И что теперь делать? Вокруг густая роща, в руках бесполезная в данной ситуации дубинка, а передо мной разъяренный гигант, готовый разорвать меня голыми руками. Как чувствовал, надо было брать танто. Мог бы прирезать живучую сволочь или, в крайнем случае, вспороть себе брюхо, чтобы не мучиться, если первый вариант не прокатит.
Чужой кулак пролетает в опасной близости от головы. Уклонившись от удара, в отместку отмахиваюсь железной дубинкой. Полотно Дзюттэ «влипает» в незащищенный бок Такаямы, прямиком по ребрам, но тому хоть бы хны.
Ладно, видит бог, я этого не хотел, но ты сам напросился.
Во время очередного фронт‑кика от Такаямы, пропускаю пинок сбоку от себя, словно заправский тореадор, и со всей мочи впечатываю навершие дзюттэ в пах неугомонного ублюдка. Ёсихиро хватается ручищами за отбитые яйца и съеживается – наконец‑то засранца проняло! Не желая упускать подходящий для контратаки момент, обрушиваю железную дубинку на голову шокированного подростка.
«Знаю, не по‑пацански, но и ты пойми, лучше я отобью тебе яйца, чем сяду жопой на бамбук. Прости, Такаяма, ты сам поставил меня в такое положение.» – оправдываясь перед самим собой, наношу повторный удар по подставленной голове.
Впрочем, черепная коробка Такаямы и не думает поддаваться. Все, чего я добиваюсь – это пара глубоких рассечений на его чугунной башке. Блядь, да и из чего сделан этот парень?! Я ведь лупил со всей дури.
Третий удар нанести не успеваю, Ёсихиро вскидывает голову и в его налитых кровью глазах я вижу собственную смерть. А хуже всего то, что во взгляде Такаямы нет и намека на потрясение после ударов по голове. Красноватые испарения вокруг его тела, внезапно, становятся гуще.
От ответной подачи успеваю увернуться в самый последний момент – здоровяк, что стал быстрее?!
Дерьмо! Так и есть. Пудовые кулаки начинают мелькать куда чаще, чем до этого. Складывается впечатление, что все это время Такаяма работал в энергосберегающем режиме, а после удара по яйцам включился по полной. Уворачиваться становится все труднее, то и дело я замечаю, как кулаки вспарывают воздух в каких‑то миллиметрах от моей кожи. Еще немного и рассвирепевшей здоровяк меня достанет, пускай по касательной, но и этого с лихвой хватит для того, чтобы отправить меня к праотцам. Сомневаться в нокаутирующей мощи Такаямы Ёсихиро не приходится. Мелкого хафу гигант из Ивакуры прихлопнет, как муху.
Делать нечего, придется удирать. Надеюсь, бегает Такаяма хуже, чем дерется. Во время очередного богатырского замаха, проскакиваю у здоровяка под мышкой и бросаюсь обратно, к фонтану. Остается уповать на то, что Акихико уже справился с Ли Джун Со. Потому что, без помощи потомка Мусаси, мне не справится с догоняющим меня монстром. Из‑за спины доносятся бухающие шаги – Такаяма берет разгон. К счастью, тсукубаи не так далеко, поэтому Ёсихиро не успевает развить крейсерскую скорость и настигнуть меня. Впрочем, на этом моя удача заканчивается – когда выскакиваю на пятачок с фонтаном взору открывается не очень радужная картина.
Избранный потомок Мусаси отступает, в то время как довольный Ли Джун Со наседает на него, обрушивая град мощных и чрезвычайно быстрых ударов ногами. Призрачный Они, окутывающий Миямото, раздосадовано ревет. Могучим кулаком он лупит себя по широкой груди, выбивая знакомый ритм, но это не особо помогает Акихико. Вижу, как напарник, пытается перейти в наступление, но Ли Джун Со каждый раз осаживает его своими длинными ногами. Кики корейца летят так часто и попадают настолько плотно, что у Миямото попросту нет подходящего окна для контратаки. Но самое удивительное в том, что король Ивакуры так и не вынул рук из карманов, продолжая орудовать одними лишь ногами. Словно подтверждая господство хозяина, призрачный конь над головой корейца величественно взмахивает крыльями, презрительно поглядывая на потомка Мусаси под своими копытами.
«Ты, мать твою, кто, потомок легендарной фамилии или мальчик для битья?!» – хотел бы я это прокричать, но не желаю сбивать дыхалку, позади бухают тяжеленные шаги. Такаяма настигает!
