– Пусть же тот, кто знает причину, по которой этот достойный человек не может править народом эсков, скажет об этом!
– И замолчит навеки, предварительно помучившись! Фон Шнитце, народ выразил согласие, а приказ был – быстро!
Старик негодующе изобразил что-то такое глазами, но повиновался. Церемония была проведена в рекордно короткие сроки. Черт, да меня в пионеры дольше принимали, чем Аска в герцоги! Наверное, было бы правильно, как все остальные бароны, опуститься на колени или хотя бы поклониться в пояс, как стоящие на площади люди, но все, на что меня хватало, это стоять выпрямившись и вцепившись в какую-то палку, стараясь не слишком громко скрипеть зубами. Из мыслей остались только две – судорожные попытки вспомнить, какие крупные сосуды проходят в том месте, где у меня в шкуре появилась новая дырка, и сожаление о потерянном шансе. Черт, я так надеялся поторговаться за правильно отданный баронский голос, у меня на это голосование были такие планы… Это вам не мелочь у туристов сшибать, это реальная политика! Ладно, теперь буду давить на братские чувства.
Наконец, все закончилось. Раскрасневшегося Аска обступила мгновенно образовавшаяся толпа, подходили какие-то люди, что-то говорили возбужденными голосами, многие кланялись Аску, кое-кто опасливо поглядывал на меня. За спиной кашлянули, я повернул голову.
Сэр Эррайн и сэр Ульфрик гордо смотрели на меня, явно ожидая похвалы за содеянное. А вот хрена вам, тихушники чертовы!
– Ну и что это было? Чем вы занимались все время, пока мы воевали?
Рыцари удивленно посмотрели друг на друга, а потом отрапортовали:
– Вы сказали, кто-то пытается захватить власть, а это значит, что надо поднимать народ, и поэтому мы собирали клубы танцоров.
– Танцоров?!
– Традиционный танец с посохами. Видите ли, господин барон, поскольку захватчики запрещали эскам владеть оружием и упражняться в боевом мастерстве, то мы создали свою особенную боевую систему! Танец с посохами!
– Да, я помню, если что, схватил дубинку и пошел плясать.
– Именно! По типовому уставу клуба национального танца сначала мы должны собрать всех членов, провести голосование и лишь когда…
– Все-все, понял, не продолжайте. Вон, идите лучше поздравьте человека. Первые в жизни официальные выборы все-таки…
Рыцари, с достоинством поклонившись, отправились выражать верноподданнический восторг. Рядом остался так хорошо умеющий работать головой Элепар. Смущенно откашлявшись и потерев наливающуюся синевой шишку на лбу, он, косясь куда-то в сторону, подошел ко мне.
– Знаете, Александэр, хорошо, что церемония именно укороченная. Все-таки первая настоящая коронация правителя за столько веков должна пройти в присутствии некоторых необходимых регалий. – Он снова кашлянул и решительно продолжил: – Я… э-э-э… должен вам кое в чем признаться.
Так. Быстро прикинув, в чем именно, я подавил порыв закрыть глаза рукой. Элепар все-таки что-то понял по прорвавшейся гримасе и начал смущенно оправдываться:
– Видите ли, я же все-таки профессиональный инженер-электронщик. А те схемы сигнализации, которые вы достали… они были достаточно подробными… подменить было совсем не сложно, в музее все смотрели на вас. Я понимаю, что мог повредить вашим планам, но поймите, я же дал клятву!
– Где настоящая Чаша, жулик?
– Сейчас у меня дома. Но я верну!
Все же я не удержался и на мгновение прикрыл глаза рукой. Потом вспомнил, что проделывал, искренне считая, что Чаша стоит на своем месте, и несколько секунд боролся с желанием пойти взять боевой канделябр и добавить шишек на одной большой, отмороженной голове. Ох уж эти романтики!
– Когда мне ее привезти? Думаю, реликвию стоит выставить к официальной церемонии для всеобщего ознакомления. С ней-то уж точно все получится лучше!
Я оглянулся. Аск что-то уже вещал с балкона своему народу, отсюда, из коридора, слов почти не было слышно. Наконец, гордо выпрямившегося мальчишку закрыли спины подданных, обступивших нового повелителя баронов.
– Да, думаю, с Чашей получится гораздо лучше. Пойдем, Элепар, обсудим… а, черт!
– Я помогу… давайте, вот так…
– Спасибо. Хорошо, когда можно опереться на дружеское плечо. Ладно, идти далеко, давайте скорректируем пару планов?
И мы похромали к выходу.
Нога болела просто зверски.
И темнеть что-то начало… рано вроде… чертова нога…
«– Частично ритуал упоминается в балканских летописях, но полного описания не было. Видимо, совсем уж седая древность.
– Кстати, вы заметили тонкость? Человек бы спросил «по душе ли вам», а фон Гравштайн – «по сердцу».
– Мда, печально. Души у него, получается, нет?
– Чудовище, бездушное, но имеющее горячее, искреннее сердце… так грустно.
– Я поняла!!! Вот зачем ему нужна Святая Чаша!»
Из комментариев на Ютубе.
До посадки на мой рейс оставалась куча времени, и это время надо было как-то занять. Второй день осени; вчера, по результатам очередного референдума, независимый Эскенланд присоединился к Федерации на правах земли. Ко всеобщему удовольствию.
Раз уж не удалось провести в последний день лета непосредственно коронацию – провели референдум. Свежепризнанный герцог, после официального вступления в должность, восстановил прежние законы и лишил нас, баронов, единоличных прав на «определение пути своих земель». Никто особенно не горевал, а я вообще три недели просидел на крыше донжона, грел кофейник на устроенной Сато миниатюрной жаровенке и строил из себя смертельно раненного, прямо-таки умирающего.
Хотя Аск был очень убедителен, я отказался от чести лично вручить ему Чашу в начале церемонии и накинуть ему на плечи короткую мантию в конце, что символизировало что-то там очень закрученное. Пацан ныл, канючил, пытался то угрожать неведомыми карами, то предлагать выгодные варианты… причем не упоминая ничего конкретно. Я в ответ по-стариковски кряхтел, бледнел от «приступов невыносимой боли», давил на совесть и возмущенно орал «Да сколько можно?!» Мне совсем не хотелось светиться в такой публичной, нудной и глупой, в сущности, затее. Что я там забыл? У меня вон в замке работы полно! Так что вел «официальную» церемонию опять Эгельберт. От такой чести он на следующий день не ходил – летал по замку. Точнее, парил, медленно и величаво, не касаясь земли. И глаза у него иногда светились в темноте. Хотя, может быть, это были глаза Упыря.
Кстати, никакой особой пышности в результате не было, все скромно и толково. В самом деле, зачем собирать толпу, если все всем уже ясно? Тратить деньги зря – не в духе местных, так что присутствовало человек двести официальных лиц и выборные делегаты от каждого баронства. Ну и сколько-то там миллионов на прямой трансляции в Интернете.
