— Извини нас за опоздание! — начал на ахейском диалекте древнегреческого языка молодой мужчина высоким голосом, окончательно убедившем меня, что он скопец. — Боги долго не хотели дать нам однозначный ответ. Они почему-то не видят тебя, а только твоих воинов.
Надо же! Интересно, кто нашептывает их богам обо мне? Может быть, этот скопец, лишившись самого расточительного удовольствия, получил взамен экстрасенсорные способности? А вдруг он знает не только, кто я, но и как мне вернуться в двадцать первый век? Хотя, если бы знал, настоял бы на личной беседе, а не приперся со свитой. Скорее всего, ясновидящий — кто-то другой, а скопец всего лишь птица-говорун.
— Может, я уже умер или еще не родился? — поинтересовался я шутливо.
— Наши боги не знают этого, — ответил он, — поэтому мы подумали и решили не воевать с тобой.
— Вы вовремя решили, иначе бы я уплыл и вернулся с армией, — поменял я тему разговора. — Мои воины после взятия Хаттусы заскучали по добыче.
— Мы не знали, что захваченная нами галера принадлежала покорителю хатти. Иначе бы не тронули ее, — сказал скопец.
— Я так и подумал, что ваши боги и в тот раз не увидели меня, — произнес я насмешливо. — Пора вам поговорить с ними строго, поколотить их, что ли, как следует, а то втянут вас в большие неприятности.
Мое кощунство произвело на япига сильное впечатление. Судя по испугу в его глазах, если у жителей Гирии и были ранее сомнения, связываться со мной или нет, то теперь их не останется. У народов Средиземноморья пока нет дуальных религий, нет бога и дьявола, каждый их бог двухцветен, действует по ситуации, но меня уж точно отнесут к слугам такого, у которого белый цвет лишь на кончике хвоста.
— Мы готовы возместить ущерб и выкупить пленников, — произнес после продолжительной паузы скопец.
Четверо мужей, сопровождавших его, кивнули синхронно.
— Вы можете сначала поклясться перед своими богами, что больше никогда не нападете на мои суда и будете платить мне каждый год за покровительство, — предложил я. — После этого возместите ущерб и выкупите пленных.
— У нас сейчас нет столько, сколько ты требуешь, надо подождать несколько недель, — попытался он увильнуть.
— У вас не хватает слов на произнесение клятвы? — задал я уточняющий вопрос. — Сейчас заплатите выкуп и возмещение, а за всем остальным через месяц-полтора приплывут мои галеры.
— Мы должны передать твои словам нашим старейшинам и получить их ответ, — молвил скопец, пряча от меня глаза.
— Поторопитесь. Если я рассержусь и уплыву, то вернусь с армией — и от Гирии останутся только руины, — предупредил я и добавил наугад: — И передайте вашему провидцу, что он не видит не только меня, но и свою скорую смерть, медленную и мучительную.
У скопца даже губы побледнели от испуга. Неужели он и есть тот самый ясновидящий? Странное поведение для него. Разве что это псевдоясновидящий, способности которого не соответствуют созданному им же мифу о себе. Поэтому и приплыл сюда, чтобы при личном общении понять или почувствовать, как со мной поступить. Скорее, второе — догнать на интуитивном уровне, как это принято у женщин. Тогда и чрезмерный испуг, и безволосое лицо, и высокий голос, и фальшивая борода, которой нынешние скопцы обычно не пользуются, ложатся в тему. Я представил, что передо мной женщина и мысленно и со знанием дела потрогал ее за мохнатку. Щеки псевдоскопца и псевдопровидца, понурившего голову, стремительно покраснели. Так понимаю, мои действия ей понравились, даже несмотря на угрозу разоблачения. Впрочем, мужи, сопровождавшие ее, и так знают, кто она, а мнение мое и моих воинов их не сильно колышет. Каждый народ сам решает, кому подчиняться и кого посылать на переговоры. Если им на таких должностях больше нравится бабы, это их проблемы и только повод для шуток для остальных народов.
— Отправляйся за возмещением и выкупом. У нас в плену сто восемнадцать ваших воинов. По легкой мине меди за каждого, — напомнил я ровным голосом, без насмешки и превосходства.
