— Андрюша, — сказала Татьяна, — расскажите, как они нашли шкатулку. Расскажите мне. Никто об этом не узнает.
— Почему вы так думаете?
— Я — красивая женщина? — спросила Татьяна.
— Разумеется.
— Я буду вашей. Я не обманываю вас. Вы мне нравитесь. Я отдамся вам целиком, но вы должны что-то для меня сделать.
— Смешно. — Андрей опустил ноги на пол. Но Татьяна его плеча не отпустила. — Мне еще не приходилось вступать в подобные союзы.
— Ничего смешного, — обиделась Татьяна, и Андрей понял, что ей еще не приходилось напрашиваться таким образом, потому она и сама чувствует себя неловко. Тем более что никаких чувств к Андрею не испытывает. Как ни горько мужчине это признать.
Что Андрей и сказал молодой женщине.
Татьяна выслушала его отповедь, которой позавидовал бы и Евгений Онегин, покорно, но без улыбки.
Она присела на койку рядом с Андреем и заговорила вполголоса, будто не хотела, чтобы ее услышали из-за двери.
— Вы простите, что я на вас напала, — говорила она, сидя рядом, но не касаясь Андрея. — Это совершенно не моя манера, честное слово. Но передо мной поставили задачу. Честное слово, она так и сказала: «Ставлю тебе задачу».
Татьяна робко улыбнулась, и сверкнули белые крупные зубы.
— Ты имеешь в виду Анастасию Николаевну?
— Она мне вовсе не тетка, — призналась Татьяна, — но мы с ней вместе работаем. Вы простите меня, Андрей?
— В чем?
— В том, что навязываюсь. Мне было приказано отыскать к вам путь. Быстрый и надежный. Пока я шла — поняла, что угрозами вас не испугаешь. И я подумала: может быть, я его соблазню? Вот и попробовала. Но неубедительно.
— Да, наверное, неубедительно, — сказал Андрей. — Хотя если бы вы избрали другой способ соблазнить меня, то не встретили бы возражений.
— Вот именно, я так всегда и думала — все мужики сволочи. Разве у вас жены нет?
— А вы замужем? — ушел от ответа Андрей.
— Это не важно, когда нас окружает Балтийское море и мы вдвоем на борту теплохода.
— А за дверью ваши товарищи по партии ждут результатов вашего визита.
— Вы можете проверить, — уверенно ответила Татьяна, — там никого нет.
— Убежали?
— И не подходили. Они верят, что я справлюсь.
Наступила неловкая пауза. Следовало что-то делать. Андрей почти непроизвольно совершил наглый поступок. Наглый вообще, но не в этой ситуации — ему было любопытно спровоцировать женщину на какие-нибудь неординарные действия.
Андрей положил ладонь на грудь Татьяны — грудь отлично вписалась в чашку пальцев.
— Да вы что? — с секундным опозданием, но вполне искренне возмутилась Татьяна. — Что вы себе позволяете?
Она резким движением оторвала руку от груди и отвела в сторону.
Но не закричала, а возмутилась лишь вполголоса.
Андрей чмокнул ее в щеку и подчинился.
Ладонь упала на колено.
— Где же ваши обещания? — прошептал он. — Так вам никогда меня не соблазнить.
— Я и не собиралась!
— Только говорили?
— Андрей, не надо надо мной издеваться! — Веснушки ярко вспыхнули на щеках, рыжеватые волосы туго завивались. — Мне и без вас тошно.
— Довели соратники?
— Вы, по-моему, ничего не понимаете — вы безобразно аполитичны.
— Вам кажется?
— Андрей, перестаньте притворяться, я вас убью!
— Слишком резкий переход от любви к ненависти!
— У меня нет к вам никаких чувств.
— Тогда дайте мне поспать и идите в бар.
— Не могу.
— Убьют?
— Анастасия ждет ответа.
И тут Андрей понял, что просто тянет время, тянет в разговоре — не зная, что же ему делать?
Признаться?
Татьяна сама помогла ему. Не почувствовала растерянности и готовности сдаться.
— Неужели вы думаете, что никто не видел, как вы вернулись всей бандой на «Симонов»? И притащили тот самый ящик? Я больше того вам скажу: с вами появилась крашеная старуха дикого вида — на борт взошла, а обратно не вышла. И с ней еще какой-то хлыщ. Кто эти люди?
— А может, они уже ушли, пока вы здесь сидите? — спросил Андрей. — Ведь никому не запрещено гостей принимать? Шведских коллег.
— Андрей, вы явно принимаете сторону бандитов и коммунистов, — удивилась Татьяна и убрала руку с коленки Андрея. Роман иссякал на глазах. — Вы же знаете, как плохо это может для вас кончиться!
— Я потеряю ваше расположение?
— Это лишь малая часть ваших неприятностей.
— У вас глаза как у кошки, — сказал Андрей. — И горят.
— Я могу быть страстной, — ответила Татьяна. — Человек, вкусивший моих ласк, никогда меня уже не забудет. Но вам это уже не грозит.
— Я не смогу исправиться?
— Вам будет трудно исправиться.
«У всех этих людей — очевидные провалы с чувством юмора, — подумал Андрей. — Как было бы мило, если бы они умели улыбаться. Но они или хохочут, или строят строгие физиономии».
— Что же мне надо сделать, чтобы просвещенная общественность меня простила?
— Сначала расскажите мне, что оказалось в том ящике? Вы видели сокровища царского семейства?
— Нет, не пришлось.
— Они скрыли это от вас?
— Честно говоря, они и сами туда не заглядывали.
— Почему? Только не лгите мне. Я ненавижу, когда мне лгут.
— Ящик не удалось открыть.
— Почему?
— Ключа не нашли.
— Я тебя убью!
Татьяна со злобой ударила его в висок кулаком. Была бы мужчиной — отправила бы его в нокаут.
Она кинулась его бить, и пришлось схватить ее за кисти рук. Она вырывала руки, глаза были совсем близко.
— Я тебя ненавижу, ненавижу, ненавижу! — шептала она.
Татьяна дышала часто и неглубоко. Глаза вспыхивали по-кошачьи в свете настольной лампы.
Вдруг она сказала громко:
— Да потуши ты этот свет! Лампу потуши, мать твою!
— Как так? — Андрей не был готов к столь резкому переходу настроения.
— Я хочу тебя, мерзавец, я хочу тебя…
Андрей медлил. И не потому, что женщина была ему неприятна, — Татьяна была очень хороша, но Андрей глупо устроен — он не мог, не умел сдаваться женщине. Он должен был покорить ее. Он должен был ухаживать за ней. «Я люблю украшать елку, а все пляски вокруг нее одинаковы, — как-то говорил он своему приятелю. — Я люблю Лидочку, но не могу поклясться, что всегда был ей верен. И не потому, что столь полигамен, просто жизнь устраивала мне ситуации, в которых я был ведомым. Это не значит, что мужчина должен спешить к любимой жене с признаниями и покаянием. Покаяние оставьте для других случаев. О том, что произошло с тобой в других мирах и в других временах, забудь или помни — с содроганием или сладостью. Пускай это останется в тебе».
