки, все же, находили цель. В помост правой башни, вступившей в бой первой, угодило уже три снаряда: два средних и один крупный. Средние, сбив каждый по несколько человек, рикошетировали от досок помоста и улетели в сторону, не причинив им видимого вреда. Крупный ударил вскользь. Народу от него пострадало гораздо больше – с десяток, но помост, вроде бы, снова остался цел. Притормозившие, было, при виде гибели своих соратников воины, снова побежали на стену. Обстрел помостов двух других башен пока тоже не нанес им непоправимого ущерба. Наши гибли, но гибли они и на стенах.
А потом румийцы ударили по помостам горшками с горючей смесью. Били из тяжелых баллист, закладывая в их чаши по десятку глиняных емкостей зараз. Попадания ждать пришлось недолго. Первой досталось опять правой штурмовой башне. О ее помост разбилось сразу два горшка. Расплескавшаяся по доскам жидкость, породила столб пламени высотой метра в три. Пламя сразу охватило большую часть помоста и десятка два воинов, перебегающих по нему в этот момент. Вой, горящих заживо людей, вознесся над всеми другими звуками битвы. Я невольно зажмурился, но тут же открыл глаза. За это время горящие воины, то ли попрыгали, то ли попадали вниз под стену и догорали там дымным пламенем, превращаясь в неопрятные кучи тряпья и закопченного железа. Еще хуже было то, что огнем занялся сам помост. Сторону его, обращенную сейчас вверх, мы тоже обили мокрыми противопожарными шкурами, но это не спасло – часть жидкости удержалась на ней и, имея, видимо, весьма не слабую температуру горения, не быстро, но уверенно прожигала шкуры, добираясь до досок основы. Несколько человек, переданными снизу мокрыми шкурами, пытались сбить пламя, но в это время о помост разбилось еще три горшка. На этот раз пламя ударило даже в проход, ведущий внутрь штурмовой башни, где толпились, готовящиеся к штурму воины. Те, кто пытались тушить помост, огненными, воющими от боли комками, попадали вниз. Через секунду еще один горшок влетел в открытый проход. Внутренность переходной площадки, со всеми столпившимися там людьми, охватило пламя.
