"Что там говорил полковник Кэнди? "Это не наш метод"? - не к месту задумался Джеймс. - А если у белголландцев получится? Блин, чем им греки-то не угодили?!!!"
- Наши мамлюкские легионы открыты для всех! - добавил белголландский офицер. - Кто-нибудь из вас желает вступить в ряды?
Молчание.
- У вас еще будет время подумать, - снисходительно кивнул капитан. - Увести!
Спотыкающихся пленников развернули направо и погнали прочь. Хеллборн оказался в хвосте колонны. Через несколько шагов он услышал, как идущий впереди американец пробормотал вполголоса:
- Да он просто зверь…
Один из конвоиров услышал эти слова, но прикладом размахивать не стал, только ухмыльнулся:
- Вы еще не видели нашего капитана!
"А кто в таком случае издевался над нами до сих пор?!" - удивился Хеллборн, но от дополнительных вопросов на всякий случай воздержался.
* * * * *
Трюм, куда их бросили, не имел ничего общего с благоустроенным кубриком "Виллема Молчаливого". Было очень странно обнаружить такую вонючую дыру на борту воздушного корабля.
Хеллборна впихнули внутрь последним, массивная дверь принялась медленно закрываться.
- Эй, подождите! - все-таки рискнул альбионец.
- Чего тебе? - уставился на него сержант-абиссинер.
- Нам хотя бы руки развяжут? - уточнил Хеллборн.
- Вы можете попробовать сами, - заметил абиссинер. - Зубами, например. Но потом вас расстреляют. И развязанного, и развязавшего.
И дверь захлопнулась.
- Когда-то это был склад боеприпасов, - принюхался многоопытный Эверард. - Оружейное масло, солидол… Но с некоторых пор к этому букету примешались новые запахи.
"Кровь и дерьмо", - подумал Хеллборн.
- В прошлый раз нас держали в другом отсеке, - продолжал американец. - И капитан был куда более любезен…
- Это не был капитан корабля, - машинально уточнил Джеймс.
- А кто же тогда? - удивился собеседник.
- Командир отряда воздушной пехоты, - предположил Хеллборн. - Да, скорей всего.
- Но разве на борту корабля, морского или воздушного, не должен быть только один капитан? - спросил Эверард.
- Это наши, англосаксонские традиции, - напомнил альбионец. - Я был уверен, что и у белголландцев есть нечто подобное… Похоже, что далеко не у всех. У этих ублюдков точно нет ничего святого.
Он окинул взглядом тесный и сумрачный арсенальный отсек. Черт побери, люди снова смотрели на него. И было их в несколько раз больше.
Джеймс Хеллборн откашлялся.
- Я суб-коммандер Джеймс Хеллборн. Присутствует ли на палубе альбионский или союзный офицер старше меня по рангу?
- Никак нет, сэр, - отозвался Гордон.
- Очень хорошо, - кивнул Джеймс. - - Принимаю на себя командование нашим экипажем.
ДЕЖА ВЮ!
- Итак, солдаты, приказ номер один. Нас оставили со связанными руками, поэтому сейчас каждый пробует шевелить пальцами и проверяет, свободно ли поступает к ладоням кровь. Если нет - это может быть опасно в долгосрочной перспективе. Заражение крови, гангрена, ампутация…
"Какой же ты все-таки болван, Джеймс ", - заметил Внутрений Голос.
Как видно, они попали в руки опытных тюремщиков, потому что через несколько минут все пленники доложили - кровь поступает свободно. Что ж, их явно не собирались убивать столь изощренным способом.
- Очень хорошо, - сказал Хеллборн, выслушав последний доклад. - Мистер Гордон, постройте людей.
Это был явно не просторный кубрик крейсера, поэтому пленики выстроились в пять рядов. Кроме того, Гордон не стал изображать парадный шаг (тесно) и отдавать честь (как? связанными рукками?!).
- Смирно! Равнение на центр! Сэр, экипаж построен.
- Вольно, - Джеймс порылся в своей памяти. - Солдаты, мы оказались в плену. Тяжело, опасное и позорное положение. Позорное, но не постыдное. Вам нечего стыдиться. Это был славный корабль, и экипаж храбро сражался до последнего. Мы нанесли тяжелый урон агрессору и заставили его нас уважать. Теперь мы должны держаться вместе и надеяться на лучшее. Надеяться, что враг все-таки будет соблюдать Женевскую конвенцию…
("Это было лишнее. Мы же все видели, как они себя ведут !!!")
- Если нет - мы должны держаться до последнего. Помните о долге и присяге. Вы - альби… Вы - солдаты Альянса, - поправился Хеллборн. - Нас помнят, нас не оставят в беде.
- Аминь!
- Вопросы, жалобы, предложения?
Нет, это были явно не хладнокровные альбионцы. Да и пленитель на этот раз был другой. Американские аэронавты заголосили чуть ли не хором:
- Сэр, что с нами будет?
