Что-то стражи до сих пор не видно, мы здесь изрядно нашумели.
Когда я обратился с этим к Сориусу, тот охотно объяснил, что ее и не будет.
Она вообще относится ко всему происходящему здесь очень либерально, хоть насмерть перебейте друг друга. Больные и раненные тоже не дождутся сочувствия. Выживут — их счастье, сдохнут — туда им и дорога.
Следующим утром в камере не стало всех троих. Когда Горген проходил мимо, я внутренне ужаснулся, ну до чего же он здоровый. Если даже в таком состоянии, в котором он находится сейчас, он бросится на нас, стоящих и провожающих его взглядом, то он сметет всех троих. Сметет и затопчет. Но Горген не поднял головы и не посмотрел в нашу сторону.
Наверное, это произошло потому, что он сломался. Такое бывает.
Бывает с людьми, очень одаренными физически. С самого детства все восторгаются их силой и статью. И вырастают они в полном убеждении, что нет им равных. А когда это все же случается и оказывается, что может быть очень, очень больно, то рушатся основы мироздания и весь мир переворачивается вверх дном.
Не знаю, случилось ли что-то подобное с Горгеном, но он потух. Если еще вчера от него осязаемо несло грубой звериной силой, то сейчас казалось, что из Горгена вышел воздух и он сдулся как мяч.
Даже деньги он отдал безропотно.
Насчет денег мне сказал Сориус и я сначала даже не понял, о чем идет речь. Оказалось, что Горген обложил всех поборами. Любой вновь прибывший сюда расставался со всеми своими наличными, теми, что ему удавалось утаить от стражников.
Любимым развлечением Горгена было взять человека за лодыжки, поднять над полом и потрясти. Бывало, с несчастного сыпались монеты. В таких случаях он был особенно доволен.
Денег оказалось не так уж и много, Горген любил и поесть и выпить, а стража охотно шла на такую прибавку к жалованию, выполняя его заказы.
Я с Сориусом и своим новым знакомым, похожим на викинга парнем, которого завали Дист, заняли лучшее место в дальнем углу от туалета, который представлял собой отверстие в каменном полу. Вероятно, под зданием шла система канализации, не ведра же, в конце концов, туда подставляют.
Всю эту ночь мы спали по очереди, ожидая от Горгена ответной атаки. Вряд ли бы мы смогли ее отбить, но настраивались всерьез.
Остальные держали стойкий нейтралитет, отлично понимая, что захватить власть это еще не значит ее удержать. Трезвая позиция, должен заметить.
Надеюсь, по мне не было видно облегчения, что я испытал, когда за Горгеном захлопнулась дверь.
Напротив, Сориус всерьез принялся меня уговаривать, чтобы я больше не трогал его, потому что он скоро уйдет сам. Голос при этом он совсем не принижал, так что его слова стали общим достоянием. Я же сидел с самым каменным выражением лица, всем своим видом стараясь показать, что если уж приму какое-то решение, то никакие уговоры не помогут мне его изменить.
Если Сориус и подыгрывал мне, то делал он это мастерски.
Вот на его лице облегчение, после того, как Горген ушел, прочитать было легко.
Когда я поинтересовался у Сориуса, есть ли среди его знакомых стражники, с помощью которых и денег можно решить некоторые вопросы, он заметно оживился.
Такие знакомые есть, и они легко помогут с чем угодно. Вино, женщины, отличная еда, все это не вопрос.
Нет, Сориус, конечно же, мы заслужили праздник, одолев в почти честном бою такого грозного противника, но я хочу другого. Надеюсь, ты оценишь то, что мы сейчас затеем. Хочется верить, что понравится и остальным.
А если кто будет против, так для чего же мы взяли власть в свои руки, разве не для того, чтобы делать все, что душа пожелает.
В конце концов, всем остальным это нужно больше, чем мне. Всего две ночи и закончатся праздники, меня вызовут к местному начальству, все выяснится и вот она, свобода. Всего две душных ночи на вонючей соломе среди храпа и звуков, испускаемых организмами из-за скверной пищи.
Вот только был у меня один добрый знакомый, знающий о таких местах не понаслышке, пусть и в другом мире. Большую часть своего еще совсем не почтенного возраста он в них и провел. Так вот, однажды он сказал мне одну вещь, которую я запомнил очень хорошо.
— Артур — сказал он — если в тюрьму приходит человек, рассчитывающий как-то пережить то время, что ему предстоит там провести, из этого не выйдет ничего хорошего. Сколько бы тебе не пришлось тянуть, ты должен настроить себя так, как будто тебе предстоит провести там весь остаток своей жизни. Иначе ….
И он неопределенно помахал рукой.
Да и так все понятно, что еще можно добавить. Хороший был человек, да погиб по-дурацки.
Ладно, не до воспоминаний. Пора приниматься за дела.
Сориус, выслушавший мое пожелание, рассмешил меня, потому что вид у него стал совсем дурацкий. Он дважды переспрашивал, пока не убедился, что я не шучу. Но со стражей вопрос решил, вот только и они долго не могли поверить, услышав его заказ. Но деньги есть деньги, и теперь оставалось только ждать.
Так, все это будет позже, пока займемся тем, что можно сделать прямо сейчас.
Я, опять в сопровождении Сориуса и Диста, прошелся по месту своего заточения. Но на этот раз интересовали не взгляды, устремленные на меня, а несколько другие вещи. Так, все понятно.
Теперь решим следующий вопрос. Дело касается передач, что приходят с воли, от родственников и друзей.
Я не буду заниматься тем, что самому осматривать их, отбирая то, что приглянулось, после того, как это сделала стража.
Четверть. Четверть того, что получил, отдай и не греши. Отдай то, что выберешь сам. Но ровно четверть.
Съели. Поворчали, поворчали, но приняли, и особых возражений по этому поводу не было.
А что вы хотели, порядок есть порядок, и сейчас я его олицетворение.
Еще одно. Был здесь тип, которого Горген старался не задевать. Нет, не из-за его авторитета, криминального или еще какого.
Человек этот был из городского управления и занимал в нем до последнего времени далеко не самый последний пост. Сюда попал из-за взятки, надо же, неужели в Империи за это в тюрьму сажают, даже в стране победившей демократии такого нет, хоть и обещаниями закормлены.
Одиночной камеры ему не нашлось, но он и здесь жил в свое удовольствие. Видимо, на свободе у него остались достаточно могущественные покровители и не менее богатые родственники. Место, где он обитал, было отделено от остальной камеры занавесями из плотной ткани, пусть и не бархатной.
Прямо шатер посреди поля.
Мы подошли к занавеси все втроем, и я сделал необходимый жест. Парни поняли меня правильно и мгновенно, попросту сорвав покров с тайны. Можно выразиться и так, поскольку лица этого человека я все еще не видел.
