– Разумеется, господин… э… вельможный пан.
Солидно прокашлявшись, стряпчий устроился поудобнее в большом кресле с кожаной обивкой и приготовился к обстоятельной беседе.
– Позвольте осведомиться, сколько составляет обычный ваш гонорар?
– Эм… ну, в разных случаях по разному, но никак не меньше трёхсот рублей… серебром.
Последнее Самуил добавил специально, уже вполне оценив богатую обстановку кабинета, и к его удовольствию, клиент даже не поморщился. Учитывая, что один серебряный рубль "весил" три с полтиной бумажных, начало было многообещающим…
– Прошу меня простить, я не совсем понял, вельможный пан?
– Я спросил – как вы считаете, что лучше: быль богатым и здоровым или бедным и больным?
– Признаться, я не вполне…?
– Позвольте я вам объясню…
С этими словами уже точно клиент убрал лежащую перед ним на столе газету. Поначалу увиденное стряпчему понравилось… нет, не так: ОЧЕНЬ понравилось, только длилось это, увы и ах, недолго – сразу за пухлыми пачками ассигнаций обнаружился револьвер. Самым же печальным было то, что собеседник Губермана менялся на глазах: только что был радушный хозяин, хоть и молодой но обходительный и с хорошими манерами, а теперь уже невесть кто… Но смертью потянуло очень отчётливо – юрист в своё время изрядно насмотрелся на похожих господ… только те перед нынешним выглядели куда как бледновато, тут угроза чувствовалась даже в самых безобидных движениях…
– Что всё это зна…
Дальнейшие слова застряли у него в глотке: хозяин небрежным жестом взял оружие и принялся неспеша его заряжать, золотисто поблескивающими патронами.
– Предупреждая ваши вопросы, замечу – я не душевнобольной, квартира съёмная и на чужое имя. Итак, что вы выберете? Остаться здоровым и получить некую, весьма неплохую сумму… или мне забрать все эти деньги, выстрелить вам в живот и уйти?
Стряпчий, несмотря на весь свой опыт и выдержку, моментально покрылся испариной и побледнел. А может, именно благодаря этому самому опыту: хотя вопрос прозвучал самым благожелательным образом и даже несколько… участливо, сомнений насчёт возможности второго варианта у него даже не возникло.
– Я… конечно, с вашего позволения, лучше здоровым.
– Я искренне рад, что мы с вами договорились. Прошу вас, садитесь за стол… да, вот на это место. Вот вам стопка очень хорошей писчей бумаги, вот принадлежности. Устроились? Теперь, пожалуйста, изложите на бумаге всё, что вам известно о служащих Налогового и Таможенного департаментов… особенно меня интересует их руководство. Как только закончите и я прочитаю ваши без сомнения подробные записки, вы тут же уйдёте… унося с собой вот эти двадцать тысяч.
Господин Губерман стремительно возвращался к жизни, но увы – застрял на полдороге, услышав дружеский совет:
– Кое-что мне, конечно, известно и так. Поэтому, ежели я этого не увижу в вашем… пусть будет повесть, то вы непременно получите пулю. А что бы вы не подумали, будто я скряга, этих пуль будет шесть – то есть все, что ни на есть в барабане револьвера.
– Но… я не смогу всё сразу, столько имён… в конце концов, это произвол…
– Вы правы, он самый. Ну что же, надо понимать, что вы отказываетесь? Жаль…
– Клац!
– Нет!!! Прошу вас, ненадо… У… у меня жена, дети, ннеужели вы…
– Кхм. Насчёт детей не уверен, потому как вы по сию пору не озаботились совершить с кем либо таинство венчания… считаю до трёх, а потом… сами понимаете. Раз, два… вот и славно…
Стряпчий до последнего ждал, что его обманут, а когда его произведение начали читать, и вовсе стал дышать через раз, мучаясь неизвестностью. Вдобавок, последние два часа у него мучительно ныли виски и слегка кружилась голова, а правая рука сильно онемела – сказывалось то, что он больше десяти часов просидел за столом, как можно разборчивее заполняя бесконечные листы, один за другим, бессчётно…
– Ну что же… Вы выполнили свою часть, теперь дело за мной. Попрошу принять… одна, две, три… ровно двадцать тысяч ассигнациями.
– Я… могу быть свободен?
– Конечно! Только будьте любезны расписку в получении своего гонорара…
Последнее Самуил счёл форменным издевательством, но спорить не стал: покорно выполнив всё, что указал сделать его мучитель, он нерешительно встал и робко поинтересовался.
– Я уже могу идти?
– Вы деньги забыли.
Кое-как распихав пачки денег по карманам, отчего они стали заметно выпирать, он бочком-бочком стал продвигаться к выходу из кабинета. Уже на пороге его догнало напутствие, опять ставшего радушным хозяина:
– И напоследок, примите мой добрый совет: молчание золото. Последуете ему и мы никогда более не увидимся… Идите.
Едва стряпчий вышел, Александр со вздохом облегчения вышел из транса и слегка расслабился.
" Кто бы заранее сказал, как это муторно – "давить" в спокойном состоянии на человека, почти половину суток… Душно как… не расслабляемся! Ноги в руки и вперед!!!"
Уже через пять минут квартира опустела…
* * *
Когда поручик вернулся на заставу, то с лёгким удивлением узнал, что он, оказывается, очень популярная личность. Князь Агренев отсутствовал всего две недели… если быть совсем точным, то тринадцать дней, а его домохозяйка уже устала отвечать всем посетителям (большую часть которых составляли офицеры, страждущие приобрести оружейную новинку), когда же должен появиться один из её постояльцев. Некоторые даже записались на приём заранее. Первым в очереди был личный представитель господина Круппа, оставивший после себя у Дарьи Филипповны самое лучшее впечатление: Генрих Нейгель просто очаровал её своей обходительностью и отменной вежливостью. Сразу за ним оспаривали второе место заведующий оружием ротмистр Николаев (готовый уже лично отправиться в Сестрорецк – лишь бы побыстрее и побольше. Потому как, офицеры бригады, и из других частей, уже истомились в ожидании обещанного) и некто Адам Квятковский, оставивший для хозяина недурно выполненную визитную карточку (в которой, к сожалению, забыл упомянуть род своих занятий… так что или коммерсант или юрист – больше вроде некому). Последним в списке шёл господин Сонин, обещавший прибыть с докладом о текущих делах как можно скорее – то есть завтра, когда князь официально вернётся на службу.
– Итак?
– Ваше Сиятельство, я должен передать письмо вам лично в руки и дождаться ответа!
Хотя немец говорил серьезно, и с очень значительным выражением на лице, Александр с трудом удержался от усмешки: уж больно забавно шепелявил порученец "Пушечного короля". Получив в руки письмо, князь немного озадачился его объёмом: вместо того, что бы достать конверт из портфеля, ему отдали его полностью – большой, коричневый и явно набитый бумагами. Александр задумчиво повертел его в руках и, молча вздохнув, принялся знакомиться с его содержимым. Старина Фридрих черкнул для него всего пару строк – остальное место занимала солидная пачка тех.документации на модернизирующийся завод:, планы, счета, акты сдачи-приёмки, ввода в эксплуатацию, скрытых работ… отдельно лежал подробный отчёт племянника Сонина, по имени Геннадий, в котором тот полностью подтверждал выполнение всех работ первой очереди, то есть новые домны, мартеновские и бессемеровские печи уже стояли, в полной готовности.
