В следующем сюжете показали маневры австрийского флота где-то на Адриатике. Канцлер Федеральных Австрийских Штатов стоял на мостике крейсера, широко распахивал рот и отчаянно жестикулировал, грозя неведомым врагам. За кадром гремела "Die Waffen! — Legt an!"
Потом морское могущество ФАШистов испарилось с экрана, и его место занял роскошный военный парад где-то в Индии. Судя по оранжевым флагам, это были халистанцы. Обычные слоны, верблюды и красивые бронзовые пушки для сипайских расстрелов. И все это под аккомпанемент совершенно легкомысленной индийской музыки. Никакого уважения к великим и чистым воинам!
В последнем эпизоде появился король-президент Сидониу Паиш собственной персоной. Насколько было известно Хеллборну, в настоящее время великий сидонист совершал турне по заморским провинциям Португалии. Вот он стоит на причале в Луанде; он же на фоне бастионов Момбасы; на этих кадрах Гоа, а это уже Макао. Из динамиков торжественно разливалась одна из симфоний Бетховена. Джеймс забыл ее номер.
В другие дни в салоне крутили несерьезные мексиканские комедии и боевики, но к такого рода зрелищам Джеймс Хеллборн испытывал стойкое отвращение. На борту имелась неплохая библиотека, но всю эту старую европейскую классику Джеймс осилил еще в годы учебы. Поэтому он заперся в каюте и настрочил несколько дополнительных отчетов. Джеймс мог позволить себе работу с секретными документами. В портфеле на длинной цепочке их было полным-полно. Его охранял статус дипкурьера, союзная Португалия и два служебных пистолета.
Сэр Энтони будет доволен и на долгие дни освободит его от скучной бумажной работы.
* * * * *
Возвращение на родину лейтенант проспал. Его разбудил португальский стюард, вежливо постучавший в дверь каюты. Зевая и прижимая к гружи портфель с бумагами, Хеллборн направился к выходу. Путь лежал через обзорную палубу. Дирижабль, обнимающий причальную мачту, висел высоко над городом, и вид открывался великолепный. Впрочем, как и всегда.
— У вас красивая страна, — заметил стюард, следовавший за ним по пятам.
— "Здесь так много садов и виноградников ", — процитировал Хеллборн.
— Только подумать, она могла быть нашей, — задумчиво пробормотал португалец.
Это было что-то новое, но достойный ответ был давно готов.
— Вы бы здесь не выжили, — приподняв подбородок, заявил гордый альбионец.
— Возможно, — не обиделся стюард и посмотрел на табло термометра. — Температура за бортом — 14 градусов.
— Сколько? — удивился Хеллборн.
— Простите, сеньор… 64.
— Лето, — пожал плечами альбионец. Португалец только поежился.
— Счастливого пути, сеньор Хеллборн.
— Спасибо, — с достоинством кивнул Джеймс и зашагал к лифту причальной башни.
Покончив с таможней, даже и не вздумавшей чинить ему препятствий, он поймал такси и направился в Адмиралтейство. В салоне старой "атаульпы" было удобно сидеть, но пейзажами родного города любоваться было уже нельзя. К счастью, ехать было недалеко, и на этот раз Хеллборн не успел заскучать.
Рабочий день был в самом разгаре, и сэр Энтони оказался в своем кабинете. На втором этаже одного из немногочисленных в Северном Фрэнсисберге зданий, сработанных в колониальном стиле.
— Ты отлично поработал, Джеймс, — шеф не страдал оригинальностью.
Сэр Энтони Гильберт, контр-адмирал Флота, директор Альбионской Секретной Службы, не годился для плакатов. Он был довольно молод, ему едва исполнилось сорок пять, но всего десять лет сидячей работы превратили его в круглый мясной шарик, с превеликим трудом покидающий кресло. Представьте себе его знаменитого современника, Победоносного Винни, а потом скиньте два десятка лет и умножьте в два раза по окружности. Сэр Энтони относился к такому состоянию вещей стоически и не без юмора (впрочем, как и многие другие толстяки, знакомые Хеллборну). В молодости он был отличным полевым агентом, но его лицо слишком примелькалось на всех семи континентах, поэтому коммандера Гильберта отозвали на родину и присвоили очередное звание. Потом еще одно — и вот он здесь, во главе самой могущественной секретной службы полушария. Злые языки не уставали говорить, что контр-адмирал Гильберт достиг высот только благодаря принадлежности к одной из Первых Семей. Но Те, Кто в Курсе Дел, знали, что это неправда. Сэр Энтони честно заслужил свое место, проливая кровь, а не гордясь ею. Слава Всевышнему, Альбион всегда был меритократией. Достаточно посмотреть на гросс-командера Пудинга, второго человека в ДСС и будущего директора (если сэр Энтони когда-нибудь уйдет на пенсию). Вот уж плебей из плебеев! Одна фамилия чего стоит!
