— А ты, видно, хочешь взять за него выкуп, мой юный друг? — догадался Вожников. — Так и быть — этого пленника я дарю тебе!
Лежавший в траве мавр вдруг открыл глаза и, сдержав стон, с ненавистью взглянул на торжествующих победителей.
— Вы славно сражались, сеньор, — князь улыбнулся поверженному и кивком указал на оруженосца: — Этот молодой человек — славный рыцарь Арман де Сен-Клер из Нормандии. Ваша жизнь теперь принадлежит ему.
Сен-Клер помог врагу подняться на ноги:
— О, для меня большая честь познакомиться со столь славным рыцарем!
— Думаю, вы не получите за меня ни гроша, — по-каталонски произнес пленник. — Лучше убейте.
— Не получу? Ой ли? — Все прекрасно поняв — каталонский язык весьма близок к французскому, — шевалье де Сен-Клер прищурился и хитро улыбнулся: — Я же не слепой, месье! Хотите, оценю ваши доспехи? Один ваш панцирь толедской работы как минимум на три дюжины золотых потянет, не говоря обо всем остальном… Да еще конь с попоной! О шлеме я даже судить не берусь — никогда такого не видел! Но, судя по всему, отнюдь не дешевый.
— Не дешевый, — скосив глаза на князя, усмехнулся мавр. — Что ж, делайте что хотите.
— Тогда дайте мне слово, что не сбежите, и идите во-он к тому золоченому шатру, — Сен-Клер указал пальцем.
— Слово? — удивленно переспросил пленник.
— Только не говорите, что слово, данное неверному, ничего не стоит, — поспешно промолвил Егор. — Вы же свободная личность, рыцарь, а не баран, покорно идущий на бойню. А слово рыцаря нерушимо, вам ли не знать!
— Так даете слово? — поглядывая на городские стены, нетерпеливо спросил Арман.
— Черт с вами… Даю!
Махнув рукой, мавританец оглянулся на город. Горько улыбнулся, увидев вывешенное на воротной башне позорное белое полотнище, и, сплюнув, понуро зашагал к шатру.
— Они сдались, сдались, сир! — взметнувшись в седло, ликовал нормандец. — Все так, как вы и рассчитывали! Теперь город наш — на три дня. О, будет много добра и пленников!
— У тебя уже есть пленник.
— О! Это ваш подарок, сир.
* * *
Остановив коней у распахнутых ворот, все высочайшие особы — молодой король Арагона Альфонсо с верным пажом доном Эстебаном, напыщенный кастильский регент Фернандо де Антекера, сын португальского короля Жуана Энрике, позднее прозванный Мореплавателем, — приветствовали своего сюзерена.
— Они сдали город, сир, — довольно улыбнулся Альфонсо. — Все, как вы и предсказывали… Так как насчет процентов? Может быть, прямо сейчас, с этой добычи, и вычтете?
— Может, вообще прощу. — Вожников едва сдержал усмешку, глядя в сделавшееся недоуменно-радостным лицо арагонца. — Только взамен будете держать войско по всему побережью — от Таррагоны до самых гор.
— О, это мы запросто, сир!!! Так что — поскачем в город?
— Поехали, — махнул рукой князь. — Как и договорились — каждый в свой квартал.
Об этом и правда договаривались еще загодя — кому где грабить, чтоб друг другу не мешать. Император, как и положено, взял себе центр, остальные все распределили по жребию и сейчас потирали руки, не скрывая ни азарта, ни алчности. А что? Война для победителей — выгодное дело!
* * *
Цокот конских копыт по мостовой эхом отразился от стен домов, кое-где уже раздавались крики и женский визг — победители пользовались своими правами. Город был сдан. Правда, эмир Юсуф ибн Юсуф бежал еще загодя, но князь рассчитывал на флот венецианского дожа — те должны были перехватить беглеца… Впрочем, а кому теперь тот был нужен?
Был нужен другой. Тот, кто все организовал, кто — по сути-то — едва не похитил Черную Мадонну, кто…
— Вас спрашивает какой-то юноша, сир! — выскочив из-за угла с золотым блюдом под мышкой, доложил шевалье Сен-Клер.
— Юноша?
— Да вон он идет!
Узкие разноцветные штаны, обтянутый синим бархатом панцирь — бригантина, голубой, с длинным белым пером берет, золотистые локоны… и такое знакомое лицо!
— Аманда! Что ты здесь делаешь? Я ж сказал…
— Вы не сыщете его без меня, сир, — подойдя, вежливо поклонилась девчонка.
— О ком ты говоришь?!
— О том, о ком вы думаете.
— И ты знаешь, где его искать?
— Знаю. Я чувствую. Но я…
— И я знаю, что ты не ведьма! — хохотнул князь. — Ладно, веди.
— Не все! — Аманда предостерегающе подняла палец. — Только вы, сир, и я. С остальными он очень быстро расправится — и возьмет себе их силу.
— Слышали? — Вожников повернулся к свите. — Оставайтесь здесь и ждите.
— Но, сир…
— Впрочем, — князь с лукавой усмешкой посмотрел на Сен-Клера, — можете пока заняться весьма приятным и полезным делом.
Весело подмигнув нормандцу, юная ведьма махнула рукой:
— Да мы скоро, ага. Не успеете «Отче наш» прочитать.
Следуя за девушкой, Егор протиснулся сквозь узкий проход, оказавшись в небольшом, заставленном каким-то бочками дворе.
— Отсюда рукой подать до дворца, — обернувшись, пояснила Аманда. — Полагаю, стража уже сбежала.
— А колдун?
— Он ждет вас, сир! Знает, что вы придете, и попытается околдовать. Вряд ли у него выйдет. — Пожав плечами, девчонка презрительно, совсем по-мальчишечьи сплюнула.
— Почему ты так уверена? — удивился князь.
— Потому что вы не очень-то верите в колдовство… Как вот и брат Диего не верит. Но помните: колдуна нельзя поразить ни мечом, ни копьем… ни стрелой, ни пулей… ни…
— Ничего! — усмехнулся молодой человек. — Думаю, хороший хук в печень ему вряд ли понравится.
— Что-что?
— Долго еще?
— Вот. Лестница. Он там — я чувствую. Ждет!
* * *
Магрибский колдун Мардар в черных развевающихся — хотя не было никакого ветра — одеждах, ожидая соперника, колдовал над пламенем свечи и серебряным тазом, в котором плавало вырванное человеческое сердце. Еще теплое, оно дымилось, исходя свежей кровью, труп слуги с растерзанной грудью валялся рядом, в углу.
Вот послышались шаги…
— Ты пришел? Наконец-то!
С кривой торжествующей улыбкой колдун поднялся навстречу вошедшему князю, вытянув вперед окровавленные руки:
— Заклинаю тебя всеми демонами мира, девятью ифритами и эти сердцем, что еще недавно билось в груди, а теперь мертво — как будешь мертв и ты! Горе тебе, нечестивец! — Мардар гулко захохотал, и от сатанинского смеха его, побледнев, упала на пол Аманда, из носа и ушей ее потекла кровь…
Егор этого не видел. Не оглядывался. Просто шел.
— Ты, что ли, Мардар? Балаган тут какой-то устроил…
— О, нечестивец! Умри-и-и-и!
— А чего сразу обзываться-то? — подойдя ближе, усмехнулся князь. — Боксера каждый обидеть может…
