– Я могу раздобыть тебе сухие штаны. – опасения за собственную жизнь нехило стимулируют смекалку, поэтому сразу захожу с козырей.
– Ками, как же я тебя ненавижу. – тон Миямото сменяется с угрожающего на уставший. – Почему с тобой столько проблем?!
– Вообще‑то, это ты просрал переговоры, а не я! – опять этот малолетний обмудок перекладывает с больной головы на здоровую. – К чему были эти понты, мы могли сразу обо всем договориться?
– Ты тупой или прикидываешься?! Договориться с кем? С лидером банды, которого крышуют якудзы? Как ты вообще представлял эту встречу? Думал, мы приготовим друг‑другу бенто и обсудим недельный выпуск Сёнен Джампа*? Нэдзуми, алё, мы пришли сюда, чтобы отжать у ублюдка часть бизнеса, а не становится его корешами. – вновь заводится Акихико, но уже без былого огонька. В его повышенным тоне то и дело проскакивают нотки усталости. – Да и вообще, этот урод Ли Джун Со нас в хер не ставил! Думаешь, слова бы его убедили? Такие выскочки, как он, понимают лишь один язык и это не японский. Так, что хорош тут стоять и надрачивать, давай вали за штанами! Тоже мне миротворец, блядь, чё‑то я не припомню, чтобы ты возникал, когда мы проламывали черепа якудзам!
*Weekly Shonen Jump (яп. 週刊少年ジャンプ Сю: кан сё: нэн дзямпу), также сокращённо Jump (яп. ジャンプ) – еженедельный японский журнал манги, выпускаемый издательством Shueisha с 1968 года[2]. Целевой аудиторией журнала являются юноши в возрасте 12–18 лет.
– Да понял, я понял. Хорош нудеть. – признаю, в чем‑то этот балбес прав. На улицах Токио крепкий кулак ценится куда сильнее длинного языка. Сомневаюсь, что без хорошей драки мы бы выгрызли столь жирный кусок.
Возвращаюсь обратно, к Раттане. Именно у нее есть то, что мне нужно и нет я не планирую раздевать девчонку. После ее сегодняшнего перфоманса у меня нет никакого желания видеть этого терминатора в неглиже. Моей целью становится один из бессознательных братьев, валяющихся, у ног девушки, точнее его штаны. Стягиваю с парня хулиганские хакамы и презентую этот трофей Акихико. Раздраженный Миямото выхватывает подношение из моих рук и скрывается в бамбуковых зарослях. Светить голой задницей перед девушкой он отчего‑то не спешит – какой скромняга.
Вскоре, наша «дружная» компания удаляется от места схватки. И если мы с Раттаной покидаем поле боя с высоко поднятой головой, то наш поникший «босс» в одной майке и чужих штанах не по размеру плетется чуть позади. На плече он несет позорный штандарт – боккэн с, висящей на его конце, обсосанной токкофуку.
– Ну, чего нос повесил, все ведь закончилось хорошо! – пытаюсь подбодрить грустного напарника, когда мы выбираемся из злополучного парка, но выходит не особо. – Ну почти…
– Ничего еще не закончилось. Кроме нас троих больше свидетелей не было. А значит, ублюдок в любой момент может нас кинуть. – справедливо возражает Миямото, а вот об этом я как‑то не подумал. Когда шоковое состояние сойдет на нет, то Ли Джун Со может отказаться признавать нашу договоренность.
– «Что происходит в Парке Уэно, остается в Парке Уэно». – раздается голос Ли Джун Со. Мы с Акихико вздрагиваем и принимаемся суетливо оглядываться в поисках источник звука. И вскоре его находим – он куда ближе, чем кажется. Большой палец Раттаны щелкает по переключателю пластиковой, прямоугольной коробочки, зажатой в ладони – диктофон! – Я все записала.
– Постой‑ка, а нахрена ты вообще взяла с собой диктофон? – подозрительно вопрошает Миямото. Его глаза опасно сужаются, а хват на рукояти деревянного меча становится куда плотнее. Потомок Мусаси готов атаковать, если ответ ему не понравится.
Впрочем, девушка не спешит отвечать. Вместо этого она вжимает другую кнопку и, приглядевшись к устройству, я замечаю, как под прозрачной, пластиковой крышкой происходит вращение – она что перематывает кассету? Спустя пару томительных секунд, моя догадка подтверждается. Раттана вновь нажимает на плэй и диктофон издает трубный рев.
– Это еще что такое?! – в этом вопросе я с Миямото солидарен.
– Это Сиам, он так здоровается. – девушка до сих пор не сняла маску, но по глазам я понимаю, что в этот момент она улыбается.