– Баку! Отвлеки его! – заприметив меня, орет Акихико, отводя при помощи скользящего блока очередной сайд‑кик долговязого корейца.
Легко сказать: «отвлеки его»! Меня вот‑вот нагонит разъяренный Такаяма, чтобы поквитаться за свои отбитые яйца.
Ладушки, придется рисковать! По одному нам этот базар не вывезти. Ками, ну кто просил этого придурка так себя вести? Дипломатия – точно не его конек, лучше бы переговоры вел я и то проблем было бы меньше.
Продолжая костерить идиота Миямото на чем свет стоит, приближаюсь к схватке двух боссов. Когда расстояние между нами сокращается до пяти метров, резко торможу и выбрасываю из головы все посторонние мысли. В паре метрах от сражающихся появляется тень в обличии шиноби из Кога‑рю с раскрученной для броска камой. Через мгновение призрачный серп отправляется в полет, по направлению к Ли Джун Со. Но результатом броска насладиться не успеваю, перекатом ухожу в сторону. На то место, где я стоял секундой ранее, с глухим хлопком, обрушивается туфля Такаямы.
– Восемь горячих адов! – вот дерьмо, он опять решил использовать эту Рейки! – Ад первый – Санджива‑нарака*! Баку ничего не бойся, я знаю ты сможешь!!!
* Санджива‑нарака (Sañjīva) – ад оживления. В этом аду земля состоит из раскалённого железа. Люди пребывают в этом аду в постоянном унижении и страхе. Как только жертвы начинают бояться, то принимаются нападать друг на друга или появляются слуги Эмма Дай‑О и нападают на жертв с колющим оружием. Из‑за чего те теряют волю к жизни и испытывают предсмертные муки, но лишь на время, после чего приходят в сознании и их снова атакуют, круг замыкается.
«Что он, черт возьми, такое несет!? Мне, блядь, вообще не до ребусов!» – Такаяма поджимает меня к фонтану и уже распахивает свои медвежьи объятия. Приплыли, отступать некуда!
Внезапно на меня «обрушивается» нестерпимый жар. Я будто оказываюсь в натопленной до предела парилке. Едкий пот заливает глаза, чувствую, как одежда стремительно пропитывается потом, прилипая к телу. Судя по раскрасневшейся морде, застывший напротив меня Такаяма испытывает то же самое. Только в его случае эффект еще убойней. Кровяное давление гиганта и до этого было высоким, а сейчас и вовсе бьет через край. И это не пустые домыслы, с такого расстояния я прекрасно вижу, как капилляры в глазах Такаямы начинают лопаться, а кровавая дымка, окружающая гиганта, стремительно темнеет, превращаясь из слегка красноватой во вполне себе алую. Это урод Миямото сделал только хуже! Теперь обиженный Ёсихиро точно порвет меня как тузик грелку! Причем, в буквальном смысле.
Отступать некуда, поэтому использую оружие последнего шанса. Вновь выбрасываю металлическую дубинку в сторону чужих яиц. Такаяма прикрывает руками пах и в этот момент происходит нечто странное, рядом с гигантом возникает парочка безликих они с копьями. Посланцы Ада Оживления взмахивают своими орудиями и принимаются колоть Такаяму. Их призрачные копья не пронзают человеческую плоть, а проходят сквозь гиганта, но тому от этого не легче. Грозный гигант внезапно падает на колени, прикрывает окровавленную голову руками и принимается скулить, как побитый щенок. А демоны подземного мира тем временем продолжают всаживать свои копья в могучую спину Такаямы.
Возникает нестерпимое желание огреть ублюдка по подставленному затылку. Но, я прекрасно помню, как подобным ударом привел в чувства шиноби из Кога‑рю, поэтому запихиваю хотелки поглубже и переключаю все свое внимание на схватку между Ли Джун Со и Миямото. А посмотреть там есть на что. Сменив стиль на Дзигоку ити‑рю, потомок великого кэнсэя принимается теснить оппонента. И пускай в его руках лишь один меч и тот деревянный, но это не мешает одаренному мечнику навязывать свою игру. Боккэн взмывающий по восходящей траектории от самой земли становится для Ли Джун Со Ахиллесовой пятой. Кореец уже не может так лихо раскидываться своими убойными киками без риска подставить ногу под выпад, поэтому вынужден отступать. Но к чести короля Ивакуры, страх до сих пор не нашел лазейку к его сердцу. Будь иначе, Ли Джун Со давно бы пал на колени, пронзенный призрачными копьями.
