корявые, рождались на ходу, пока я изо всех сил стремительно нагонял поезд — так я освобождал сознание от лишнего, очищая голову. Перрон заканчивался, дальше — земля и камни. Я припустил вслед за удаляющимся составом, выжимая все силы из организма, а потом прыгнул, выставив руки вперед в надежде зацепиться за поручни последнего вагона.
Больно ударило по пальцам, они непроизвольно сжались, тело дернулось вперед-назад, но я удержался, потом подтянулся и оказался висящим на короткой лестничке с заднего торца вагона. Поезд, тем временем, потихоньку набирал ход. Я мог только догадываться, где именно заложены мины, но в любом случае, времени оставалось в обрез. Но почему же Куликов не сработал, как должен был? Нужно добраться до головного вагона и остановить движение!
Как быть? Пойду поверху!
Приняв решение, я более не медлил. Лестница позволила мне забраться на крышу, и там я попросту побежал вперед, от конца крайнего вагона к его началу. Крыша теплушки чуть прогибалась под моими ногами.
— Кто там топчется? Что происходит? — раздался сердитый окрик снизу из маленького приоткрытого оконца. Я оставил его без ответа.
Паровоз впереди состава вновь призывно загудел.
Дьявол, как же скользко! Я чуть было не сверзился в самом начале, но потом дело пошло лучше — то ли приноровился, то ли дальше вагон был не настолько обледенелым — может, снизу топили. Первую теплушку я проскочил и сходу перепрыгнул на платформу, где под брезентом стоял один из танков. Осторожно прошел вдоль него — места было мало, но я справился, и тут же перебрался на следующую платформу.
Почему же Куликов не остановил отправку? Не поверил? Черт-черт-черт!
Опять теплушка, вновь пришлось карабкаться наверх. Минуты, минуты — они уходили, как песок сквозь пальцы. Я не успевал следить, какой участок мы сейчас проезжали. Вроде бы слева мелькнули знакомые цеха Танкограда — может здесь Куликов сумеет перехватить поезд? Нет, проехали мимо, лишь чуть притормозив. Пока я добрался до следующей платформы, выехали из города и начали набирать ход. Это плохо!
Забираться в одну из теплушек и просить бойцов о помощи я не стал. Во-первых, поди еще докажи, что ты сам не враг. Во-вторых, это делать — только время терять. Даже если мне в помощь будет еще десять-двадцать человек, это ничего не решит. В теплушках стоп-кранов нет, и все равно придется идти к головному паровозу.
Вскоре миновали Первое и Второе озера, и состав стал разгоняться еще стремительнее. Мы двигались по новой ветке, ведущей через Каменск-Уральский на Свердловск. Ветка, как помнил Димка, требовалась для нужд Челябметаллургстроя НКВД СССР, который создавал Челябинский металлургический завод спецсталей, и совсем недавно была достроена немцами-трудармейцами. А из своих личных воспоминаний, я выудил, что Немецкая Поволжская автономная республика была к этому времени уже ликвидирована во избежание предательства со стороны этнических немцев, поэтому все мужчины от пятнадцати до пятидесяти пяти лет, и женщины от шестнадцати до сорока пяти лет, то есть все трудоспособное немецкое население СССР, примерно триста тысяч человек, были мобилизованы в трудармии, и хоть и считались особо неблагонадежными в сравнении с другим контингентом, теми же зэками, но работали честно и на совесть.
Пока я пробирался к паровозу, мозг работал в автономном режиме. Я вызвал в памяти карту области, пытаясь прикинуть, где именно лучше всего совершить подрыв, чтобы нанести составу максимальный урон.
Ну конечно же! Вскоре мы должны будем пересечь новый однопутный мост через Миасс. Он, конечно, хорошо охраняется, но не будут же они останавливать и досматривать особо срочный воинский транспорт. Дорога пройдет по высокой насыпи, потом мост, и снова насыпь, уже с другой стороны реки. Если диверсантам удалось заложить мины на мосту и насыпях, то состав рухнет вниз с высоты в десяток-другой метров. А потом в течении нескольких дней сработают остальные МЗД, и движение на этом участке полностью остановится.
Прыжок. Нога скользнула, и я чуть было не улетел с платформы, лишь в последний момент сумев схватиться за трос и вытянуть себя обратно. Сколько же там еще впереди?
Я добирался до паровоза уже не меньше получаса, а до расчетной точки оставалось минут пятнадцать-двадцать. Могу не успеть, очень уж скользко… собраться, не думать ни о чем, двигаться аккуратно…
Успел.
Взобравшись на очередную теплушку и дойдя до ее противоположного края, я увидел под собой тендер, забитый углем, а сразу за ним — черный паровоз серии «Ов-324», называемый в народе «Овечкой». Эти паровозы начали производить еще до революции, и они оказались настолько надежными, качественными и неприхотливыми, что их эксплуатировали до сих пор.
Где-то далеко впереди показались очертания моста.
Я спрыгнул с теплушки прямо на тендер, быстро пробрался по нему, весь измазавшись в угле, и буквально влетел в кабину машиниста, в последний момент все же споткнувшись, кувырнулся вперед и ударился обо что-то мягкое.
Быстро поднявшись на колени, я увидел перед собой труп машиниста — в него-то я и врезался лицом при падении. Тут же рядом лежал второй труп — видно, кочегара.
За рычагами управления стоял высокий, широкоплечий человек в темной одежде.
Услышав звуки моего падения, он быстро обернулся, держа в правой руке пистолет ТТ.
Я узнал его сразу.
— А вот и ты, Буров! — радостно оскалился лейтенант госбезопасности Куликов. — Признаться, заждался! Уже думал, ты не успеешь к началу представления!
Глава 25
Я не стал делать вид, будто не понимаю, в чем дело, Куликов бы не поверил. Да и сплести логическую цепочку сумел бы любой. Все началось с моего звонка на завод. Если бы я не застал его на рабочем месте, то, кто знает, может быть и обошлось бы малой кровью, но когда лейтенант понял, что диверсия, к которой он готовился так долго, может быть сорвана каким-то пацаном, то не выдержал, и, когда состав проезжал на обратном пути мимо Танкограда, сумел забраться на состав… а дальше банально — легко убил машиниста и кочегара, они бы и не подумали заподозрить знакомого им сотрудника НКВД, а теперь он ведет состав к гибели… почти довел, но я успел добраться до