– Что еще за Сиам? – продолжает наседать неугомонный японец.
– Мой белый слон.
– Ты все еще не ответила на вопрос. – какой же он неугомонный, разве не видит, как ей тяжело? – Нафига тебе диктофон?
– Оставь ее. – осаживаю зарвавшегося пацана. – Там ведь был не только рев слона? Чтобы записать этот разговор, ты стерла кое‑что важное для себя, верно?
Одноклассница лишь кивает в ответ и удаляется в неизвестном направлении. В ее взгляде я замечаю затаенную печаль. Не нужно быть великим мудрецом, чтобы понять – ребенок скучает по дому.
Дальше мы с Миямото шагаем вдвоем. Молча. На душе немного тоскливо, Раттана – не единственная кто скучает по родине. Вот только в отличии от нее, мне не суждено увидеть отчий дом. Я не могу просто так взять, сесть на самолет и прилететь в Россию. Даже в местную не могу, ведь ее попросту не существует. А Русланд для меня – лишь пустой звук. Чужая страна, с чужими людьми, ничем не отличающаяся от Японии, в которой я сейчас обитаю.
Когда парк остается далеко позади, позволяю себе избавиться от осточертевшей маски и стянуть наконец капюшон, оставшись в одной бейсболке. Дышать становится легче, но возникает другая проблема. В какой‑то момент я понимаю, что Акихико давно должен был свернуть в другую сторону, но почему‑то упорно продолжает тащиться вслед за мной. Какого черта он не идет домой?
– Эй, в чем дело? – останавливаюсь, чтобы прояснить ситуацию.
– Слушай, Нэдзуми, тут такое дело…помнишь те шмотки, которые я тебе дал? – видимо он о тех вещах, в которых я от него свалил после того, как Акико выходила меня и сделала переливание крови.
– И?
– Ты не мог бы мне их вернуть?
– Без проблем.
– И еще кое‑что… – опять мнется. – Мне бы принять душ и постирать токкофуку?
– А почему не сделаешь этого дома? – когда задаю вопрос, ехидно улыбаюсь. Я прекрасно знаю ответ, но хочу услышать причину из уст самого Акихико.
– Там сестра. – потупив взгляд, отвечает избранный потомок Мусаси.
Хе‑хе! Мальчишка боится, что стервозная сестренка загнобит его, если узнает. Что ж, в этом есть логика. Я не настолько хорошо знаю Акико, но характер у нее и правда не сахар. Черту она, конечно, не перейдет, но до самой смерти будет подкалывать своего непутевого брата‑зассанца.
– Ладно, выручу тебя. – откровенно потешаюсь над стушевавшимся парнем. – Помни доброту своего сэмпая.
Дальнейший путь вновь проходит в молчании. Я стараюсь не ляпнуть чего лишнего, чтобы не перегнуть палку, а Миямото попросту дуется. Ну прямо, как ребенок, подумаешь обоссался разок, с кем не бывает? Уже у самого дома нас окликает женский голос.
– Антон! Ты почему еще ни дома и что это за хулиган рядом с тобой? – а она еще что здесь делает, ведь должна быть на работе?
В нашу сторону на крейсерской скорости несется разгневанная Ульяна, сжав маленькие кулачки. Чего это она?
– А‑ну отошел от моего сына! – женщина хватает опешившего Акихико за ухо и оттаскивает того подальше от меня. – Да кто ты такой!? Думаешь, если у тебя другой разрез глаз, то можешь обижать моего мальчика?!
А я в этот момент начинаю беспардонно ржать. Так вот в чем дело! – Ульяна приняла потомка Мусаси за обычного гопника. Впрочем, немудрено ошибиться. Хакама от гакурана и майка алкоголичка на голое тело говорят сами за себя. А закрепляет образ опасного хулигана деревянный меч, на котором висит черная, как сама ночь, токкофуку.
Загнанный взгляд Акихико так и молит о помощи. Ладно, пора заканчивать этот цирк.
– Кхм‑кхм, мам, помнишь я обещал привести в гости одноклассника, который нас угостил? – и добивочка. – Знакомься, это Сугимото Акихико.
– А синяки у тебя на лице? – тонкие пальчики выпускают на волю опухшее ухо грозы Тайто.
– Аааа! Это несчастный случай на репетиции. Я разве тебе не рассказывал, что недавно вступил в клуб? Мы сейчас готовим представление для школьного фестиваля. – скорее для дворцовой площади, ведь именно там казнят за государственную измену, но Ульяне о таких подробностях знать необязательно.
