Алекс Орлов
Дорога в Амбейр
Мутный свет едва различимым пятном, проникал сквозь прикрытые веки и миллиметр за миллиметром, отвоевывал сознание из объятий липкого сна. Вскоре в помощь ему присоединились звуки, доносившиеся через рассохшиеся створки единственного окна.
Открыть глаза было очень трудно, но долетавшие с улицы голоса доказывали Браену Клэнси, что он еще жив.
Осознание этого факта не огорчило и не обрадовало его. Это позже, когда он полностью вернется в мир реальности, наркотическая ломка снова сомкнет на его измученном теле свои челюсти. А пока все еще продолжалось тупое забытье, ненадолго прерываемое краткими всполохами сознания.
Дом, в котором находилось временное прибежище Браена, стоял на самом краю пустыря, протянувшегося от старой набережной с разбитой мостовой, до границы между районами Лидс и Бидстун.
Пустырь появился недавно. После того как муниципалитет Пиканерры, согласился с планом инвесторов о сносе трущоб Бидстуна и постройки на их месте делового комплекса.
Среди полуразвалившихся домов, где ютились только бродяги и наркоманы, появились строительные механизмы, которые легко, без видимых усилий развалили, перемололи и разровняли несколько десятков домов. И теперь на этом месте была пустота и даже уличные собаки, столующиеся у мусорных баков, не решались выбегать на пустырь, не успев привыкнуть к резкому изменению привычного мира трущоб.
По пятикилометровому участку неухоженной дороги, ведущей от центра Пиканерры в сторону реки, двигалась карета медпомощи.
Машина ехала неуверенно, осторожно объезжая остовы сожженных автомобилей, брошенных посреди дороги, словно остатки вражеской армии. На белоснежных лакированных бортах кареты, красовалась надпись: «Экстремальная клиника Лаваля». Это было уважаемое заведение, услуги которого были доступны только людям с высокими доходами.
Доктор Лаваль разбогател и построил свою клинику, помогая богатым алкоголикам, наркоманам и маньякам, избавиться от своих пагубных пристрастий, естественно, в условиях полной анонимности.
Своими успехами клиника снискала себе славу «последней инстанции» и если доктор Лаваль отказывал в помощи, пациенту оставалось наложить на себя руки. Так зачастую и происходило на самом деле.
Бесконечно путаясь в полустершихся названиях улиц и номерах домов, шофер, наконец, остановился по нужному адресу. Три человека в белых халатах выбрались из машины и, прихватив с собой носилки, вошли в пропахший фекалиями подъезд.
На втором этаже они обнаружили приоткрытую дверь квартиры, которую искали. Войдя внутрь, санитары обнаружили в жилище такое запустение, как будто там жили кошки.
— Ну и вонь… — покачал головой один из вошедших. — Пойди, Эрик, посмотри в другой комнате, может он там валяется…
Эрик, зажал пальцами нос и перешагнув через кучу грязных тряпок, проследовал в следующее помещение. Через какое-то время послышался его голос:
— Джок, Саймон! Идите сюда, вот он субчик… Похоже парень капитально обделался, — добавил Эрик, когда двое его коллег вошли в комнату.
— Ты проверь, он не холодный? — посоветовал Эрику Саймон.
— Да нет. Только что у него нога дергалась.
— Тогда вколите ему субинтал, чтобы не умер по дороге, и поехали. У нас до обеда еще два вызова, — распорядился Джок, который был здесь старшим.
Лежащего человека перевернули на спину. Саймон закатал ему рукав полуистлевшей рубашки.
— О, Джок, у тут все вены «клевером» засушены… — пожаловался он старшему.
— Ничего, коли в сонную артерию… А ну, нет, постой!.. — внезапно остановил он Саймона. — Тот ли это парень, ребята?
— А мы почем знаем? — отозвался Эрик. — Тебе должны были дать фотографию…
— Дать-то дали, — согласился Джок, доставая фото, — только ему здесь лет семнадцать, не больше.
— Ну-ка покажи, — Эрик взял портрет и внимательно приглядываясь, стал искать сходство изображения с изможденным лицом лежавшего на полу человека.
— Разве сейчас поймешь, — и он озадаченно поскреб затылок, — после месяца такой жизни сам себя в зеркало не узнаешь, но… кажется…
— Что такое?
— Да вот. Уши не те…
— Не те, — согласился Джок. — Саймон, поищи еще какое нибудь помещение. Может кухня есть или ванная.
Саймон начал осмотр квартиры заново и вскоре обнаружил еще одну комнату, которую поначалу приняли за чулан. Здесь, среди голых стен, прикрытых отваливающимися обоями, стояла старая металлическая кровать, на голой сетке которой, лежало человеческое тело.
Руки и ноги бедняги были обнажены и выглядели не лучше чем у мумии пролежавшей в гробнице две тысячи лет.
— Нашел еще одного! — Известил своих коллег Саймон.
Они тотчас явились и принялись сравнивать уши.
— Кажется он, а Эрик? — Высказался Джок.
— Вроде как он, шеф… По крайней мере уши его.
— А если мы ему экспресс-анализ крови проведем, а Джок? — Предложил Саймон. — Так хоть какая-то гарантия будет.
— Какой анализ, Саймон? Посмотри на него — это уже труп. Чудо, что сердце еще бьется. Посмотри на цвет кожи. Этот клиент сидит на «желтухе» не менее трех месяцев… После такого срока экспресс-анализ ничего не покажет. Ладно, ребята, давайте его на носилки и выбираемся из этой помойки. Хотя, если бы это зависело от меня, я бы оставил его здесь — уж больно плохо выглядит.
— Да какое нам дело, Джок, — заговорил Эрик, помогая Саймону перекладывать невесомое тело на носилки, — если его родственники раскошелились подлечить его перед смертью, значит у нас есть возможность заработать…
— Это точно… — Согласился с ним Саймон, вкалывая пациенту дозу субинтала…
Многометровая глубина, на которой располагался бокс с регенерационной аппаратурой, защищала от вибраций и шума, чем создавала, практически, идеальные условия для восстановительных процессов и приживления трансплантированных тканей.
Среди приглушенного света специальных рассеивающих светильников, словно призраки, плавно передвигались сотрудники клиники Лаваля.
Вдоль длинных коридоров восстановительного бокса, стояли емкости из прозрачного пластика, где плавали тела пациентов. Они находились в специальном питательном растворе, своим составом имитирующем кровь.
Дозаторы, расположенные в этом же аквариуме, следили за концентрацией составляющих этого бульона и по мере необходимости, добавляли в него требуемые компоненты. Не переставая жужжали миниатюрные насосы, перегонявшие раствор через фильтры и кислородные мембраны.