— Ты отлично поработал, Джеймс, — повторил контр-адмирал и положил очередную прочитанную страницу на журнальный столик рядом со своим креслом. Сэру Энтони было неудобно сидеть за высоким рабочим столом, и тот мирно покрывался пылью в дальнем углу кабинета. — Прекрасный отчет, и приложения на высоте. Жаль, без фотографий. Но тут уж ничего не поделаешь. Я должен выразить тебе соболезнования, — добавил он без всякого перехода.
— Спасибо, сэр, — вздохнул Хеллборн. И в этот момент он совсем не притворялся.
— Ты успел побывать на похоронах? — Гильберт уткнулся в очередную страницу.
— Да, перед самым отлетом.
— Это хорошо, — в свою очередь вздохнул контр-адмирал. — Потому что всего через несколько недель — или даже дней — нам придется оплакивать слишком многих родных и близких. А где они будут лежать — одному Богу известно.
— Не будем себя обманывать, сэр, — прищурился Хеллборн. — Мы ждали эту войну, мы к ней готовились, мы желали ее. Мы даже молились на нее.
К счастью, гросс-коммандер Гренвилль остался далеко на севере, поэтому никто не мог обвинить Джеймса в плагиате.
Так или иначе, сэр Энтони и не думал возражать, поэтому лейтенант осторожно продолжил:
— Жаль, что она начинается так рано… Нам бы еще десять… да хотя бы пять лет.
Похоже, "пять лет" ничего не значили для контр-адмирала Гильберта, или он хорошо владел собой — впрочем, как и всегда. Поэтому сэр Энтони даже бровью не повел.
— Пять, десять, пятнадцать… — равнодушно отозвался он. — А вот полковник Горлинский учит нас — "чем раньше войдешь в тюрьму, тем раньше выйдешь!" Нет уж, лучше сейчас. Пока мы еще молоды и полны сил!
Да, с чувством юмора у контр-адмирала все было в порядке!
— Что будет с нашими добровольцами в Данорвегии? — поспешил сменить тему Хеллборн.
— Мы уже отдали приказ об эвакуации. Пока в Шотландию, там видно будет. Данорвежцы совсем потеряли голову и ориентацию в пространстве. Ни мира, ни войны. Они просто не знают, как поступить, и сегодня с ними очень трудно вести дела. Чем больше я получаю докладов с севера, Джеймс — и твой не был лишним — тем больше убеждаюсь: нам не стоило лишний раз конфликтовать с русскими. Вся наша послевоенная политика в отношении России была одной большой ошибкой. Кроуфорд и его банда слишком много времени посвятили азиатам и африканцам. Им так хотелось поиграть в наследников Британской империи. И в то же самое время они упустили из виду такого перспективного партнера — или даже союзника. Хуже того, Годвинсон пошел еще дальше и стакнулся с гавайскими монархистами!
— Они убили нашего консула, сэр, — напомнил Хеллборн.
— Глупости, Джеймс. Его убил стрелок из другой партии. Где эта партия сегодня? Русские уничтожили ее сами, еще во время гражданской войны. Томас Кроуфорд просто нашел повод разорвать с ними отношения. Ничто не мешало нам отправить в Петроград нового посла в любой из 20-х или 30-х годов. Но мы этого не сделали. Ладно, будем надеяться на лучшее. Война позволит нам исправить множество ошибок прошлого, — Гильберт отложил последнюю страницу и скрестил пальцы на животе. — Надеюсь, мы сможем призвать русских на нашу сторону.
— Ближе к финалу войны они все равно будут против нас… — осторожно заметил лейтенант.
— …или под нами, — уточнил контр-адмирал.
— Вы верите в это, сэр?
— Вы сомневаетесь в нашей силе духа и нашем могуществе? — сэр Энтони скорчил гримасу.
— Никак нет, сэр, — оставаясь в кресле, Джеймс ухитрился вытянуться по стойке "смирно". — Ваши дальнейшие приказы, сэр?
— Только не паясничай, это тебе не идет, — заметил адмирал и взял со столика пачку серых конвертов. Развернул их веером и выбрал один. — Поздравляю. Один из лучших кораблей нашего флота. Линейный монитор "Королева Матильда". Будешь числиться заместителем офицера связи.
— Монитор? — переспросил Хеллборн, вертя в руках конверт.
— Предпочитаешь свою старую субмарину или воздушную пехоту? Не спеши огорчаться, Джеймс. Поверь моему слову, даже на мониторе тебе не будет скучно. Разве что до отплытия. Между прочим, о скуке. У тебя есть парадный мундир?
