Петровы и Сидоровы стояли за шеренгой солдат и смотрели на проезжающий траурный кортеж. Как "чистую публику", их пропустили в первый ряд, и они с любопытством рассматривали эту пышную церемонию. Иванов остался в гостинице.
Наши путешественники во времени приехали в Москву 20 октября, как и просил Николай, и поселились в гостинице "Метрополь". Приехали и заняли самые роскошные номера, благо гостиница была почти вся свободна. А на следующий день, когда разнеслась весть о кончине государя, в гостинице было не протолкнуться. Все окрестные помещики съехались в Москву, боясь пропустить такое событие, как прощание с императором.
Путешествие из Парижа в Москву прошло замечательно, если не считать постоянного дыма из трубы паровоза.
В "Метрополе" был электрический свет, и Иванов, проверив его авометром, поставил ноутбуки на подзарядку.
Все четыре дня, до прибытия траурного поезда в Москву, псевдоамериканцы ходили по городу и смотрели во все глаза. Старая Москва завораживала. Всё, что их современники могли видеть на ретрофотографиях, черно-белых и пожелтевших, представало во всей многоцветной красе. Одежда горожан, стены домов, маковки церквей, всё было живым, насыщенным и ярким.
23 октября, поздно вечером, Иванов, включил абрудар и, дождавшись, когда Николай вернулся от Аликс в своё купе, проявил у него на столе листок с их адресом в Москве. Николай взял листок со стола, прочёл и кивнул головой.
— Ждите. 25-го я в Москве, но будет некогда. А вот 26-го будьте все утром в номере, за вами приедут.
* * *
Когда траурная колесница проехала, народ начал расходиться. Наши друзья тоже направились в гостиницу. Завтра переезд, нужно собраться.
Иванов встретил их вопросом:
— Николая видели?
— Да видели, видели. — ответил раздражённо Петров, — и не только Николая. И Алису видели.
— И что? — удивился Иванов.
— Да ничего, — Петров, сняв накидку, плюхнулся в кресло. — Я был уверен, что он от этой Алисы избавится.
— Чего вдруг?
— Ладно, не будем об этом. Похоже, наш царёк начал последовательно наступать на все грабли, которые ему подсовывает его судьба. И его знание истории ничему не учит. Как бы нас впереди не ждала Октябрьская революция.
— Не кипятись. С таким настроением нам не победить.
— Нам? А что от нас зависит?
— Да всё от нас зависит. Можем его сознание твоим заменить? Хочешь?
Петров поднялся из кресла и с возмущением посмотрел на Иванова:
— Совсем с ума сошёл? Я что – император? Помощник капитана судна ещё быстрее развалит страну, чем пехотный полковник.
— Вот и успокойся.
Кульбит с временной петлёй, проведённый новоиспечённым императором, не оставил в памяти наших героев воспоминаний о смерти Алисы. И никто об этом не помнил.
* * *
26 октября, в 8 часов утра, у гостиницы "Метрополь" остановились три кареты из каретного двора московского градоначальника. Из первой выскочил молодцеватый гвардейский офицер и вбежал в парадный вход. Через некоторое время служки начали выносить невероятное количество чемоданов и коробок, и грузить в кареты на багажные места. Первым к каретам вышел Иванов, наблюдать за погрузкой, потом потянулись остальные. Наконец багаж был погружен, все расселись, и кареты покатили в сторону Кремля.
"Покатили в сторону Кремля" — сказано, конечно, очень громко. Вокруг Кремля все улицы были запружены народом, поэтому кареты сразу попали в самую настоящую пробку.
Тем не менее, минут за двадцать кареты доползли до Никольской башни, и проехав сквозь жандармское оцепление, въехали в Кремль. За стенами Кремля было посвободнее, и через минуту кареты остановились перед Потешным дворцом.
Великолепие и роскошь древних боярских хором поражало.
Дашенька Сидорова раскрыв рот, смотрела на сказочный терем, а потом, сглотнув, спросила шёпотом:
— Мам, мы что, будем жить в этом музее?
Все промолчали. Взрослые и сами были очарованы красотой белокаменной резьбы.
— Обалдеть! — Сидоров приподнял котелок и почесал лысину.
В Потешном дворце располагались комендатура Москвы и великий князь Сергей Александрович распорядился освободить на втором этаже правое крыло для "господ инженеров".
Николай пришёл к ним вместе с Георгием и Сандро после панихиды в Архангельском соборе.
За закрытыми дверьми они поздоровались с мужчинами за руку, дамам коротко поклонились. Георгий и Сандро, с любопытством разглядывали пришельцев из будущего.
— Сегодня 26 октября, а через пять дней, 1 ноября, похороны папa. Второго я возвращаюсь в Москву. К этому времени Кремль должен быть очищен от посторонних лиц, в смысле, будут удалены государственные учреждения. Останутся только священнослужители, монахи кремлёвских монастырей и охрана.
Он задумчиво посмотрел на Георгия. — Может монахов тоже? Нет, пусть пока остаются. До похорон резкие движения не поймут. Да и после не поймут, но я уже буду здесь. Вы, господа, как только этот дворец освободит дядя Сергей, то есть московский градоначальник, начинайте устраиваться. Места достаточно. И накопируйте свободных терабайтов, предстоят серьёзные дела, будем часто сохраняться.
* * *
На Николаевском вокзале, где ждал императорский поезд, готовый выехать в Санкт-Петербург, Николай завёл московского градоначальника, Великого князя Сергея Александровича в кабинет начальника станции, и, предварительно попросив всех выйти, сказал ему:
— Дядя Сергей, а вас я попрошу остаться!
Великий князь непонимающе поднял брови.
— Не понял…
— Дядя Сергей, ты остаёшься в Москве. Очень много дел. Первое – нужно вывести из Кремля все государственные учреждения, московского коменданта из Потешного дворца и Московский окружной суд из Здания судебных установлений. В Кремле должны остаться только служители церкви. И это нужно сделать в течении двух-трёх дней. Всё – и архивы в том числе.
Великий князь замахал руками:
— Ники, ты что? Это невозможно!
— Почему? Какие есть технические трудности?
— Ну… — великий князь неопределённо взмахнул рукой, а затем посмотрел Николаю в глаза: — зачем?
— А… — усмехнулся Николай, — невозможно не потому, что трудно, а потому, что московский градоначальник не считает нужным.
— Ники, давай отложим этот разговор. У нас впереди похороны…
— Это у меня похороны, а не "у нас"! Я вернусь в Москву второго ноября, и если обнаружу в Кремле хоть одного твоего писаря, в Москве будет новый градоначальник!
Николай развернулся и, не попрощавшись, вышел из комнаты.
