- Попытайтесь закрыть амбразуры как можно быстрее! И задрайте наглухо кормовой каземат, его скоро затопит, — он отодвинул от штурвала рулевого и встал за него сам, и пробормотал в пол голоса ни к кому конкретно не обращаясь, — если уж нам не удастся избежать опрокидывания, то надо хоть попытаться таранить кого–нибудь из русских…
- Такенза, — добавил спустя тридцать секунд, обращаясь к главному артиллеристу корабля, — прикажите расчету носовой башни открыть огонь. Мы похоже идем в нашу последнюю атаку, и взрыв порохового картуза при подаче к башне сейчас не самая большая их наших проблем. В машинное прикажите дать самый полный, пусть заклепывают клапана. И начинайте выносить раненых на верхнюю палубу, там у них будет хоть какой — то шанс…
На русских броненосцах сначала с интересом и непониманием, а потом с ужасом наблюдали, как от линии японских кораблей отделился третий вымпел. Он, постепенно уменьшая радиус поворота, неуклонно шел в сторону русских кораблей. Без всяких команд, вся артиллерия русских броненосцев перенесла огонь на явно идущий на таран корабль. Несмотря на обстрел и почти не отвечая на огонь, из — за выбивания все новых и новых орудий попаданиями в упор, «Ивате» почти дошел до русской линии. Непосредственная виновница его гибели «Полтава», и следующий за ней «Севастополь» вынуждены были отвернуть влево, чтобы не попасть под таранный удар явно идущих на самоубийство японцев. Только в пяти кабельтовых от борта «Севастополя» изначально обреченный корабль лег наконец на левый борт и опрокинулся. Пользуясь тем, что все внимание русских было приковано к атакующему их колонну «Ивате», строй японских кораблей синхронно повернул вправо, и начал удаляться от противника. Неизбежную, казалось бы, победу русского флота, который сейчас просто обязан был повернуть вслед за противником профукал всего один человек.
Контр адмирал Ухтомский держал флаг на «Победе» и командовал отрядом из трех броненосцев типа «Пересвет». Его корабль только что, в первый раз с начала боя, попал под обстрел. «Победа» получила два крупных и с десяток средних снарядов. Увидев большой пожар в средней части своего корабля, идущую на него тараном «Ивате» и «совершенно не поврежденную линию Того» Ухтомский решил отвернуть от противника. Вслед за ним дисциплинированно пошли остальные два корабля его отряда, и вынужденно примкнувшая к ним еще в начале боя. «Россия». На мостике медленно удаляющегося от боя «Александра» полностью лишенный контроля над ситуацией адмирал Макаров с матом вырвал из бороды клок волос. Все надо было начинать с начала! Воспоминания А. В. Витгефта
Ночь прошла неспокойно, «Очаков» донес, что увидел какие–то неизвестные суда на западе, но приближаться не стал, опасаясь ловушки, несколько раз играли минную тревогу будто бы из–за обнаруженных миноносцев, но при внимательном рассмотрении никто ничего не видел, несмотря на лунный свет, довольно хорошо освещавший пространство. Как я узнал потом — Новик даже гонялся за этими «миноносцами», но и на нем никто наверняка не мог сказать: были это миноносцы, или сигнальщикам почудилось. Особо опасались последних двух часов перед рассветом, когда уже зашла луна — самое время миноносцам нападать, но обошлось.
Посветлело небо на востоке, скоро взойдет солнце, наши дозорные крейсера что–то заметили на юго–востоке. По эскадре пробили боевую тревогу, в направлении врага направились Лена и Новик и чуть позже Светлана. Эскадра начала перестраиваться в боевой порядок, выдвигая ближе к неприятелю наш быстроходный броненосный отряд, которым командовал лично адмирал Макаров. Крейсера Руднева, образовывающие до этого сторожевую завесу увеличили ход и обгоняя эскадру собирались вместе в голове колонны, я с завистью смотрел, как они легко обгоняют нашего неторопливого «Сисоя». Некоторое время шли в боевом порядке: две линии броненосцев; впереди броненосцев сторожевые суда; слева транспорты и миноносцы. Неприятеля не было видно, почему был поднят сигнал: «команда имеет время обедать». Часть людей и офицеров остались у пушек, а остальные побежали обедать.
В кают–компании «Сисоя» завтрак был чисто походный: без скатерти; каждый брал тарелку, вилку, ножик и забирал себе завтрак, усаживаясь, где попало. Настроение было приподнятое, но веселое. Слышался смех (может быть немного и нервный, так как каждый старался замаскировать свое волнение). Вдруг завтрак в своем конце был прерван: сыграли боевую тревогу: публика побросала тарелки и побежала к пушкам, а кто был по расписанию внизу, подрали на верхнюю палубу, посмотреть неприятеля.
С юго–востока раздавалась стрельба, но с «Сисоя» ничего было не разобрать — мешало солнце. Как я позже узнал: это японские броненосные крейсера обстреливали «Новик» который не обращая внимание на падающие снаряды продолжал разведку, надеясь выяснить расположение главных сил противника. К счастью «Новик» отделался одним или двумя попаданиями не повредившими особо ничего. Наши разведчики отступили, а неприятельские броненосные крейсеры и примкнувшие к ним несколько малых крейсеров попытались обойти наш строй с кормы и добраться до транспортов, находившихся между нами и берегом.
Крейсеры Йессена и Владивостокский отряд пошли им наперерез с целью помешать — и им удалось это, после нескольких выстрелов Корейца с большой дистанции — японцы отвернули. Но видимо это был обманный маневр со стороны японцев, т.к. на юге показались идущие нам наперерез главные силы японцев, возглавляемые почему–то крейсером Токива , сначала по ошибке принятого за Микасу. Не помню наверное, кто, но кажется отряд Ухтомского, шедший в хвосте нашей эскадры и бывший на траверсе японцев, открыл огонь и дал несколько выстрелов из 10 дюймовых орудий. Одним из первых снарядов он залепил в головного японца, был виден столб дыма я огонь, после чего Токива повернулся и ушел в хвост колонны устранять повреждения.
Публика на «Сисое» ликовала, говоря: «молодцы артурцы, сразу дали японцам гостинец» . Японские броненосцы тем временем, пошли на выручку своим оконфузившимся крейсерам, надеясь видимо раздавить наши броненосные крейсера числом и это им почти удалось. Адмирал Йессен увлекся, неожиданно представившейся возможностью сделать палочку над Т японским главным силам и сам не заметил, как положение поменялось на обратное — теперь японские броненосцы делали нашим крейсерам кроссинг с хвоста. У наших крейсеров была только надежда, что японцы не успеют сбить им скорость и успеть выскочить из–под огня. И это им удалось, существенно пострадала только «Россия». А мы ничем не могли помочь, удаляясь от места боя и оберегая драгоценные транспорты. Но адмирал Макаров не был бы Макаровым, если бы бросил своих в беде. По его приказу при транспортах остались только «Мономах» и «Лена», а обе колонны броненосцев начали последовательный поворот навстречу нашим отступающим крейсерам в надежде прикрыть их. Ход отряда увеличили до 13 узлов. Мимо нас контркурсами пронеслись на полном ходу броненосные крейсера владивостокского отряда , закопченные и избитые, на корме «России» бушевало огромное пламя и что–то взрывалось, корабль управлялся машинами и шел каким–то зигзагом, тем не менее нашей колонне удалось благополучно разойтись с ним. На их фоне крейсера Йессена , находившиеся дальше и избежавшие обстрела выглядели как новенькие. По приказу Макарова Йессен стал в кильватер нашему отряду.