- Да это же настоящие звери!
- Этот капитан законченый ублюдок!
- Мы должны сопротивляться!!!
- Это полная задница, сэр!
- Убить всех негров!!!
И так далее.
- Хватит! Тишина! - не выдержал Хеллборн. - Мы найдем выход, я вам обещаю. Сейчас - всем отдыхать. Вам потребуются силы. - Еще раз окинул взглядом строй. - Среди нас дама, надо выделить ей отдельный уголок.
- Сэр, в этом нет необход…
- Отставить. Выполнять. Старшие офицеры - совещание через пять минут. - Джеймс оглянулся. Здесь не было душевой кабинки. - Вон в том углу.
* * * * *
- Четыре мушкетера, - ухмыльнулся Беллоди. Цвет его лица колебался между синим и фиолетовым, и виновата в этом была отнюдь не тусклая лампочка. Все-таки здорово его отделали. "А меня?" - подумал Хеллборн и пересчитал языком зубы. Вроде бы все на месте.
- Вот уже второй раз, - продолжал Беллоди.
- Девятый или десятый, - признался Мэнс Эверард.
- Аналогично, - откликнулся Джон Гордон.
- Не могу решить, - не удержался Хеллборн, - столь богатый опыт говорит в вашу пользу или наоборот?
- Что ж, - спокойно ответил Эверард, - я выбрался и никого при этом не предал. Наверно, все-таки в мою.
- Извините.
- Ничего страшного.
- Ваши предложения, господа? - вздохнул Джеймс.
- У нас остался человек снаружи, - напомнил Беллоди.
- Да, конечно, - кивнул Хеллборн. - Пожалуй, в настоящий момент, это самая большая наша надежда.
- Вы уверены в ней? - спросил Гордон.
- Да, абсолютно уверен. И не только по той причине, о которой вы сейчас подумали, - отозвался альбионец. Офицеры и джентельмены покраснели. Все четверо, одновременно.
- Но ведь это же действительно звери! - не выдержал Гордон.
- Бывало хуже? - поинтересовался Джеймс.
- Было по-всякому, - неопределенно пожал плечами американец. Эверард только молча кивнул.
- Будем надеяться на лучшее, - промямлил Хеллборн. - Если станет совсем плохо… что ж, тогда рвем веревки зубами и бросаемся на них, как только откроется дверь.
- Если откроет… - Беллоди оборвал себя на полуслове. - Конечно, рано или поздно…
- Вот именно. Кто знает, что придет в голову этим садистам, но вряд ли они заперли нас в этот отсек, чтобы заморить голодом. Могли бы утопить в шлюпке. Воздух поступает, - Хеллборн принюхался и тут же пожалел об этом. - Будем ждать. Рано или поздно, они вернутся для продолжения разговора. ОК, всем отдыхать.
Джеймс первым прислонился к переборке, устроился поудобнее (да, связанные за спиной руки мешали) и прикрыл глаза. Голову немедленно наполнили мрачные мысли, и, чтобы разогнать их, он стал вспоминать все, что знал про абиссинеров.
Белголландцы - нет, тогда это были просто Свободные Нидерланды, Республика Восемнадцати Провинций - окончательно выгнали португальцев и других европейских конкурентов из Аденского залива около 1650 года. Тогда же они принялись превращать временные крепости и торговые форпосты на эритрейском и сомалийском берегу в постоянные поселения. Уничтоженных аборигенов - эфиопов, арабов, сомалийцев при этом никто не подсчитывал. Транзитная торговля процветала, колония тоже.
Полтора столетия спустя в европейскую метрополию пришел Наполеон, превративший старые добрые Нидерланды в новую нехорошую Белголландию. Когда Наполеон пал, из метрополии в Африку прибыли новые поселенцы. Тогда же за белыми колонистами окончательно закрепилось прозвище "абиссинеры", а колония получила свое настоящее имя. Заметную часть новых переселенцев составляли люксембуржцы и белгерманцы[5] из Эйпена, Буллингена и других "Восточных Кантонов". С тех пор они совершенно смешались с голландцами и фламандцами, и говорили на одном языке ("африкаансе"), но Белголландская Абиссинская Республика/Белголландский Абиссинский Рейх сохранила/сохранил свое двойное голландо-немецкое имя.
Около 1880 года доминион БАР-БАР внезапно поднял мятеж против метрополии. Как это обычно бывает, из-за какой-то ерунды, вроде торговых пошлин на фрукты. Первыми на подавление мятежа прибыли не европейцы-бенилюксеры, а морские пехотинцы ВИК. С тех пор абиссинеры недолюбливали своих восточно-азиатских кузенов и называли их не иначе, как "виксосы". (Тесное общение с египтянами не прошло даром. Между прочим, верхние египтяне называли "гиксосами" каирских французов).
