Разомлевший на жесткой лавочке мужчина открыл глаза и несколько мгновений непонимающе таращился на промокшую насквозь простыню. Потряс головой и окончательно пришел в себя, тут же услышав непонятное шуршание и легкие шаги за дверью.
— Александр Яковлевич?
В дверку легонько поскреблись, но князь и так уже понял — в сауне он подзадержался. Жар уже был не тот, да и на виски давило порядочно — вдобавок сердце в груди бухало, как небольшой молот. Не обращая никакого внимания на "будильник" в юбке, он без особого изящества плюхнулся в небольшой бассейн и довольно зафыркал, только после этого обратив внимание на нездоровый багровый румянец, заливший щечки, ушки и даже шею своей горничной Дарьи. Провожая взглядом ее быстрое отступление (практически бегство) за пределы комнаты отдыха, князь как-то отстраненно вспомнил, что когда хромал мимо нее, был слегка не одет. Даже повязка, и то не тянула на звание набедренной, так как прикрывала только правую ногу — да и то, очень малую ее часть.
"Можно подумать, она у меня что-то новое могла увидеть! Эх, на ее бы место Наталью, вот та бы не растерялась… Черт, накаркал"
Любопытствующая мордашка второй горничной осторожно огляделась по сторонам, и с некоторым разочарованием не обнаружила ничего непристойного и тут же дополнилась остальными фигуристыми подробностями. Не подходя слишком близко к высокому бортику бассейна и целомудренно отводя в сторону глаза, красавица-горняшка очень сексапильным голосом поинтересовалась, чем она может услужить своему хозяину — может быть принести чего? Или?.. Получив указание сию же минуту метнуться за холодным пивом и всем к нему полагающимся, понятливо кивнула, белозубо улыбнулась и исчезла.
— Не помешаю, командир?
Вместо горничной пиво доставил главный (и пока единственный) инспектор условий труда. А так же хозяин неплохой недвижимости в первопрестольной (только он пока был не совсем в курсе), будущий пайщик заводов в Москве и Кыштыме (а вот это знал), и крупный специалист-"ходок" по женской части (пять или шесть работниц швейного цеха могли подтвердить этот факт лично). Вдобавок потомственный уральский казак ну и просто очень хороший человек Григорий Долгин.
— Чего это Наталья так расцвела? А Дарья прямо дикой кошкой шипит. Поди расстроилась, что ты не ее выбрал?
— Я же тебе говорил, что спать с ними не буду. Чего опять начал?
Григорий понимающе усмехнулся и напомнил.
— Так ведь не зарекался же, а наоборот — сказал что подумаешь. Я уж было и решил… а тогда с чего это Наталья такая довольная?
— Вот у нее и спроси.
— Значит, ничего не было?
Александр понял, что так просто приятель не отвяжется и признался, положа руку на кусочек острого соленого сыра.
— Поцеловал разок — не удержался.
— И что?!!
— И ничего. На меня потом Глафира дня два смотрела этак понимающе-снисходительно — когда думала, что я это не вижу. А если бы я ее в постель затащил? На следующий же день вся фабрика обсуждала бы последние новости из хозяйского коттеджа — у моей горничной что на уме, то и на лице. Что, скажешь не так?
— Ну, может и так. Только это еще не повод… гм, ладно, тебе виднее. М-да.
Последнее замечание относилось не к обсуждению легкодоступной (для фабриканта) красавицы, а к багрово-синему следу глубокого укуса на правой ноге — сняв прикрывающую его сырую тряпицу, князь осторожно почесал зудевшее место и после недолгого осмотра удовлетворенно кивнул. Заметив краем глаза осуждающую мину на лице друга, ответил на молчаливый укор короткой фразой.
— От укусов ты меня защищаться не учил.
Тут уже не выдержал и Григорий.
— Ну и стоило оно того?
— Стоило. Я теперь точно знаю причину своих неудач на тренировках.
— Это каких же таких неудач? Саблей играешь как казак, на кулачках мы с тобой давно уже в одного идем, а на стрельбище я половину твоих штучек и повторить-то не могу.
Александр пренебрежительно махнул рукой, едва не снеся при этом высокую пивную кружку.
— Не то, все не то. Помнишь, я рассказывал тебе про партию эсеров и их Боевую организацию?
Долгин едва заметно подобрался и сосредоточенно кивнул.
— Уже появились, окаянные?
Увидев отрицательный жест, расслабился, но интереса не утратил, превратившись в одно большое ухо.
— Чтобы защититься от них, и всех им подобных, я должен научиться чувствовать угрозу заранее. Иначе… сам понимаешь. Вот Сема-Семинарист и помог мне понять, куда надо двигаться дальше.
— Так что теперь, с "куклами" работать? Как-то оно сомнительно выходит.
— Поэтому и оставим это на крайний случай. Я заказал Браунингу пневматические копии Рокота и Орла, под пятимиллиметровую пулю — вот с ними, да против "экспедиторов" и попробую. Надо только защиту для лица и рук подобрать… ну, это я еще обдумаю.
— Ну, даст бог и получится что-то из твоей задумки. Кстати! Вот.
Перед расслабленным князем легли две половинки одного целого, бывшие некогда прекрасным клинком золингеновской стали. До той самой поры, пока им не попытались разжать намертво (в самом буквальном смысле этого слова) сжатую челюсть бывшего студента-семинариста.
— Валентин Иванович сказал — никак. Проще и быстрее сделать еще один такой же, чем с этим мучиться. Собственно, он и пообещал все это дело устроить, и грозился, что новый будет даже лучше старого.
Аристократ расстроено вздохнул и провел рукой по останкам своего любимого ножа, а Григорий, как ни в чем ни бывало, вернулся к волнующей его теме.
— Ну а вторая — Дашка? Чем она тебе не сподобилась? И мордашка хорошенькая, и прочее хозяйство очень даже ничего. Молчунья, опять же.
Увидев, как досадливо поморщился командир, Долгин сделал последнюю попытку устроить его личную жизнь. Не сказать, чтобы тот совсем уж пропадал — не все письма с фотокарточками оставались без ответа, далеко не все, но одно дело снимать дачу под Питером для редких встреч, и совсем другое — иметь постоянную симпатию. Как Григорий, например — тот давно уже симпатизировал… всему незамужнему персоналу швейного цеха. Правда с некоторого времени (и после легкого внушения от князя) обходился исключительно платоническими чувствами, растрачивая весь свой пыл и горячую страсть на тщательно подобранную содержанку. Так как на территории фабрики все его ухаживания могли быть восприняты очень неоднозначно, да и многочисленных ухажеров из охраны обижать не хотелось.
— Взял бы, да отправил одну из своих горничных в гостевую квартиру компании.
Опытный ловелас в расстегнутой до половины груди рубашке, многозначительно поиграл бровями и подмигнул приятелю.
