Уильям [82], присутствующий в кабинете.
– Это же твой подчиненный, Уильям. Ты и должен лучше всех знать своих сотрудников, – Саквилл продолжал издеваться.
– Из России приходят достаточно противоречивые слухи. Недавно Уитворт прислал доклад о тамошних событиях. Вот мы и хотели поинтересоваться у вас, Джон, можно ли полностью доверять Чарльзу? Спрошу откровенно: способен ли он начать какую-то свою игру? – Тон Питта был серьезен, несмотря на попытки гостя отделаться шутками.
– О, из старины Уити весьма дерьмовый игрок в крикет, – продолжил улыбаться герцог и потом резко сменил тон: – Вы сомневаетесь в чести и порядочности английского офицера, который всю свою жизнь с малых лет провел на службе Его Величества?
– Никто не думал сомневаться в настоящем английском джентльмене, – ничуть не смутившись резкости гостя, ответил Питт. – Обстоятельства, указанные в докладе Чарльза, требуют самого детального подхода.
И если мне нужно будет завтра расспросить его брата или даже старого дворецкого, то я это сделаю, ни минуты не сомневаясь.
Может, премьер-министр и был молод, но в его умственных способностях не сомневались даже его враги и политические соперники.
– Уити хитер и никогда не делает ничего просто так, десять раз не продумав свои действия. Я, может, и не силен в дипломатических играх, но вижу, сколько пользы он принес, находясь в этой дикой России. И ни минуты не сомневался в его преданности Англии и Его Величеству. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство, джентльмены?
– Джон, ваше мнение крайне важно для принятия решения. Вы нам очень помогли, – ответил Гренвиль и, глядя на довольное лицо герцога, не удержался от ответной шпильки: – Скажите, что за безумие охватило высший свет в последний месяц? Какая-то французская игра, да еще переделанная русскими, сейчас заняла умы всего Лондона. Говорят, что народ забыл про крикет и ринулся играть в «русские шары».
По мере того, как до Саквилла доходило, что над ним издеваются, его лицо наливалось краской. Герцог, с трудом сдерживая себя, ответил провокатору:
– Барон, разве варвары и дикари способны изобрести что-то дельное? Обыкновенная мода, которая пройдет через месяц. Крикету уже двести лет. Я не сомневаюсь, что через такой же срок он будет главной игрой для англичан.
Через некоторое время герцог попрощался и уехал на какой-то прием. Два Уильяма продолжили беседу.
– Зачем было звать этого пьяницу и развратника? – уже не в первый раз спросил Гренвиль. – Герцога давно занимают исключительно крикет, шлюхи и вино.
– Вы тоже считаете графиню Дерби [83]шлюхой, Уильям? – спросил Питт с непроницаемым лицом.
И увидев заминку собеседника, начал смеяться. Тот понял, что его разыграли, поддержал оппонента. После небольшого перерыва премьер-министр продолжил разговор:
– Я собирал информацию из разных источников, и Джон ее только подтвердил. Уитворт хитер. Иногда он забывается, но никто и никогда не усомнился в его верности. Российское направление сейчас становится едва ли не главным в нашей политике. И очень многое будет зависеть от нашего посла. Французы, скорее всего, разобьют австрийцев в этом году и выбьют их из Италии. Также Вена потеряла Нидерланды, как и всякую германскую мелочь. Даже при помощи Пруссии австрийцы могут не выстоять, что для нас неприемлемо. Русские штыки нам нужны не менее, чем их лес и пенька. Меня совсем не устраивает неопределенность, которая возникла в России после смерти Екатерины. Мы приложили много сил на сближение с Павлом и его старшим сыном. Вдруг наш посол присылает отчет, который может изменить все планы, которые готовились последний год.
– Я бы не сказал, что наши планы могут сильно измениться. Руководство Иностранной коллегии России за сближение с Англией. Большая часть русской знати продает нам свое зерно с лесом и заинтересована в расширении торговли, – ответил министр.
– Император крайне порывист и непредсказуем. Никто не знает, сохранят ли завтра свои посты лояльные нам люди. Екатерина перед смертью отправила в отставку множество сановников, плюс Павел наверняка будет ставить свои креатуры. А здесь еще появляется ненавистник нашей страны, который в открытую поливает грязью Англию и призывает продавать нам товары по завышенным ценам. Еще и не вступать ни в какие союзы. Если бы это был какой-нибудь юнец из мелких дворян, под влиянием революционных идей нашедший в нашем лице причину всех мировых бед. Но это сын императора, который оказался хорошим оратором и буквально за несколько месяцев смог навредить нам больше, чем любой многолетний враг. Ладно бы он только придумывал игрушки, которые, кстати, стоят каких-то безумных денег. Но он лезет в политику и имеет влияние на отца и брата.
– Что мы решим и какие рекомендации отправим в Петербург?
– Уитворт пишет, что Константина отправили служить подальше от столицы. Значит, его основная задача – продолжить работу по сближению наших стран. И мы даем свое согласие на создание коалиции из недовольных Павлом дворян. Герцог подтвердил наше мнение, что Чарльз умен и умеет продумывать свои действия. Он много лет живет в России и ему виднее, что делать. Напишите, что мы даем ему полную свободу действий и увеличим финансирование. Основная его задача – это заключение военного союза, каким способом, не важно.
– Как быть с его предложением по Константину? – задал министр щекотливый вопрос.
– Все на усмотрение Уитворта. Благополучие Англии выше всяких моральных запретов, а тем более жизни какого-то дикарского князька.
– Да будет так.
В роскошном кабинете хозяина Кушелевой дачи собрались три человека, которые определяли вектор внешней политики Российской империи в данный момент. Формально Коллегией иностранных дел руководил граф Остерман, но умные люди прекрасно понимали, что он говорящая голова, не более того. После смерти Екатерины и отстранения от власти семейства Зубовых с князем Барятинским, влияние этих трех человек только усилилось. Вернее, один из них восстановил его после небольшой опалы, а двое недавно приобрели.
Граф Безбородко смотрел в окно, и его лицо озаряла счастливая улыбка. Прямо во дворе усадьбы был залит каток, на котором его дочь, любимая Наташенька, под присмотром матери и нянек осваивала модные ныне коньки. Даже из окна Александр Андреевич видел радостные улыбки, которые не покидали лиц дочери и любимой женщины. Но постепенно мысли о сегодняшнем разговоре настроили его на деловой лад и, обернувшись, он спросил одного из гостей:
– Расскажите подробней, Гавриил Петрович [84], что в итоге предложил Уитворт, и ваше мнение об этом?
Вопрос был адресован рыхловатому мужчине лет пятидесяти, с явственными следами порока на лице, одетому в гражданский камзол, с множеством орденов. В данный момент он не занимал никакого поста, кроме должностей сенатора и члена Императорского