Она ведь не принимала участие в нападение на мою галеру, и мне плевать на внутренние проблемы Гирии. Пусть ими и дальше прямо или косвенно правит шарлатанка, лишь бы заставляла их исправно платить дань и не разрешала нападать на мои суда.
— Да, — тихо произнесла псевдоясновидящая и, не поднимая головы, пошла к штормтрапу, чтобы неловко перевалиться через фальшборт и медленно, превозмогая страх, спуститься в лодку, где двое гребцов помогли ей.
Четверо мужей проделали то же самое, только ловчее и смелее, после чего лодка быстро понеслась к берегу напротив ворот. Там на башне и стенах стояли горожане, ожидали решения своей судьбы. Знали бы, на кого они возложили эту тяжкую ношу. Хотя большинство людей готовы передоверить решение сложных вопросов, кому угодно, лишь бы самим не ломать голову.
Вскоре из ворот вытащили на берег вторую восьмивесельную лодку, и в обе начали приносить слитки бронзы. Обычно на продажу ее отливают брусками разной формы, но весом в легкую или тяжелую мину. К концу погрузки возле первой лодки появилась и псевдоясновидящая. Наверное, решила лично сообщить мне решение старейшин, а то я еще не догадался, какое оно.
Воспитание взяло вверх, и я подошел к фальшборту у штормтрапа, помог ей, обхватав за тонкую талию и переставив на главную палубу. Веса в ней было килограмм сорок, может, чуть больше. Сказать, что моих матросов удивило, как я обращаюсь с чужим послом — ничего не сказать. На этот раз косы были закинуты за спину, благодаря чему стала женственнее и, как следствие, миловиднее.
— Нам надо поговорить наедине, — тихо произнесла она, почувствовав под ногами более устойчивую поверхность, чем балясины трапа.
Я повел в свою каюту, показал на место за столом. Заметив ее замешательство, не сразу вспомнил, что у многих народов женщине не положено сидеть за одним столом с мужчинами. У хеттов это не так, жены обязаны сидеть вместе с мужем, если только это не мужская пирушка. За отдельным столом кормят только маленьких детей.
— Садись, не стесняйся, — сказал я, подождал, когда Нецер подаст нам по кубку красного вина, разведенного свежей водой, после чего приказал ему: — Пойди погуляй, пока не позову.
Она села, взялась за бронзовый кубок двумя маленькими руками, словно хотела согреть его.
Я назвал свое греческое имя.
— Эфея, — представилась она. — Я — верховная жрица города и жена Священного Быка.
— И правительница города? — поинтересовался я.
— Мой отец был правителем. После его смерти городом руководит совет старейшин. Так будет до тех пор, пока у меня не родится сын, — рассказала Эфея, глядя в чашу, наверное, на свое отражение на поверхности вина. — Именно за этим я приплыла к тебе. Священный Бык сказал, что я должна зачать от тебя.
— Я даже слышал, как он говорил это тебе, — шутливо произнес я.
Мои слова испугали девушку. Никак не привыкну, что люди во все времена верят в богов на полном серьезе. Даже постоянное чередование богов и религий не отрезвляет их.
— Хорошо, раз Бык сказал, так и сделаем, — решил я и показал на свою кровать у кормовой переборки.
Эфея, конечно, не красавица и не совсем мой тип, но и другой женщины у меня под боком нет уже продолжительное время. Это при том, что тело у меня молодое, питающееся вдоволь экологически чистыми продуктами и поддерживаемое в тонусе постоянными физическими упражнениями.
Она подошла к кровати и, стоя ко мне спиной, стянула через голову тунику. Попка была выпирающая, благодаря чему открывались губки, обрамленные черными курчавыми волосиками, довольно густыми. Сиськи были перемотаны красной широкой лентой, чтобы не выпирали. Эфея вздрогнула, когда я подошел сзади и взялся за ленту, решив помочь. Удивительно пугливое создание. Она напоминала мне только родившегося жеребенка, который шарахается даже от своей тени. Разматывая ленту, я повернул девушку лицом к себе. Сиськи у нее были что надо. Для худенького тела великоваты, но делали Эфею сексуальнее. Ни смущения, ни страха не увидел в ее глазах, а непоколебимую решимость. Если родит мальчика, ей простят ошибочные предсказания и прочие мелочи, у нее появится право оставаться на своем посту и вести тот образ жизни, к которому привыкла.
